Мемуары [Лабиринт] - Шелленберг Вальтер. Страница 14

Его жизненный путь и характер — Перед «аншлюссом» Австрии — Роль Гейдриха в деле Фрича — Гиммлер и его орден СС — Последствия дела Фрича — «Салон Китти».

«Человек с железным сердцем» — так называл Гитлер Гейдриха, руководителя и позднее шефа полиции безопасности и службы безопасности. До сих пор я ни разу не видел Гейдриха в лицо, хотя по словам Беста и Мюллера должен был предположить, что он хорошо осведомлен и о моей прежней работе, и о моей деятельности в СД.

Прошло несколько недель, прежде чем «шеф» вызвал меня к себе. Рабочий кабинет Гейдриха находился на Принц-Альбрехтштрассе, поэтому мне нужно было лишь пересечь маленький, тщательно ухоженный садик на задах здания управления государственной полиции, чтобы попасть туда. Озабоченный и немного взволнованный, я поднялся по лестнице, ведущей к его кабинету. Я думал о разговоре с Вестом и задавал себе вопрос: собственно, чего хочет от тебя Гейдрих? Скажет ли он об этом сейчас?

Гейдрих сидел за письменным столом — человек приятной внешности, высокого роста, с длинным узким лицом и удивительно высоким лбом. Менее привлекательным выглядел его длинный острый нос и беспокойно бегающие, косящие глаза, которыми он безо всякого смущения некоторое время изучал меня. Когда он наконец поздоровался со мной, меня поразил его голос — он был слишком тонким для его большого, сильного тела. Вопреки моим ожиданиям, Гейдрих не спешил говорить о служебных делах. Сначала он осведомился о моем самочувствии, затем перевел разговор на общие темы и даже коснулся музыки. (Он очень неплохо играл на скрипке и часто устраивал у себя дома вечера камерной музыки.) Разговаривая со мной, он встал и некоторое время ходил по комнате взад и вперед. Широкие бедра придавали его высокой фигуре женственный вид. Вздутые губы также странно не соответствовали его длинным рукам, пальцы которых напоминали паучьи щупальца.

Внезапно Гейдрих перешел к другой теме. Теперь он говорил резко, отрывисто. Он хотел точно знать, собираюсь ли я на самом деле выйти из сословия служащих и стать компаньоном одного дюссельдорфского адвоката. Мой утвердительный ответ он пропустил мимо ушей. Гораздо больше заинтересовало его мое желание заняться разведывательной работой за рубежом. Когда через час я откланялся, я по-прежнему был в неведении относительно планов Гейдриха, которые он связывал с моей персоной, однако какое-то безошибочное чувство говорило мне, что он в любом случае думает использовать меня в области разведки.

После этого Гейдрих неоднократно приглашал меня на свои «домашние» вечера, и всякий раз, встречаясь с ним, я, как и в первый раз, поневоле размышлял об этом необычном и притягивающем к себе человеке. Одной из его особых способностей, казалось, был дар мгновенно распознавать личные, профессиональные и даже политические слабости других людей, регистрировать их и в своей феноменальной памяти, и в своей «картотеке», чтобы в нужный момент использовать их. Иногда это происходило по прошествии ряда лет, в чем я имел случай убедиться за годы службы. Пожалуй, правы были те, кто говорил, что эта тактика — ставить всех его окружающих, от секретарши до министра, в зависимость от себя благодаря знанию их слабостей — давала ему власть и силу. Не раз с видом доверительности сообщал он собеседнику слухи, грозящие тому личными или политическими неприятностями. Эти слухи он большей частью выдумывал сам, используя их лишь для того, чтобы заставить своего собеседника выложить ему все, что Гейдрих хотел знать в своих целях о его мнимом враге. В эту игру он вовлекал не только Гитлера, Гиммлера и других партийных руководителей, но и своих подчиненных. Гиммлеру он умел внушить мысли и планы, которые тот потом излагал перед фюрером как продукт собственного творчества. При этом Гейдрих был достаточно ловок, чтобы подавать Гиммлеру свои мысли в такой форме, которая должна была заставить Гиммлера поверить в то, что это он сам, рейхсфюрер, является творцом этих идей. Знал Гейдрих досконально и личную жизнь Гиммлера и Гитлера. Например, он до тонкостей разбирался в диагнозах, которые врачи ставили Гитлеру.

Чем ближе я узнавал этого человека, тем больше он казался мне похожим на хищного зверя — всегда настороже, всегда чующий опасность, не доверяющий никому и ничему. К тому же им владело ненасытное честолюбие знать больше, чем другие, стремление всюду быть господином положения. Этой цели он подчинил все. Он полагался только на свой незаурядный интеллект и свой хищный инстинкт, диктовавший ему самые непредвиденные решения и от которого постоянно можно было ожидать беды. Чувство дружбы было ему совершенно чуждо, иногда он мог быть грубым до жестокости. Тем не менее, на своих регулярных музыкальных вечерах он охотно разыгрывал из себя нежного супруга и отца семейства — ведь его начальник, рейхсфюрер СС Гиммлер, ценил супружеские добродетели. Позднее, когда я приблизился к Гейдриху в должностном отношении, он, бывало, звонил мне утром и говорил: «Сегодня вечером я приглашаю вас. Но будьте в штатском». Тогда он перебирался со мной из ресторана в ресторан, отводя душу в скабрезных разговорах, — его беспорядочная половая жизнь была, пожалуй, единственной его слабостью, которую он не в силах был скрыть. Иногда он внезапно ошеломлял проявлениями своей личной храбрости; видимо, в нем жила тщеславная мысль отличиться на поле брани, чтобы заслужить ордена и отличия. Порой он совершал на своем личном самолете, которым сам управлял, довольно отважные полеты. Однажды ему пришлось сесть за линией русских войск. Однако ему удалось прорваться к своим.

Портрет этого человека, которого страшилось так много людей, был бы неполным, если не рассказать о его прошлом, о котором он сам как-то поведал мне: после первой мировой войны Гейдрих поступил на службу в военно-морской флот в качестве кандидата на чин офицера, служил в звании морского кадета на крейсере «Берлин», которым командовал в свое время Канарис, впоследствии адмирал и шеф зарубежной разведки и контрразведки в главном командовании вермахта. В своей военной карьере Гейдрих достиг чина морского оберлейтенанта. После этого он из-за своей беспутной жизни, в особенности из-за различных историй с женщинами, предстал перед офицерским судом чести, который заставил его выйти в отставку из рядов военно-морского флота. В 1931 году он оказался выброшенным на улицу без средств к существованию. Через своих друзей, членов СС из Гамбурга, он в конце концов связался с Гиммлером, руководителем охранных рядов Адольфа Гитлера, которые в то время были пока лишь незначительным подразделением штурмовых отрядов — CA. Что касается Гиммлера, то мне известно, что он снабдил молодого обер-лейтенанта в отставке писчей бумагой и авторучкой и посадил его на целый день под замок, чтобы он составил организационный план будущей партийной службы безопасности. Это было началом службы безопасности НСДАП. По словам Гиммлера, у Гитлера были тогда все основания для того, чтобы вооружить свое движение службой надзора, так как баварская полиция проявила себя слишком хорошо осведомленной обо всех тайнах партийного руководства. Гейдриху вскоре удалось обнаружить изменника. Им оказался «старый борец», советник баварской уголовной полиции некто М. В соответствии со своей тактикой, Гейдрих сумел убедить Гиммлера в том, что было бы разумнее пощадить предателя, чтобы в будущем иметь возможность использовать его как послушное орудие. Партайгеноссе М. , под давлением Гейдриха, резко изменил курс и впоследствии информировал партийное руководство обо всем, что происходило в политической полиции Баварии. Благодаря этому успеху молодой Гейдрих получил доступ к непосредственному окружению идущего в гору рейхефюрера СС Гиммлера.