Казино - Андреев Олег Андреевич. Страница 20

– А оттого, Петр Ильич, что опасно таких виртуозов брать на работу. Ишь, «зеро» она катанула на заказ! А если эта девица задумает против нас сыграть с таким же мастерством?

– Да ладно тебе бояться, старый перестраховщик. За ней же столько глаз будет присматривать. Так что порадуй девушку, когда зайдет.

– Ну-ну, – уклончиво промычал Макаров, вешая трубку. – Вот твои денежки, – вытащил он деньги из ящика стола, обращаясь к Лизе, сидевшей во время разговора рядом с ним. – Но будь моя воля, я б тебе не только их не отдал, а еще и штрафанул бы на пару штук за такое поведение. Выпендриться она решила, видите ли. Ты же нам всю игру могла сорвать своим «зеро». Козырев, будь он поумнее, должен бы испугаться такого подозрительного уменья. Нельзя, голубушка, раньше времени демонстрировать свое главное оружие, коли ввязалась в войну.

– А если бы меня не взяли? – спросила Лиза.

– Куда бы они делись? Вот не дам денег, и все тут! – взыграла в главбухе природная жадность. – Ведь не станешь же Козыреву жаловаться, а?

– Ты, дед, палку не перегибай, – жестко сощурилась Лиза. – Может, мне Гиви позвонить?

– Да ладно, ладно, – сдулся вдруг в кресле массивный Макаров. – Уже и пошутить нельзя, – примиряюще проворчал он, протягивая девушке пачку долларов.

…Разговор с Серафимовой проходил в ресторане. Это место было изобретением и гордостью Козырева. Чуть ли не с детства, а скорее с полуголодной училищной юности он лелеял мечту о своем заведении подобного рода. Мечта вдруг обрела вполне конкретные формы совершенно неожиданным образом.

Когда Кротов разрешил разместить казино в бывшей библиотеке, архитектор предложил украсить скучный прямоугольник какой-нибудь «финтифлюшкой из стекла – типа зимним садом». Петр Ильич сориентировался мгновенно. И через три месяца отличительной приметой казино стал ресторан «На чердаке». Козырев неожиданно для себя реализовался и на дизайнерском поприще. В центре зимнего сада вместо фонтана стала красоваться небольшая прозрачная полусфера, через которую все посетители ресторана, как сквозь лупу, могли любоваться не только изумрудом игорных столов и любезными дилерами в хрустящих белых рубашках, но и всем многоцветьем большой игры, происходившей внизу, в святая святых, с ее напряжением, болезненным азартом и дымовой завесой, которую так и тянуло приподнять. Именно сюда Козырев с недавнего времени приглашал всех, кто был ему полезен.

Софья Серафимова оказалась женщиной лет сорока. В ней читались следы былой прелести, впрочем, Козыреву такие женщины – сдержанные и неглупые – всегда импонировали. Да и вела она себя с достоинством, давая понять собеседнику, что задешево не продастся. Петр Ильич хорошо это понимал и решил начать с небольшой прелюдии.

– Мишенька, – он улыбался метрдотелю как брат родной. – Бутылочку «Клико», тешки осетровой, сырку подходящего, салатик наш местный пусть Федор Палыч организует, закусочек… В общем, у нас здесь важный разговор и расстраивать нас нельзя.

И тут же пошел в наступление:

– Знаете, Софья Павловна, мы четко выполняем инструкции всех финансовых органов. Так что вы не думайте, что у нас так все безнадежно плохо с этим делом. Полагаю, что это профессиональное заблуждение…

– Зачем вы позвали меня в ресторан, Петр Ильич? Чтобы говорить о финансах? – прямо спросила она.

– Вы меня неправильно поняли, Софья Павловна, – смутился Козырев, – я собирался вести беседу о гораздо более приятных вещах, нежели хозяйственное право и налоговое законодательство. Хотите шампанского?

Он решил сам поухаживать за своей гостьей, чтобы получше разобраться во всех нюансах ее психики.

– Знаете, Сонечка, не сочтите меня хамом, но я не буду пить за вас… Я хочу выпить за это место, ставшее поводом для нашего знакомства. За казино «Голден эг»!

– С удовольствием! – Серафимова не спеша выпила до дна, поправила красивые пушистые волосы и, затянувшись ментоловой сигаретой, протянула бархатным голосом: – И с каких, интересно, пор люди пытаются обмануть судьбу?

– Видите ли, Сонечка, трудно сказать, когда появилась на свет первая система игры в рулетку, – оживился Петр Ильич. – Во всяком случае, уже Казанова, героический любовник, величайший авантюрист и азартнейший игрок восемнадцатого века, упоминает в своих мемуарах систему «мартингейл».

– Неужели? – с едва заметной улыбкой протянула Серафимова. – А что такое «мартингейл»?

Козыреву вдруг показалось, что, завязав этот разговор, он попал в точку.

– О, это система, а точнее, принцип, на котором основывается бесчисленное множество систем, построенная на постоянном увеличении ставки. Одни игроки исповедуют увеличение ставок при проигрыше, другие, наоборот, при выигрыше, третьи применяют более сложные комбинированные схемы… Да, может, мы попробуем с вами сыграть? – Козырев по-молодецки повел бровью. – Вы сами все увидите и поймете.

«Казино откроется только через полтора часа, – соображал он. – Дилеры как раз собираются. Скидываем Софье Павловне чипсов на пару штук для затравки – все равно они к нам вернутся, – а там уж как пойдет…»

– Ну что? – заговорщицки спросил он.

– Да, но для этого нужно иметь достаточный запас денег. А мне жаль их, я же не владелица казино. – Софья Павловна смотрела ему прямо в глаза.

– Сонечка, вы меня недооцениваете! – Козырев чувствовал, что затянувшаяся прелюдия близка к развязке. – Я вас выручу, одолжив любую сумму, на ваших условиях. Новичкам всегда везет, вам любой игрок скажет. Это такая примета… Тем более…

– Петр Ильич, – неожиданно прервала его Серафимова, – хоть я и новичок, но вероятность моего выигрыша не стопроцентна. А я привыкла играть наверняка. Только наверняка! – Софья Павловна допила шампанское и, прищелкнув языком, мол: и что же дальше? – откинулась на стуле. Ее лукавые серые глаза подернулись загадочной дымкой.

Он все понял. Эта женщина хотела другого, даже не денег! «Какой же я болван! Совсем одичал!» Козырев сориентировался мгновенно, и его интонация вдруг совершенно изменилась:

– Сонечка, простите великодушно! От этой работы голова кругом идет. А я ведь сегодня только из Швейцарии… Устал, если честно, как конь… Скоро три. У нас здесь своеобразный «момент истины». Да и нам с вами, пожалуй, на сегодня о цифрах можно позабыть. Поэтому, не судите строго, Соня, поедемте ко мне. У меня отличный дом на Мосфильмовской. Шинон, камамбер… В общем, есть чем продолжить наш обед. Там и поговорим в непринужденной, так сказать… – С этими словами Козырев нежно погладил ее кончики пальцев с неестественно длинными ногтями…

– Боюсь, что мне уже некогда путешествовать по Москве – к шести я должна быть в управлении с отчетом.

– Тогда, если вы не возражаете, я закажу легкий ужин в номер – у меня есть свой в «Евразии» – и мы там продолжим нашу беседу, – предложил Петр Ильич, радуясь в глубине души ее отказу поехать к нему домой – не хотелось осквернять их с Тамарой супружеское ложе, что могло бы стать переломным моментом в его семейной жизни.

Софья Павловна кивнула в знак согласия, промокнула губы салфеткой и медленно встала со стула, ухитрившись при этом едва заметно потянуться, как кошка перед случкой.

Она раздевалась не спеша, с толком, сидя на краю кровати. Он лежал рядом, глядя на ее нехитрые движения, отражающиеся в зеркальном плафоне.

«А она ничего тетка. Что-то в ней есть от француженки: ишь, подмываться не стала!» – думал он, рассматривая ее тело и чувствуя в штанах некоторое шевеление.

Она осталась в чулках и, повернувшись всем телом, навалилась на него. Ее руки заскользили по его теплому животу, задрав рубаху, она стала страстно водить языком по его груди, опускаясь все ниже и ниже. Незаметным движением расстегнула пуговицу брюк, и Петр почувствовал, что уже наг и для их соития не требуется привычной прелюдии. Она уже оседлала его, и он ощутил, как она дрожит и ее теплая влага окутывает его плоть. Когда она, быстро кончив, припала к его груди, Козырев подумал, что в принципе неплохо он устроился с налоговой инспекцией, и взял ее небольшую грудь в ладонь. Этого оказалось достаточным, чтобы продолжить начатое сражение за финансы.