Рыцарь короля - Шеллабарджер Сэмюэл. Страница 44

Блез застонал про себя. Он представил, как гонит компанию женщин и мулов по дороге, словно пастух отару овец, которую преследуют волки. Может, это и вправду его забота, однако в случае погони проблема становится неразрешимой.

В глазах герцогини промелькнул какой-то быстрый блеск. Как будто она хотела передать Блезу некую мысль, не высказывая её вслух.

— Ваша задача — доставить эту девчонку в Женеву, — сказала она со значением. — Все прочее неважно, зарубите себе на носу: абсолютно неважно. И запомните ещё вот что, сударь мой. Она не хочет, чтобы её перехватили по дороге. Она не станет вас задерживать. Клянусь Богом, я такой смелой и проницательной штучки ещё в жизни не видела. Слушайтесь её, если собственной смекалки не хватит. Однако помните: в Женеву — вот куда она едет, и никуда больше.

— Я надеюсь, что ваша светлость заступится за меня перед королем.

Какова бы ни была невысказанная мысль, промелькнувшая у Луизы, она ответила твердо:

— Об этом не беспокойтесь. Вы повинуетесь моим приказам. Вы возвращаетесь в Женеву, и я велела вам сопровождать мадемуазель. Я сама буду держать ответ перед королем. А теперь скажите, вы готовы к путешествию?

— Мне нужна лошадь, мадам. Я приехал из Роана на почтовых.

— Вы получите одну из лучших, — и добавила как бы между делом: — Я так поняла, деньгами вы обеспечены?

Будь Блез хоть немного старше и практичнее, он не упустил бы случая пополнить свой кошелек. Однако маркиз, проявив большую щедрость, вручил ему при расставании двадцать пять крон, и от них оставалось ещё достаточно для его собственных нужд. В голосе регентши явно прозвучало лестное для него предположение, что такой доблестный молодой дворянин, конечно же, не может нуждаться в деньгах, — и он не смог устоять.

Он гордо ответил: «Конечно, мадам» — и почувствовал себя по меньшей мере виконтом. Однако его обеспокоила скользнувшая по тонким губам герцогини улыбка — то ли облегчения, то ли удовлетворения.

— Ну что же, — сказала она, — тогда все в порядке, разве что я должна заранее представить вас миледи Руссель. Это избавит вас от неловкости завтра утром. Будьте добры позвать пажа…

И, приказав франтоватому проворному юнцу, которого Блез вызвал из соседней комнаты, привести мадемуазель де Руссель, добавила:

— Я желаю, чтобы эта хитрая шлюха узнала от меня самой, кто вы такой, а заодно — что вы имеете от меня определенные полномочия.

Потом она замолчала, сложив мертвенно-бледные руки на коленях, с её лица исчезло всякое выражение, лишь глаза выдавали напряженную работу мысли.

Сердце Блеза учащенно билось, — не столько от любопытства, сколько от странного, непонятного чувства смятения. Он достаточно вращался в свете, чтобы не робеть в присутствии женщин, но эта первая встреча с таинственной незнакомкой, мысли о которой так часто посещали его после того первого беглого взгляда на миниатюрный портрет в Лальере и которой предстояло быть под его присмотром ближайшие десять дней, — эта встреча вдруг представилась ему важнейшим событием. Как себя вести? Какое впечатление он произведет на нее?

Медленно тянулись минуты, а его волнение все усиливалось. Когда наконец отворилась дверь и паж доложил о ней, он почувствовал, что теряет самообладание.

Анна Руссель появилась в темноватой маленькой комнате, словно луч света. Когда он позже думал о ней, то в голову приходило именно это сравнение. Ее рост и горделивая осанка, свежий и нежный цвет лица, оливково-зеленое платье, трепет юности, который она принесла с собой, — все это усиливалось контрастом с серым каменным фоном стен и бесцветной старостью герцогини Ангулемской.

Девушка присела перед регентшей в глубоком реверансе.

— Вы посылали за мной, мадам?

Улыбка Луизы сделала её более чем когда-либо похожей на сфинкса.

— Да, мой друг. Я надеюсь, мой вызов не помешал вам. Вы, несомненно, заняты приготовлениями к завтрашнему отъезду. Именно из-за этого я и пожелала видеть вас.

И, прочитав вопрос во взгляде девушки, обращенном на Блеза, герцогиня добавила:

— Не бойтесь, моя красавица. Этот дворянин знает о нашем маленьком плане. Собственно, он имеет к нему отношение. Я хочу представить вам мсье де Лальера, кавалера из роты капитана Баярда, которому я приказала сопровождать вас в Женеву.

Наступила очередь Блеза поклониться. Он почувствовал, что глаза девушки, столь странно ясные и все же непроницаемые под разлетающимися вверх бровями, в один миг разглядели и оценили его.

Она улыбнулась и наклонила голову, а потом снова повернулась к регентше:

— Ваше высочество более чем добры ко мне. Я бесконечно благодарна. Но так ли уж необходимо подвергать этого господина неудобствам столь долгого путешествия? Я уверена, что мадам де Перон и слуги, которых ваше высочество приставили ко мне, — вполне достаточный эскорт.

Был ли этот протест всего лишь данью вежливости или в её голосе действительно прозвучал оттенок разочарования? Блез не мог бы сказать наверняка. Возможно, она надеялась, что, вырвавшись из королевского двора, будет сама себе хозяйкой и сможет избрать любую дорогу — вероятно, через Мулен и Бурбонне. Возможно, рассчитывала на беседу с герцогом, на свидание с де Норвилем. В конце концов, не исключено, что Женева была лишь предлогом.

Герцогиня явно подозревала что-то такое: не случайно промелькнул в её глазах саркастический огонек, когда она взмахом руки отвергла возражения Анны.

— Никоим образом, друг мой. Дороги небезопасны. Я никогда не прощу себе, если с вами случится беда в пределах Франции. Англия может быть нашим врагом, но миледи Руссель всегда нам дорога. Так что ради нашего собственного душевного спокойствия мы должны предпринять в отношении вас все возможные меры предосторожности.

Если раньше в выражении лица Анны Руссель и можно было уловить оттенок досады, то сейчас от неё не осталось и следа. Она снова опустилась почти до пола в глубочайшем из глубоких придворных реверансов.

— Как мне отблагодарить ваше высочество не только за вашу заботу, но и за столь великодушные слова, которые я буду всегда помнить и чтить!