Крах - Шевцов Иван. Страница 22

Силин хотел спросить: «тоже насовсем»? Но решил не проявлять чрезмерного любопытства и промолвил, как бы размышляя про себя:

— Теперь все понятно.

— Что именно? — Таня уже пожалела о сказанном.

— У вас такие печальные глаза, Татьяна Васильевна, что мне подумалось: у этой девушки какая-то неприятность.

Сказанное так естественно слово «девушки» вызвало у Тани легкую улыбку, и, быстро погасив ее, Таня согласно кивнула:

— Да, теперешняя жизнь — одни сплошные неприятности.

— Неприятности? Нет, уважаемая, — кошмар. Иногда думаешь — а может это сон? Просто не верится, что такое возможно!.. История такого не знала.

— Приятно слышать, значит, вы патриот, — искренне похвалила Таня. — Для судьи это очень важно.

Силин понял, что она имеет в виду. Сказал:

— Суд должен при любой власти быть праведным. Должен бы… — И потом без всякого перехода: — Тут на днях по телевидению русский американец небезызвестный телеопричник Познер изгалялся над великим Тютчевым, над его стихом «Умом Россию не понять» и, конечно, над Россией. Издевательски, цинично сравнил Россию с Панамой. Конечно, познерам Россию не понять. Для них она — географическое понятие, объект для грабежа и издевательства, жирная кормушка.

При этих словах Таня вспомнила Анатолия Натановича Ярового и с болью в голосе произнесла:

— И откуда только их набралось, этих познеров? Заполонили всю Россию.

Амур заволновался, встал на ноги, огромный, могучий, понимающе посмотрел на хозяина.

— Зовет. Нам пора, — сказал Силин. — Очень приятно было познакомиться. — Затем достал визитную карточку и протянул Тане: — Вот, возьмите на всякий случай. А вдруг понадобится консультация юриста. Обращайтесь, не стесняйтесь. Буду рад… — Он немного волновался, хотя и пытался скрыть это волнение, но скрыть от проницательных глаз Тани было невозможно. Она взяла визитку, поблагодарила, протянула руку Силину, которую он задержал чуть больше обычного, потом дотронулась до Амура, и они расстались.

Таня решила еще немного погулять в парке. Встреча с Силиным не внесла успокоение в ее душу, а между тем мысли ее вертелись вокруг этого, как ей показалось, необычного, интересного человека. Ее занимало прежде всего, почему от него ушла, а вернее улетела за океан жена? И почему он воспринял этот разрыв равнодушно и даже с легкой иронией. «Наблюдательный глаз и проницательный ум: сразу понял мое душевное состояние — печальные глаза. А может это была лишь ответная учтивость? Нет, он человек искренний и прямой. И честный. С каким нетерпимым ожесточением он говорил о кошмаре нынешней жизни, об опричниках-познерах. Виден беспокойный, жадный ум. И деликатный. Не спросил о муже, уехавшем в Испанию. Ожидал, что я сама расскажу. Однако ж визитку свою предложил, и этот факт слегка заинтриговал Таню, хотя она и не была обижена вниманием мужчин.

Домой Таня возвратилась в четвертом часу и посмотрела на табло телефонного аппарата. Да, был звонок. Включила запись автоответчика. Ба, знакомый голос Ярового. Анатолий Натанович настоятельно просил ее срочно позвонить ему. Она заволновалась: «Зачем? Что-нибудь с Евгением?» Она не испытывала желания разговаривать с Яровым: она была сыта от часов, проведенных с ним в их доме. Но этот неожиданный звонок в день отъезда Евгения ее насторожил.

Таня набрала номер, указанный Яровым. Он сам взял трубку. Таня представилась.

— Татьяна Васильевна, нам с вами нужно срочно встретиться, — очень решительно заговорил Яровой, даже забыв поздороваться. — И не задавайте никаких вопросов. Я буду у вас ровно через час. Когда подъеду к вашему дому, снизу позвоню из машины. До встречи через час. — Он говорил плотно, без пауз, не дав ей и слова вставить, и положил трубку.

Озадаченная Таня в первые минуты почувствовала растерянность. В разгоряченном мозгу всплыла масса вопросов и предположений, и все они вертелись вокруг главных неприятностей: стрельбы по машине, предполагаемого краха банка и отбытия в командировку Евгения. Судя по тону, каким разговаривал Яровой, случилось что-то неприятное. Таня готовила себя к худшему. Она надела ту же, что и в прошлый раз, кофточку и те же брюки и стала ждать.

Ровно через час, после телефонного звонка из машины. Яровой вместе с телохранителем позвонил в дверь. Таня на всякий случай — о предосторожности ее предупреждал Евгений — посмотрела в глазок и, убедившись, что это Яровой, открыла дверь. Анатолий Натанович, к ее удивлению, был в темно-синей рубахе с погончиками, без галстука и пиджака. Расстегнутый ворот обнажал высокую породистую шею, особую гордость Ярового, рыжие волосы по-прежнему были тщательно причесаны на боковой пробор, лицо, моложавое, цветущее, сияло счастьем!

— Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой, — продекламировал он сходу заранее приготовленную фразу и, войдя в прихожую, подал Тане огромный букет на этот раз не белых, а ярко алых роз. Здоровенный розоволицый верзила стоял сзади у порога с тремя коробками. Передав коробки Яровому, телохранитель бесшумно исчез, тихо прикрыв за собой дверь, а Яровой бесцеремонно шагнул в комнату, положив на стол коробки. В одной была бутылка «Амаретто», в другой — шикарный набор шоколадных конфет, в третьей — набор духов «Все ароматы Франции». Он вел себя свободно, раскованно, с преувеличенным возбуждением, как будто был не то что старым знакомым в этом доме, но другом семьи. Тане даже показалось, что он слегка «навеселе». А Яровой, представ перед Таней во весь свой спортивный рост, непристойно уставился на нее пожирающим влюбленным взглядом и поддельно жалостливо вымолвил:

— Татьяна Васильевна, дорогой доктор, я безнадежно болен, и спасти меня может только единственный в целом мире врач — вы, несравненная, божественная Татьяна Васильевна.

Таня все поняла, и тревога, напряженность ожидания худшего отлегли от сердца. Ей было забавно смотреть на ловеласа высшей пробы, и она решила съязвить:

— Вы же совсем недавно в этом доме утверждали, что наша медицина ломаного рубля не стоит. Что лучшие врачи обитают в Израиле и Штатах. Почему бы вам, при ваших-то возможностях, не обратиться к ним.