Любить и ненавидеть по-русски - Шевченко Денис. Страница 9

— Ты, Степан, хорошо стреляешь. Думаю, надо будет мочить Павлика, когда соберется ехать на стрелку. Из офиса, или из дома, или еще откуда — неважно. Выходит из помещения, идет к машине, в это время очередь из АКМа и ваш портрет. Мы будем работать примерно в то же время. Это очень важно. Если мы уберем их перед самой сходкой, начнется паника. Приезжие перепугаются и дернут обратно, им некогда будет получать инструкции от руководства. Местные, лишившись поддержки, тоже не полезут. Посмотрите, послезавтра у Глеба очереди на прием будут стоять. —Игорь говорил уверенно, с блеском в глазах, но в душе сомневался в успехе подобного предприятия не меньше своих людей.

Реутов нервно усмехнулся.

— Где встречаемся?

— В пол третьего в полной готовности на нашем пятачке.

Пятачком называли небольшую заброшенную свалку в старом городе, где не было праздно шатающихся горожан и тем более патрульных машин. Это место было знакомо Бурану и его людям: здесь они приводили нескольким сомневающимся должникам свои железные аргументы.

— Договорились. — Василий и Степан молча встали и направились к дверям.

— Посмотрите, нет ли хвоста. Нам сейчас нельзя ошибаться. — Буран закрыл двери, и внимательно посмотрел в окно, провожая взглядом своих суровых, проверенных помощников. Ситуация накалялась.

Виктор встал необыкновенно поздно — около половины десятого. Это не стало неожиданностью, так как вчера он отпустил все свои чувства и инстинкты, перестал контролировать ситуацию, отдался ощущению безопасности и комфорта. Такие периоды релаксации требуются иногда любому человеку. Виктор ими не злоупотреблял. Если удавалось поспать так один раз в год, значит этот год прошел нормально.

Егорыча дома не оказалось. Еще вчера старик оставил ему дубликат ключей и предоставил возможность распоряжаться своим временем по собственному усмотрению.

Среди прочих услуг он выказал готовность кормить жильца, если тот будет покупать себе продукты. Вчера Виктор не успел это сделать, но решил воспользоваться запасом Егорыча в кредит до сегодняшнего вечера. Виктор еще не знал, каким будет предстоящий день и будет ли ему до продуктов.

Он сварил себе три яйца, сделал несколько бутербродов с сыром и чашку крепкого кофе.

Затем извлек из спортивной сумки тонкие шелковые брюки, модельные туфли в картонной коробке и чистую белую рубашку.

Все эти вещи он купил в Манхайме, крупном немецком городе, в стильном дорогом магазине, чтобы предстать перед друзьями в образе преуспевающего делового человека. Это должно было посмешить Макса, который уже тогда, шесть лет назад начал заниматься бизнесом и всегда предлагал Виктору забыть о карьере военного и идти к нему компаньоном.

Для Макса он привез бутылку дорогого французского вина, так как удивить друга простыми материальными ценностями возможным не представлялось. Светлану ожидала прекрасная золотая цепочка ручной работы с кулончиком изумительной красоты. Ее Виктор оставил дома, приберегая до вечера, который он надеялся провести с возлюбленной в каком-нибудь романтическом дорогом ресторане.

Вооружившись хорошим настроением и предвкушением счастливых деньков, Виктор расчесался, освежил лицо дорогим одеколоном и направился к выходу. Телефонный аппарат, который стоял на небольшом столике в прихожей натолкнул его на мысль предварительно позвонить своим друзьям.

С самого начала, он хотел обрушиться на них, как снег на голову. Удовольствие, полученное от такой внезапной встречи, не может идти ни в какое сравнение с обычным визитом по расписанию.

Но могло случиться, что Макс и Светлана переехали, и придется потратить некоторое время на их поиски. В последний раз он звонил им месяцев десять назад уже из Германии.. Тогда он пообещал друзьям приехать следующим летом. Светкина откровенная радость и нетерпение стали мощным стимулом, чтобы необходимая разлука была не такой болезненной.

Больше позвонить не получилось: его работа требовала конспирации, поэтому Виктор, как монах-схимник, был отрезан от цивилизации

Он не мог приехать раньше, чем получит иностранное гражданство. С Российским паспортом его могли ожидать неприятности, связанные, прежде всего, с позицией министерства обороны. Теперь опасаться нечего: военные действия закончены, а связываться с гражданином влиятельного государства местные чиновники не захотят.

Он набрал номер и стал с трепетом прислушиваться к ровным телефонным гудкам.

Никого. Это не удивительно. Макс наверняка мотается по делам, а Светлана где-то у подруги. Ей ведь уже двадцать три. Она стала настоящей молодой женщиной. Такие быстро выскакивают замуж за богатых и уверенных в себе. Но тут другой случай: Светлана любила его и ждала возвращения. Он был ее первым и единственным мужчиной, как бы смешно это не звучало в наш век сексуальных революций и шведских семей.

Господи, как же ему не терпелось увидеть ее.

Виктор тщательно закрыл дверь на оба замка и в приподнятом настроении вышел во двор. Погода стояла прекрасная: этот июньский день еще не превратил улицы в подобие крематория, легкий ветерок поглаживал верхушки тополей, и птицы громко перекликались на все лады.

Он прошел метров двести, пока не поймал такси.

— На Садовую.

Ехать было приятно. Радовало очарование грядущей встречи, и добродушное, полное лицо водителя, и веселая музыка, несущаяся из динамиков.

Через десять минут он увидел очертания знакомой улицы, и решил ни в коем случае не упускать такой момент.

Расплатившись с толстым добряком Виктор пошел дальше пешком. Он не просто шел по извилистой, плохо заасфальтированной дороге. Он мерил шагами свое детство, ушедшее так давно, что стало казаться лишь прекрасным сном.

Блага цивилизации так и не коснулись этого отдаленного района с частными домами. Все те же ямы, сорняки и обветшалые заборы. Только дома местами превратились в дорогие особняки для солидных господ.

Еще через минуту замаячил дом Климовых. Виктор подошел поближе и остановился.

Вместе с ним остановилось время.

Дом ничуть не изменился. Даже черешня, росшая возле забора на улице, так и осталась на прежнем месте.

Он стряхнул оцепенение и позвонил. Мелодичная трель наполнила двор. Никто не открывал. Он повторил свою попытку несколько раз, но результат остался тем же.

Тогда Виктор решил просто присесть на бордюр и ждать, сколько угодно, хоть до завтра.

Затем его посетила мысль: а не мог ли Макс с сестрой умотать на юг? Но думать о таком исходе совершенно не хотелось. Ведь в таком случае его неожиданный приезд, отсутствие звонков, скупые на текст открытки, становились лишь неоправданной авантюрой. А оправдать их могло лишь безмерное счастье от такого неожиданного сюрприза.

Он закурил и присел на корточки. Свежий воздух и запах цветов убаюкивали, не хотелось спешить и суетится.

Блаженную тишину прервал скрип калитки напротив. Там жила Марья Федоровна, соседка Климовых, которая всегда в детстве угощала их хлебом собственной выпечки.

Женщина была добрая, хоть и устраивала детворе нагоняи за обобранные яблони и абрикосы.

Из ворот вышла старушка, лет шестидесяти пяти. Она была одета в синий цветастый халат, довольно теплый для летней поры. Шла медленно, видимо страдая от ревматизма и других непременных спутников прожитых лет.

Она подслеповато сощурила глаза, и посмотрела на сидящего у ворот Климовых мужчину. Виктор тоже смотрел, пытаясь вспомнить. Определенное сходство с Марьей Федоровной явно просматривалось, но прошло шесть лет.

В конце концов ее появление могло дать ответы на многие вопросы, не стоило упускать такую возможность.

Виктор встал и улыбнулся старушке.

— Извините, вы не Марья Федоровна Подгорная? — он старался говорить как можно мягче.

Старушка сделала пару шагов навстречу и внимательно высокого молодого человека в солнцезащитных очках, весьма красивого и одетого со вкусом.