Клошмерль - Шевалье Габриэль. Страница 59

– Я вам помешал, старина? – спросил его второй секретарь.

– Да, действительно помешали, – ответил без обиняков Раймон Берг. – Для бумажонок у меня, право же, нет времени. Я заканчиваю статью для журнала «Эпок», – завтра она должна уйти в набор. Не хотите ли её прослушать? Меня интересует ваше мнение.

– Через минуту я буду в вашем распоряжении, старина. Сейчас я должен сделать всё необходимое с этой папкой. И второй секретарь поспешил исчезнуть. Он зашёл в соседний кабинет. Это был кабинет четвёртого секретаря. Грациозным движением он протянул ему папку.

– Дорогой друг, – проговорил он, – вот небольшое дело…

– Нет! – отрезал четвёртый секретарь.

– Но это совершенный пустяк. Вы справитесь с ним очень быстро…

– Нет, – громче повторил четвёртый секретарь.

– Я нахожу это странным… – заметил второй секретарь.

И в третий раз ему не дали окончить фразу.

– Я же работаю! – прорычал четвёртый секретарь с разъярённым видом.

И это было правдой. Он работал, и работал над государственными делами. Их было всего несколько в министерстве, молодых людей со слабой надеждой на будущее, имевших такое странное пристрастие.

– О, простите, дорогой друг!

Второй секретарь удалился, подумав про себя: «Да, работа не делает людей любезнее!»

В соседней комнате элегантный юноша с решительной внешностью, разложив на столе множество фотографий автомобилей, сравнивал их между собой.

– Не хотите ли купить автомобиль по случаю? – спросил он второго секретаря. – У меня сейчас наклюнулось два или три блестящих дельца, мой друг. Пользуйтесь, пока не поздно. Вот «Делаж», – шесть цилиндров, прошёл ровно десять тысяч километров. Или вы предпочитаете «Балло», «Буазен», «Шенар»?

– Я пришёл сюда не для этого…

– Это не довод. Поверьте мне, люди покупают автомобиль, когда они меньше всего собираются это сделать. Может быть, кто-нибудь заинтересуется «ролс-ройсом»? Последняя модель, шикарнейший кузов. Он принадлежит одному американцу, который возвращается на родину. Я получаю автомобиль из первых рук, а это выгодно из-за комиссионных. Кстати, о комиссионных: если дельце выгорит, я вам, разумеется, предоставлю вашу долю.

– Я об этом подумаю. А не хотите ли вы заняться Клошмерлем?

– Сколько лошадиных сил? – спросил молодой человек.

– Это не автомобиль, это дело. Вот оно.

Лицо молодого человека выразило искреннее разочарование.

– Послушайте, – сказал он, – требуйте от меня чего угодно, только не заставляйте копаться в папках. Уверяю вас: это не по моей части.

– А что по вашей части?

– Бизнес – я не собираюсь это скрывать. Никто из ваших знакомых не ищет квартиру? У меня есть две – в прекрасном районе. Стоят совсем недорого. Кроме того, я могу предложить три помещения для торговых предприятий: одно в районе Бульваров, другое – на улице Ла-Боэси, третье, представьте себе, на улице Де-Ла-Пэ. На этих помещениях я могу вам оставить чистеньких десять тысяч комиссионных. Вас ничего из всего этого не заинтересует?

– В данную минуту меня интересует человек, который взял бы на себя эту папку.

– Послушайте, – сказал молодой человек, – как-никак я числюсь в министерстве и поэтому попробую вам помочь. О чём там идёт речь?

– Какие-то политические распри в маленьком городишке. Нужно подготовить инструкции для тамошнего префекта.

– Чудесно! – воскликнул юноша. – У меня есть человек, который вам нужен. Поднимитесь-ка этажом выше, в четвёртое бюро, и отдайте ваше дело помощнику начальника канцелярии по фамилии Птибидуа. Если там нужно принять какое-нибудь решение – он будет в восторге. Этот малый горит желанием облагодетельствовать своих современников. Скажите ему, что вы от меня. Я ему недавно подбавил рвения, уступив половину своих премиальных. С тех пор я могу просить его о чём угодно.

– Иду прямо к нему. Чрезвычайно вам признателен. Вы меня выручили.

– Из любого положения можно выкрутиться, – уверенно заявил молодой человек.

Он взял под руку второго секретаря и не давал ему уйти.

– Послушайте, – сказал он, – у меня на примете есть одно солидное акционерное общество, оно ещё только складывается. Это вас не соблазняет?

– По правде говоря, нет. Но почему бы вам не поговорить об этом с патроном?

– С Лювла?

– Конечно, ведь он управляет целой бездной разных компаний.

Молодой человек состроил гримасу и проговорил:

– С Лювла работать неинтересно. Всю прибыль он положит себе в карман, а когда дела пошатнутся, бросит всех на произвол судьбы. Ваш министр – хороший гусь!

Итак, в конечном итоге решение должен был принять заместитель начальника четвёртого бюро Серафен Птибидуа. Это был исключительно угрюмый человек. Его беспросветная меланхолия была следствием одного досадного недостатка, оказавшего самое прискорбное влияние на его характер, а стало быть, и на его карьеру. О Птибидуа можно было сказать то же, что некоторые историки говорили о Наполеоне: «Insignis sicut pueri». [23] Но у несчастного заместителя начальника бюро этот недостаток не возмещался гением, который мог бы доставить разочарованной любовнице, по крайней мере, интеллектуальное удовлетворение, которое, в соответствии с комплексами, выявляемыми психоанализом, может иной раз обернуться наслаждением физиологическим (что, впрочем, ещё не доказано). Для того чтобы нас лучше поняли, скажем прямо: нагота Серафена Птибидуа вызвала бы улыбку на устах у дам, всегда стремящихся заранее узнать, какая участь их ожидает. Они не преминули бы тотчас заметить, что возможности Птибидуа более чем скромны. По этой причине заместитель начальника бюро предавался утехам любви только в абсолютном мраке, но утехи эти были настолько незаметны для его партнёрши, что его не принимали всерьёз даже под покровом темноты, способствующей игре воображения. В довершение несчастья Птибидуа воодушевляли только могучие женщины, которых обычно называли «гренадёрами». Одни великанши приводили его в трепет. Но в их объятиях он оказывался, можно сказать, неощутимым и был для них не более как лёгкая закуска, нисколько не утоляющая голода. За объятиями всегда следовало растерянное удивление, в котором сквозила ирония, если не жалость.

Когда изучают человеческий характер, обычно недооценивают низменные показатели, имеющие весьма серьёзное значение. Чаще всего душа многим обязана телу, в коем она обитает. Некоторые несоответствия между душой и телом могут привести к трагедии, если они связаны, как в данном случае, с маленькой деталью, вызывающей всеобщие насмешки, ибо она не может долгое время оставаться в секрете. Нужно признать, что судьба бывает жестокой: часто она портит жизнь из-за нескольких унций плоти, бывая или слишком скупой, или чрезмерно расточительной, что, в свою очередь, чревато некоторыми неудобствами. Но Птибидуа охотно предпочёл бы подобное несчастье своей беде: увечить, исторгать крики, даже вызывать ужас – всё казалось ему более приемлемым, чем молчаливое безразличие, которое следовало за его беглой атакой.

Учитывая своё положение, Птибидуа в ранней молодости благоразумно женился на совсем молоденькой девушке, только что вышедшей из монастыря. Она была воплощением самого неведения и верности супружескому долгу. К несчастью, г-жа Птибидуа вскоре узнала (по-видимому, из слухов, так как всё на свете разглашается и женщины любят хвастать), что она была обделена радостями, которые должен был принести законный брак. Неудовлетворение расшатало ей нервы, и жизнь у семейного очага сделалась совершенно невыносимой для Серафена Птибидуа, не смевшего возвысить голос, поскольку он знал, сколь многое должна прощать ему жена. Можно было прибегнуть к простому средству, тем более что наш чиновник имел немало преданных друзей, но, к несчастью, Птибидуа был ревнив. Впрочем, ревность не только ничему не помешала, но и погубила его окончательно. Г-жа Птибидуа и впрямь отыскала ему помощника – мужчину, способного всё возместить. Но дабы не вызывать у мужа подозрений, она продолжала устраивать ему такие же сцены, что и прежде. Таким образом, Птибидуа не пришлось попользоваться ровным настроением своей супруги и заботами, которые иногда становятся выгодным последствием супружеских измен.