Я тебя найду - Шервуд Валери. Страница 78

— Что это за улица? — поинтересовалась Кассандра, не отстававшая от доньи Карлотты.

— Ее называют улицей Нигде. Ваша мать очень хорошо знала это, место.

Несколько минут спустя они вернулись к карете, которая отвезла их на кладбище.

Первый надгробный камень был явно установлен Роэном. Надпись была предельно краткой: только имя и даты. Но вот второй памятник, в ногах… Она долго смотрела на изящный шпиль из белого мрамора.

— «Здесь лежит Шарлотта, возлюбленная Томаса, — прочитала она с дрожью в голосе. — До конца времен».

«Значит, Роэну все-таки не удалось убить Тома, — подумала Шарлотта, закрывая глаза. — Ах, Том, ты возвращался за мной, возвращался!»

— Его звали Томас Вестлинг, — сказала Кассандра, глядя на памятник. — И он был ее любовником.

— Да, он действительно был моим возлюбленным, Кассандра. И твоим отцом! — С этими словами «донья Карлотта» избавилась не только от скрывавшей ее лицо мантильи, но и от темного парика. Золотистые локоны рассыпались по ее плечам. — Неужели я настолько изменилась, что ты меня не узнала, Кассандра?

Кассандра в изумлении смотрела на свою стройную спутницу — видение из прошлого…

— Так вот почему я чувствовала, что вы мне так близки! — воскликнула она. — Я это почувствовала с первой минуты! Но я не догадывалась. Я считала, что мне просто вспоминается… Ах, мама, наконец-то я тебя нашла!

И она бросилась в объятия матери.

Они долго молчали, обнимая друг друга, и даже немного поплакали от радости. Наконец Кассандра отступила на шаг и внимательно посмотрела на мать.

— Ты так молодо выглядишь. Наверное, я поэтому и не догадалась, что ты — моя мать. Но почему ты мне сразу об этом не сказала? Я уже решила, что глупо надеяться на то, что ты жива.

— Я не знала, следует ли мне признаваться тебе во всем, — ответила Шарлотта. — Жизнь научила меня терпению, Кассандра. А теперь скажи мне: что ты знаешь о Фебе?

Кассандра решила не говорить матери всей правды о Фебе — по крайней мере пока.

— Феба шесть лет назад вышла замуж за лорда Хотона, сына вдовствующей маркизы Гринси. Они с Клайвом живут в Англии. — При этом Кассандра мысленно добавила: «Если им не пришлось бежать в Америку или еще куда-нибудь». — Но как же ты мама? Где ты была все эти годы?

Что могла ответить Шарлотта своей дочери, с которой ее так давно разлучили? Что она могла рассказать ей о годах, прожитых в Испании?

На залитом солнцем португальском кладбище она заглянула в зеленые глаза Кассандры — глаза Тома — и попыталась все ей объяснить.

— Роэн хитростью заставил меня выйти за него замуж Думаю, по-своему он любил меня, и, наверное, я тоже его любила — какое-то время. Но Том вернулся, и я не устояла — провела с ним несколько дней. Ревнивый Роэн не простил нам этого. Он несколько лет держал меня в заточении, в доме на улице Нигде. Когда же я в конце концов вырвалась оттуда… меня ждала уже совершенно иная жизнь, поздно было думать о прошлом.

— Мой отец… — Кассандра смутилась. — То есть я хочу сказать — Роэн Кейнс… Он умер, мама.

— Правда? — Шарлотта больше не испытывала к Роэну каких-либо чувств. — И как же он умер? Кассандра содрогнулась.

— Его и Йетса обнаружили дождливым утром у дома, где он жил. Люди сказали, что они стали жертвами грабителей.

«Скорее, жертвами своего образа жизни, — с горечью подумала Шарлотта. — Кто зарабатывает себе на жизнь оружием…»

Кассандра нервно облизнула губы.

— А тебя не тревожила наша судьба, мама? Моя и Фебы? В ее голосе не было ни гнева, ни обиды — только печаль. Шарлотта равнодушно приняла известие о смерти Роэна, но печаль, прозвучавшая в голосе дочери, больно ранила ее сердце.

— Конечно, тревожила! — воскликнула она. — Но Роэн предупредил меня: если я когда-нибудь попытаюсь увидеть дочерей, он выгонит вас на улицу! Я не могла рисковать.

— Я бы не пожалела об этом, — сказала Кассандра. — Зато у нас была бы мать!

«Но что бы ты сказала, если бы оказалась голодной, без крыши над головой», — подумала Шарлотта, и глаза ее наполнились слезами.

— Кассандра, я не могла допустить, чтобы он погубил вас, как погубил меня.

Кассандра смотрела на стоявшую перед ней элегантную даму. Трудно было поверить, что ее действительно погубили.

— Этот испанец, за которого ты вышла замуж…

— Карлос спас меня, когда меня хотели арестовать. Я тогда танцевала на улицах, выпрашивая подаяние. Со мной плохо обращались в Лиссабоне, и я заболела. Я болела очень долго. Карлос выходил меня, и между нами возникла недолгая близость, а потом…

Шарлотта замолчала: она вспомнила тот день, когда Карлос говорил с ней после визита доктора, говорил, не глядя на нее. Он стоял, опираясь на перила балкона, и смотрел на цветущий миндаль, лепестки которого в лунном свете казались хлопьями снега. Он показался ей юным и беззащитным, этот мужчина, доброта которого вернула ее к жизни. Внезапно встревожившись, она спросила его, что случилось.

Он резко выпрямился, словно Шарлотта застала его за чем-то постыдным. И сказал, что ничего не случилось, что ей не следует волноваться. Но она уловила в его голосе какие-то странные нотки и поняла: это не правда. Когда же Карлос снова заговорил, в его голосе звучала грусть. Он сказал, что должен уехать в Испанию и хочет, чтобы она ехала с ним — в качестве его жены.

Шарлотта задохнулась от неожиданности. Карлос впервые заговорил с ней о браке. Не успела она ответить ему, сказать, что у нее в Англии муж, как он снова заговорил — на сей раз с горечью. Карлос сказал, что доктор уверен: жить ему осталось недолго.

Ошеломленная этим известием, Шарлотта потребовала, чтобы он пересказал ей слова доктора. И узнала, что доктор подтвердил то, о чем уже давно догадывался сам Карлос: он страдает той же болезнью, которая убила его отца. Но умрет он не сразу. Сначала начнет слабеть, таять и в конце концов — тут Карлос невольно поморщился — скончается, терзаемый сильными болями.

Шарлотта с дрожью в голосе спросила, сколько времени дал ему доктор.

Карлос покачал головой и ответил, что доктор этого не знает. Но он когда-то лечил и его отца, поэтому уверен у Карлоса га же самая болезнь. А что касается брака, то Шарлотта должна знать: в качестве вдовы она будет защищена законом, тогда как его любовница не будет иметь никакой защиты. Если она согласится выйти за него замуж, он умрет спокойно, потому что обеспечит ее будущее.

Шарлотта не сомневалась: Карлосу действительно остается жить недолго. Ах, до чего же несправедлива жизнь! Добрее дона Карлоса не было на свете человека — и вот он должен умереть. И, если верить лекарю, умереть в муках!

Шарлотта была глубоко тронута предложением Карлоса. Она сказала, что он делает ей слишком много чести, что она должна кое в чем признаться. Шарлотта хотела сказать, что в Англии у нее остался муж и маленькие дочери, к которым рвется ее сердце.

Но Карлос отказался ее выслушать. Он заставил Шарлотту замолчать, осторожно приложив палец к ее губам. И попросил, чтобы она оставила ему его грезы, чтобы не позволяла прошлому вмешиваться в настоящее. Шарлотта и сейчас помнила, как обожгли ее его слова: «Мы встретились случайно и стали любовниками. Господь был милостив к глупцу, и я не могу просить о большем».

Она все-таки попыталась рассказать о своем прошлом, но Карлос снова прервал ее. Он сказал, что сначала хочет рассказать о себе. Ему не исполнилось и двадцати, когда его женили на девушке, с которой он был едва знаком. На девушке, которая вместе со своей дуэньей молча сидела в залитом солнцем саду и обрывала лепестки с красных роз, которые Карлос приносил ей в знак своей любви. Однако отец Химены уверял, что после свадьбы его дочь полюбит Карлоса, — и юноша поверил. Ах, если бы он знал, что у Химены были и другие поклонники, которые ночами пели серенады под ее балконом! Но ему и в голову не приходило, что Химену заставляют выйти за него замуж…

При этих словах у Шарлотты сжалось сердце — она все еще помнила о том, как и ее пытались насильно выдать замуж.