Меньше, чем смерть - Шегало Наталья. Страница 80

Она не стала сдирать пластырь с парализатором с руки. Еще не хватало, чтобы он очнулся по дороге. Поправила маску на его лице, прислушалась к прерывистому дыханию.

Выстрелы за дверью стрекотали все ближе. Задерживаться тут не стоило.

Это было неимоверно трудно: дотащить Симаргла до лифта тайного хода. Расслабленное тело было тяжелым. До капсулы подземного туннеля Сова добралась уже в полном изнеможении. Кое-как впихнула Симаргла в проход между креслами. Шестиместная машина с автономным электромотором на максимальной скорости понеслась по монорельсу в порт.

– Ордену ты не нужен. Ни живым, ни мертвым.

Он не мог ее слышать, но, едва отдышавшись, Сова продолжила прерванный диалог

– Ты уж извини, у меня не было времени тебя уговаривать.

Она осторожно пристроила голову Симаргла у себя на коленях. В тусклом свете капсулы его лицо, лишенное, наконец, привычного высокомерно-ироничного выражения, казалось усталым и измученным. Сова прислушалась к своим ощущениям. Нет, его биополе больше не кололось ударами тока. Оно словно бы замерло, ослабленное парализатором, перестало пугать неуправляемой мощью своего напряжения. Или, может быть, она сама сейчас впервые не чувствовала угрозы, исходящей от Симаргла. И не сопротивлялась.

Она еще подержала в руках его бессильную руку, а потом неожиданно, удивляясь самой себе, осторожно погладила высокий, холодный лоб. За окнами кабины мелькали стены тоннеля. И вдруг захотелось, чтобы тоннель стал бесконечным, и можно было бы бесконечно долго сидеть рядом с Симарглом, держать на коленях его преступную гениальную голову – ту самую, за которую в Федерации объявлена награда, не таясь, вглядываться в безупречные черты лица, не встречая насмешки, касаться прямых черных волос без всяких признаков седины. Он ничего не узнает. Не увидит. Не почувствует.

Когда капсула начала торможение, Сова опомнилась. Нужно тщательно проверить оружие. Покидать укрытие, волоча на себе бесчувственного Симаргла, опасно – она не знает, что ждет ее снаружи. Очевидно одна – она сможет одновременно защищаться и тащить тяжелое тело к кораблю. Оставлять Симаргла в укрытии тоже не годится: чтобы перегнать корабль на причал номер «1» нужно время и разрешение портовых служб. Запрос перемещения между причалами может вызвать подозрение. Сейчас каждая минута – на вес золота. За то время, что Сова будет отсутствовать, тайный ход могут найти и обыскать.

На этом конце тоннеля лифт тоже работал – предусмотрительный хозяин позаботился об автономных источниках энергии на случай экстренной эвакуации. Сова оставила Симаргла у кабины лифта и осторожно выглянула на причал.

Причал номер «1» был пуст. Но как добраться до причала под номером «15», где ее ждал «Водолей? Снять парализатор с Симаргла и дать ему возможность спасаться самостоятельно? Нет, он и не подумает бежать. Его не переубедить и не заставить. Сова готова была вернуть ему сознание не раньше, чем «Водолей» выйдет на внешнюю орбиту Тонатоса и будет в полной безопасности.

Укрываясь в тени неприметного строения, откуда начинался тайный ход, Сова прокралась вдоль причала. И тут ей наконец повезло: у стены здания, придавая ему вид исключительно хозяйственной постройки, были ровными рядами уложены грузовые контейнеры, а на них валялся кем-то забытый портативный антиграв – отличное устройство для поднятия тяжестей. На этом, впрочем, везение заканчивалось – антиграв был больше чем наполовину разряжен. Но на некоторое время батареи еще должно было хватить.

Она приладила прибор на пояс Симаргла и включила. Вспыхнул индикатор – и тело Симаргла стало легче. Теперь оно весило килограммов тридцать, не больше. Нужно было торопиться. Сова перекинула руку Симаргла через свое плечо, взяла бластер наизготовку и вышла на открытое пространство.

Когда у входа на причал закричали, до корабля ей оставалось метров двадцать, и антиграв доживал последние мгновения. Разворачиваться и стрелять не имело смысла – колени подкашивались и дрожали. Ее спасло только то, что нападавшие, видимо, не имели приказа убивать беглецов и палили в воздух для устрашения. Но когда перед Совой гостеприимно раскрылся грузовой люк «Водолея», они опомнились. Выстрелы защелкали по обшивке корабля. Сова уронила Симаргла в глубь трюма, и, не удержавшись, развернулась лицом к преследователям.

Ей удалось сделать несколько результативных выстрелов по бегущим к кораблю солдатам прежде, чем ее задело. Мгновенная боль взорвалась одновременно в двух местах – в ноге и в плече. Сова зашипела и повалилась в темную глубину трюма.

Люк немедленно захлопнулся за ней. В трюме вспыхнул свет. Любимый корабль спешил помочь ей всей своей автоматикой.

В рубку!

Ей даже некогда было себя пожалеть – она жалела корабль. Конечно, на причалах никто не держит тяжелых лазерных пушек. Но она-то читала отчеты о планетном щите Тонатоса. Спасибо тебе, Симаргл, ты позаботился об обороне своей планеты при помощи противокорабельных ракетных установок, рассчитанных на борьбу с низколетящими орбитальными целями, мощнейших генераторов полей. Сова готова была принести в жертву местному богу огня собственный скальп, только чтобы отключить всю эту смертоносную технику – полевая защита «Водолея» выдержит от силы чстыре-пять попаданий, да и то не очень мощных.

Корабль дрогнул и пошел на подъем.

– Борт пятьсот тринадцатый, прекратите движение!

Это обращаются к ней! Сова забыла, что у нее новый идентификатор.

– Что я бы делала без ваших указаний? – ехидно поинтересовалась она у диспетчера.

Впрочем, ей было чем себя занять помимо перебранки с портовыми службами: судя по показанию радара, к ней спешили аж четыре перехватчика. Только бы не гравитационное поле! Прижмут к поверхности так, что не вырвешься! Впрочем, перехватчики едва ли оснащены генераторами, значит, на малых высотах у нее есть шанс отбиться.

Да, Орден мог бы гордиться ею. По крайней мере, учили ее не зря. Когда темное небо над космопортом озарилось второй по счету вспышкой взорванного корабля противника, преследователи поняли, что имеют дело не с прогулочной яхтой, а с боевым кораблем последней модификации. И если уж он взлетел, его так просто назад к поверхности планеты не прижмешь. Обозленная болью в прострелянных ноге и плече, Сова и не думала удирать в подпространство. Это был ее первый реальный бой, сильно отличавшийся от тренировок на тренажерах-имитаторах. В перекрестие прицела уже завис третий корабль, когда Сова вспомнила, что в ее задачу не входит уничтожение всего наличного флота Тонатоса. Она выругала себя за беспечность. Энергия еще пригодится для прорыва щита.

Но прорывать ничего не пришлось. Она успела все-таки сообразить, зачем ей наперерез послали целых четыре перехватчика вместо того, чтобы просто накинуть на «Володей» сетевое поле на нижней орбите. Или расстрелять корабль на средней. У Тонатоса больше не было щита! Эта информация стоила двух уничтоженных перехватчиков.

«Водолей» ушел в открытый космос без единого выстрела в спину.

Он очнулся в тесной полутемной камере и тут же попытался вскочить. Не тут то было! Вязкое изоляционное поле плавно погасило его порыв и придавило тело назад к жесткой кровати. Он попробовал сесть – и вновь оказался распростертым под давлением изолятора. Тюрьма? К горлу подкатила ярость. Он с трудом удержал себя от третьей, безнадежной попытки вырваться из замкнутого энергетического кокона. Тюрьма. Сознание метнулось назад: газ, кабинет, Сова… Орден. Он заскрипел зубами в бессильной злобе, и в этот момент дверь камеры плавно съехала в сторону и в образовавшемся проеме…

Он замер, чтобы не броситься на своего тюремщика. Сова, одетая в полевую форму Ордена, осторожно зашла в камеру (это не камера, понял он, это каюта маломестного корабля) и села напротив. Он смотрел на нее, не отводя взгляда, готовый в любую минуту выплюнуть ей в лицо самое грязное оскорбление, и собственная беспомощность была хуже физической пытки. Он искал лишь повода: самодовольная усмешка, злорадное торжество победителя или фанатичная одержимость солдата, готового любой ценой выполнить поставленную Орденом задачу. Но ничего этого не было. Сова еле держалась на ногах и, кажется, засыпала на ходу, но дело было даже не в этом. Что-то произошло с ее лицом. Что-то изменило его, обезличило и обездвижило, стерло знакомую выразительность мимики до слоя безжизненной восковой маски.