Любить и ненавидеть по-русски - Шевченко Денис. Страница 34

Она не подкачала, машина полоснув фарами по стене, но не зацепив Игоря, поехала в противоположную сторону.

Буран перевел дыхание. Теперь его мозг работал на четкую задачу: узнать, кто остался внутри и действовать по своему усмотрению.

Он еще раз внимательно осмотрел свою сторону склада. Наверху, под крышей, через узкие щели пробивался электрический свет.

Игорь нашел выступ в каменном заборе, начинавшемся в полуметре от стены склада, и подтянулся на руках. Теперь он мог видеть кусок помещения.

Пустые деревянные ящики образовали беспорядочную кучу у противоположной стены. В углах виднелись целые гроздья паутины. Свет давала электрическая лампочка без плафона, которую соединял с потолком тонкий белый провод.

Он прислонился к стене вплотную, заглядывая внутрь. Спортивный костюм тут же покрылся ржавыми пятнами, но такие мелочи в расчет не брались.

Игорь заметил молодого парня, который сидел на пустом ящике. Лет двадцати с небольшим, светловолосый, с тонкими, злыми чертами лица. Дальше, как ни старался, он заглянуть не мог.

Игорь аккуратно спустился на землю, не производя ни малейшего шума.

— Что же делать? Может бросить все это на хрен, и так время уходит, — внутренняя борьба обострялась, но азартное нутро все равно победило с большим перевесом. Игорь никогда не страдал от недостатка фантазии. Он напрягся, а потом расслабил все тело и пошел прямо к входу в склад. При этом он запел пьяным голосом «И Родина щедро, поила меня, березовым соком, березовым соком». С последними словами припева он нагло ткнулся плечом в двери. Заперто.

— Вася, Анюта, вы тута? — Сальный смех завершил этот тупой каламбур.

Внутри началось движение. Светловолосый парень откровенно нервничал. Что делать в таких ситуациях? Подобного опыта у него не было. Три года на зоне за угон автомобиля не научили всему, хотя сделали из него злобного и жестокого исполнителя.

— Васек, открывай, я вижу, у тебя свет горит, — продолжал орать алкаш. Так он всю округу перебудит. Что же делать?

— Вася, открывай, твою мать, я бутылку принес. А то сейчас один выпью.

Дверь неожиданно открылась и парень с ножом в руке надменно уставился на Бурана.

— Че орешь, придурок, нету здесь никакого Васи, иди домой. — С каждым словом светловолосый, глядя на Бурана, понимал — перед ним вовсе не запойный алкоголик. Что-то не так.

Игорь выбросил вперед левый кулак, ударив парня в корпус под руку с ножом. Тот охнул и уронил свое оружие. Второй удар, справа, пришелся прямо в ямочку на подбородке, которая в детстве так радовала родителей молодого негодяя.

Светловолосый влетел внутрь склада и рухнул на кучу ящиков, смешно закатив глаза. Буран вбежал следом за ним, на ходу выхватив свой ствол. То, что он увидел внутри, заставило его вздрогнуть. Он мог ожидать чего угодно, но не такой встречи.

На грязном полу в скрюченном положении лежала Юля Конева, связанная по рукам и ногам. Ее рот вовсе не украшала полоска скотча, но не узнать дочку главного врага Буран не мог.

Рядом с ней в похожем положении лежал темный коренастый парень, примерно ее возраста.

Буран сунул пистолет обратно за пояс и закрыл дверь.

— Вот это встреча. Не ожидал.

Юля смотрела на ближайшего помощника своего бывшего ухажера, организовавшего сегодняшнее покушение на ее отца, с противоречивыми чувствами. Но самым сильным из них был страх, отчетливо читавшийся в ее глазах.

Виноград открыл глаза, и посмотрел в темноту за окном, а затем на свои часы. Он в пути уже два часа, преследователи остались далеко позади.

Таксист равнодушно смотрел вперед, изредка поглядывая на странного пассажира. Деньги он надежно спрятал во внутреннем кармане, а газовый пистолет под сиденьем позволял бороться с любыми неожиданными ситуациями, которые так часто происходят на ночных дорогах.

— Куда же поехать? — подумал Глеб. — Смоленск, Иркутск, Владивосток, Тверь, — пролетали в его голове названия городов, где Виноградов и его люди имели коммерческие интересы. — Но с другой стороны меня там знают, значит нужно выбирать что-нибудь менее приметное. А потом, когда все уляжется, перебраться в нормальные условия.

— У тебя карта есть России? —Таксист вздрогнул от неожиданного вопроса.

— Есть, конечно, у какого водителя ее нет?

— Дай, пожалуйста, посмотреть.

Таксист порылся в бардачке и достал сложенную в несколько раз потрепанную карту. Видно, что пользуются ей довольно часто.

Глеб углубился в изучение, от которого его оторвал минут через десять недовольный возглас таксиста:

— Вот козлы, стоят в такую рань.

Глеб напрягся. Впереди маячили две одинокие фигуры в специальных накидках, светящихся в свете фар. Затем он разглядел и третьего, замершего на капоте ГАИшной машины с радаром в руках.

— Мы что, превысили? — Глеб негодовал на эту заминку.

— Ну, немного, — таксист смущенно развел руками, я ж не могу год до Питера ехать. Седьмой час только, трасса пустая, никто девяносто не едет.

Толстый ГАИшник подал им знак к остановке. Водитель сплюнул в окно и принял вправо, медленно притормаживая.

Глеб незаметно достал пистолет и спрятал его под своей правой ногой.

Водитель и не собирался выходить. Толстяк подошел к окну и как обычно невнятно представился.

— Доброе утро, старший сержант трамтарарм. Документы, пожалуйста.

Таксист подал права, техпаспорт и техталон. В это время толстяк рассматривал Глеба. Второй милиционер столь же пристально изучал автомобиль. Они переглянулись и Глеб почувствовал неладное.

— Почему превышаем?

— Да спешил очень, виноват, товарищ старший сержант, готов загладить свою вину. — Таксист говорил привычные фразы, собираясь быстро и без проволочек откупиться от ментов. В конце концов их ранний выход на работу тоже надо поощрять.

— Загладить? — задумчиво повторил толстый, оглядываясь на свою машину. Глеб проследил за его взглядом. Тот мент, что минуту назад сидел с радаром, уже передавал что-то по рации.

Попал, — подумал Глеб и дважды выстрелил в толстяка. Тот крякнул и медленно осел. С добродушного лица так и не успела сойти маска изумления.

Второй выхватил табельное оружие и вогнал несколько пуль в лобовуху такси. Водитель застонал и уткнулся лицом в руль. Глеб успел пригнуться и открыть свою дверь. Прикрываясь ею, как щитом, он выбрался из машины и спрятался за багажником.

Теперь к перестрелке присоединился третий. Он бросил рацию, и тщательно прицеливаясь, пытался достать Глеба.

— Пора уходить, — просвистело в голове. Он перестал прятаться и побежал в лес, который обнимал трассу с обеих сторон. При этом Глеб продолжал стрелять в ближнего врага и попал ему в колено. Тот завопил: раздробленная коленная чашечка повергла его в пучину страдания.

Третий ГАИшник спрятался за своим автомобилем, чтобы сменить обойму. Этого времени было достаточно, чтобы Глеб скрылся в лесу. Он бежал, как заяц, понимая, что спасся от смерти, но оставил кейс с деньгами в проклятом такси. В карманах у него оставалось не больше трех сотен.

Но вернуться за своей зеленью Виноградов не решился. Он молча брел, заходя все дальше в лес. Солнце уже взошло, но в той чаще, куда забрался Глеб, сохранялся пугающий полумрак.

Он начал лихорадочно вспоминать расположение населенных пунктов, которые видел на карте, чтобы определить направление дальнейшего движения. Отчаяние медленно подкрадывалось к одинокому путнику, чтобы похлопать его по плечу.

Виктор научился спать очень чутко еще в Чечне. Со временем его сознание научилось чудесным образом отличать опасные шорохи от безопасных. И если кто-то из своих молча проходил не вдалеке, чувство опасности молчало. Но стоило почувствовать приближение неприятеля, Виктор вскакивал, готовый к бою.

Фантасты много написали про телепатию, но на войне каждый второй боец обладал своеобразной версией этого искусства. Здесь не было людей, которые не верят в чудеса, также, как не было и атеистов.