Мушка - Шепард Люциус. Страница 24

Демпси попытался увязать этот факт с остальными.

– Ты меня слушаешь? – спросил Паоли.

– Да.

– Это спазмолитик.

– Я знаю.

– Она была загружена под завязку. Должно быть, съела целый куст.

– Речь идет о смертельной дозе?

– Нет, но девушка находилась в страшно расслабленном состоянии.

– Понятно. Ладно, спасибо. Я твой должник.

– В который раз. Будь я за стойкой, закрыл бы твой счет еще с Рождества.

– Тебе воздастся на небесах, Фил.

– Только на это и уповаю.

Демпси бросил трубку на диван и вернулся к окну. Трое парней все еще стояли на углу. К ним подошли еще двое, остановились поболтать. Мысль, что он сам наглотался пионии и оттого совершенно спокоен, бередила Демпси, но не настолько, чтобы вызвать у него желание что-нибудь предпринять по этому поводу.

В гостиную вошла Марина, одетая в шорты и темно-бордовый свитер, со стаканом яблочного сока в руке.

– Кто-то звонил?

– Да, по работе.

Она уселась на диван, поджала под себя ноги и внимательно посмотрела на Демпси.

– Мне понравилось любить тебя.

– Честно?

Она шутливо замахнулась на него журналом, валявшимся на диване.

– Мне тоже, – сказал Демпси. – Это было здорово.

– Здорово? – задумчиво повторила она, словно не понимая значения слова.

– Да, я чувствовал себя... ну... здорово, спокойно. Не думал обо всей этой дикой истории.

Марина отпила пару глотков из стакана.

– Полагаю, именно это и определяется словом «здорово»?

– Может, я неверно выразился.

Она вытянула вперед ноги, пошевелила пальцами.

– А ты помнишь, что ты мне говорил тогда, в лодочном домике?

– Наверное, я слишком долго не вспоминал тот день. – Демпси присел на ручку дивана, погладил Марину по ноге.

Она отпила еще глоток и поставила стакан на столик.

– Я тоже считаю, что все было здорово.

– Ты думаешь, я нарочно не хочу вспомнить?

– Нет, но нужно удерживать равновесие. Я не хочу отдавать больше, чем беру. В любом случае... – Она снова поставила стакан на столик. – Для подобных разговоров еще слишком рано. Я просто проверяю температуру.

– В твоем журнале есть статья на эту тему. «Как измерить температуру любви вашего партнера».

– Ты даже не вздрогнул, когда сказал «любовь».

– А почему я должен вздрагивать?

– Смотри! – Она порывисто подалась к нему, вытянув вперед руки; на лице у нее отразилось разочарование, когда он не отреагировал.

– Ты меня напугала, правда, – сказал Демпси. – Просто, когда я такой усталый, у меня рефлексы заторможены.

– Это хорошо. Я хочу, чтобы ты меня немножко побаивался.

Тесная связь, установившаяся между ними раньше, упрочилась, и несколько мгновений в словах не было необходимости. Марина подтянула колени к груди, положила на них подбородок и сказала:

– Я собираюсь приготовить жареный бекон с сыром. Хочешь?

– Ужасно.

– Побольше?

– Еще лучше.

Марина допила сок, встала с дивана и направилась на кухню. Демпси еще с минуту смотрел на улицу, но, когда увидел, как между парнями на углу и пассажиром в черном «SUV» завязывается перебранка, тоже ушел на кухню, где Марина жарила бекон, и встал за ней, обняв обеими руками за талию. Она игриво потерлась о него и велела сесть, иначе она обожжется. Демпси сел на стул у кухонного стола. Над плитой висели часы с котятами на циферблате. Марина принялась рассказывать про свою школу танцев, о предстоящем выпускном спектакле по аристофановским «Облакам». Окутанный мерно тикающим кухонным теплом, Демпси отвечал односложно, время от времени подкрепляя свои слова взмахом руки и глядя на стройные ноги подружки. Ему понравилось, что она сказала «любовь». Элиза обычно говорила «секс», словно желая таким образом доказать свою зрелость.

Марина поставила на стол бутерброды и молоко. Памятуя о ее словах насчет необходимости соблюдать равновесие, Демпси почувствовал желание нарушить его и, забыв об обычной своей сдержанности, сказал:

– Знаешь, что меня поразило в тебе? Сила, которую я в тебе увидел, когда ты танцевала. Она словно изливалась из тебя.

– Как по-твоему, что это было... что ты видел?

– Не знаю. Нечто желающее дать знать о своем присутствии.

– Странно, что нам приходится говорить, – сказала она после непродолжительной паузы. – Мне кажется, мы узнали бы друг о друге больше, если бы молчали сейчас. Людям всегда приходится говорить, и это хорошо... мне приятно тебя слушать. Возможно даже, иногда слова необходимы. Но когда ты говоришь, тебе постоянно нужно думать, что и как сказать, и ты отчасти теряешь связь с другим человеком.

– Ты всегда все так анализируешь?

Марина едва заметно улыбнулась.

– Я помню, что мне больше всего понравилось в тебе. Ты самым милым образом поддразнивал меня. Я терпеть не могу, когда меня поддразнивают, но у тебя это здорово получалось.

– Ну и кто теперь облекает чувства в слова?

– Надо полагать, я. Ты меня понимаешь? Кончиком указательного пальца она легко провела по костяшкам его пальцев. Котенок на часах жалобно промяукал пять раз. Они оба разом взглянули на часы, в явном смущении, словно чувствуя необходимость отдохнуть друг от друга.

– Думаю, я должен пойти в церковь сегодня, – сказал Демпси. – Я не уеду из Нью-Йорка, и я не стану доставать Пинеро. Я не хочу проходить через еще одно расследование. Эти полгода меня просто вымотали. Пресса. Юристы. Хватит!

– Если бы я была рядом, тебе было бы легче? Демпси сжал ее руку:

– Я не верю во все эти ритуалы. В конце концов, выбор за мной.

– Ты ведь знаешь, что Пинеро попытается убить тебя.

– Ну, это не так просто. Я сижу в одном месте, он находится где-то в другом – и мы собираемся убить друг друга? Так, что ли? Возможно, этот номер и пройдет. Коли так... – Демпси вытер губы, смял салфетку, – ... ну и ладно. Я не хотел убивать Лару. Я никогда не хотел никого убивать. Но я могу. Тем более Пинеро. Он не из тех, на кого у меня не поднимется рука.

Демпси снова почувствовал тяжесть на сердце. Казалось, привкус слов осел у него в горле, отчего и голос зазвучал хрипло.

– Я не изображаю тут крутого парня... крутого полицейского. Просто говорю как есть.