Пирамида из двух миллионов черепов - Шевелев Владимир Николаевич. Страница 8

Сам Пол Пот высоко оценивал свой “социальный эксперимент”:

– Для 95 процентов населения страны жизнь стала значительно легче, чем прежде. Раньше люди не имели земли, работы, еды, воды, болели, продавали сыновей, дочерей и даже жен. Они подвергались эксплуатации и угнетению, трудились, как рабы. Сейчас они стали хозяевами своего труда и производимой ими продукции.

В “социально однородном обществе” не нашлось места интеллигенции, поэтому она подлежала уничтожению. Это укладывалось в тезис о ликвидации различий между физическим и умственным трудом. Радио Пномпеня постоянно твердило в своих передачах, что “интеллигенты ни на что не пригодны”, “дипломы не могут прокормить”, “сейчас вместо пера в руках должна быть мотыга”. К тому же, твердили полпотовцы, самостоятельно мыслящие, в отличие от полудиких крестьян, люди могут представлять серьезную опасность.

– Я убивал в первую очередь тех, кто носил очки, – рассказывает бывший полпотовский чернорубашечник. – Если в очках, значит умел читать. А стало быть, мог обладать вредными мыслями. И вообще очки – изобретение буржуазии.

Уцелевшие представители интеллигенции оказались в сельскохозяйственных коммунах. На собраниях бригады полупьяный “сантисок” (шеф службы безопасности в общине) останавливал свой палец на докторе медицины и вопрошал:

"Что такое Ангка?” Погибавший от истощения и непосильного труда ученый поднимался, делал восторженное лицо и произносил: “Ангка обеспечивает нашей стране демократический режим. Она – совершенна, абсолютно совершенна. Руководство со стороны Ангка – правильное, гениальное. Я всю жизнь буду идти путем, указанным Ангкой”.

По некоторым свидетельствам, в результате террора, развязанного полпотовцами, были уничтожены четыре пятых преподавателей школ и университетов. Из 11 тысяч студентов вузов выжили только 400 человек. Было уничтожено более 90 процентов врачей.

Прекратили свою деятельность почта и телеграф, были закрыты музеи, телевидение не работало. Национальная библиотека превратилась в свинарник. “Буржуазный” суд был уничтожен. Отныне любой проступок наказывался немедленной смертью. Ликвидируя интеллигенцию, полпотовцы делали все, чтобы не могла появиться новая. Высшие и средние учебные заведения были закрыты, остались лишь начальные школы, занятия в которых продолжались не более получаса в день. На них дети обучались основам письма, хором декламировали полпотовские лозунги и учили речи вождей.

В школьных учебниках говорилось: “Каждый трудящийся должен испытывать радость от того, что он является полезным инструментом в руках Ангки”. Создавалась новая “революционная” мораль. Дети должны были шпионить за своими родителями и доносить о любых проявлениях чувств – грусти, радости. На основе новой морахи создавался новый человек. 12 – 13-летние дети становились убийцами. Один из таких солдат-убийц рассказывал:

– Я не такой, как другие революционные товарищи. Многие не умеют ни читать, ни писать. Мне повезло: я учился в сельской школе. Когда в 1970 году началась война, мне пришлось все бросить и уйти в армию. Мне тогда было 15 лет. Но у нас можно быть революционным солдатом с 12 лет. Теперь мой дядя обязательно хочет, чтобы когда-нибудь я вступил в партию. Это будет очень трудно. Я должен стать другим человеком с совершенно особым мировоззрением. Я не знаю, сколько в партии членов, но поверьте, что это настоящие вожди. Но революционная карьера на этом не остановится, потому что затем нужно будет подняться выше и получить доступ в Центральный комитет партии.

Необразованным и темным крестьянам навязывалась определенная система взглядов, превращающая их в слепых и бездумных исполнителей. Они зубрили правила, что боец “должен ничего не знать, ничего не слышать, ничего не видеть, ничего не говорить”.

По аналогии с красным цитатником Мао здесь появляется “Малая красная книга” Пол Пота, которая распространяется по всей стране. В полпотовских пропагандистских центрах изготавливались различные брошюры типа “О народном счастье”. В ней говорилось, что пятнадцать супружеских пар, живущих в разлуке – муж в своей бригаде, жена в своей, раз в месяц встречаются в “доме счастья”. Жить вместе, утверждалось в брошюре, никто из них не хотел, чтобы беречь силы для “максимального вклада в социализм”. Крестьянин, встретившийся с женой, видит на стене “дорогой портрет” – Пол Пота. Тотчас он вынимает из кармана “Малую красную книжку” и супруги начинают изучать ее.

Были закрыты пагоды, которые всегда служили культурными и духовными центрами, школами для детей. Лидеры красных кхмеров поклялись уничтожить религию, потому что она является опорой монархизма и индивидуализма. Один из представителей Ангки так объяснял крестьянам вред религии:

– Будда не родился в Кампучии. Почему же в таком случае кхмеры должны следовать религии, пришедшей из Индии? Именно поэтому наша революционная партия категорически отказывается почитать буддийскую религию. Все вы, братья, следующие за революционным Ангка, должны отказаться от буддизма, потому что он враждебен Ангка и является идеологией, выработанной империалистами.

Страна жила в условиях полной изоляции от внешнего мира. Поддерживались только контакты с Пекином и Пхеньяном. Пол Пот говорил, что кампучийцы должны все делать сами и им нечему у кого бы то ни было учиться. Пол Пот и его сподвижники были свидетелями унижения нации при французском колониализме и в годы режима Лон Пола, когда осуществлялось активное американское вмешательство. Возможно, это обострило националистическую ксенофобию Пол Пота, видевшего повсюду – и внутри, и извне – страшные опасности, угрожающие его родине. Происки враждебных сил продолжаются, утверждал он, в стране действуют “обширная и густая сеть агентов противника”, “империалисты и международная реакция”, “контрреволюционные элементы”, которые ставят своей целью уничтожение революции.

Главными врагами были США, Советский Союз и Вьетнам. Пол Пот говорил: “Если Советский Союз нападет на Кампучию, то мы будем вести ответную борьбу сто лет, поколение за поколением”. Осуществлялось настоящее истребление вьетнамской общины. С апреля 1975 по октябрь 1978 гг. 268 тысяч вьетнамцев бежали из Кампучии во Вьетнам, спасаясь от репрессий. Осуществлялись широкомасштабные вторжения войск красных кхмеров на вьетнамскую территорию, в ходе которых было уничтожена немало мирных жителей. Попавший в плен один из командиров красных кхмеров говорил:

– Руководство учило нас, что Вьетнам – наш смертельный враг, враг номер 1, которого мы должны уничтожить.

4. Посланцы ада

Пол Пот: “Посмотрите на меня – разве я похож на жестокого человека? Моя совесть чиста”.

Иенг Сари: “У нас нет и не было причины кого-либо уничтожать. Руководители Кампучии – очень благородные люди, которые после прихода к власти заботятся о повышении уровня жизни народа”.

Между тем в Кампучии сорок четыре месяца работала дьявольская машина уничтожения. Сначала ликвидировали тех, кто служил в армии и в полиции при Лон Ноле. Затем – предпринимателей, торговцев, интеллигенцию. После этого – начали уничтожать “своих”. “Революция пожирает своих детей” – слова эти полностью относятся к тогдашней Кампучии.

Американская газета “Уолл-стрит джорнэл” писала:

– Сравнение с гитлеровской Германией напрашивается само собой. И так же, как в фашистской Германии, здешние власти предпринимают отчаянные усилия, лишь бы скрыть от внешнего мира наиболее отвратительные деяния своего “плана”. А поскольку “план” вождей из Пномпеня куда более тотальный, чем нацистский, он окружен еще большей секретностью: скрываются даже имена членов Ангки.

Вскоре после падения режима Пол Пота немало говорилось о том, что нагнетание насилия и жестокостей было управляемым процессом. А в Обвинительном акте прямо утверждалось, что все свои преступления полпотовская клика совершала в соответствии с тщательно продуманным планом геноцида. Однако рациональному сознанию трудно представить, что все это так и было на самом деле. Скорее всего, ситуация просто вышла из-под контроля Пол Пота и его “команды”. Вспомним, примерно то же самое происходило незадолго до этого в Китае, когда там бесчинствовали хунвэйбины. Но Мао Цзэдуну удалось их остановить. В Кампучии же обстановка была другой.