Кукловод - Шхиян Сергей. Страница 59

Получилось, что все разбились на пары, и мне достался Сергей Петрович. Слушать его экскурсы в военное дело я уже не мог физически и постарался перевести разговор на более интересную для меня тему, спросил, где в их уезде можно купить лошадей.

– Какие у нас в уезде теперь лошади, – удивился он, – все, что были давно раскуплены. За лошадьми, драгоценный вы мой, поезжайте на Дон. Ближе вам ничего путного не найти.

– Непременно так и сделаю, – поблагодарил я, не скрывая иронии. – Сразу же, как только представится случай.

– Или если хотите, – не слушая, продолжил он, – могу вам уступить двух каурых жеребцов. Кони – огонь! И цена смешная, всего-навсего, двадцать тысяч.

– Действительно смешная, – согласился я, – они у вас, наверное, из императорской конюшни?

– Вы думаете, это дорого? – удивился он. – Есть и дешевле, по пяти тысяч серебром. Тоже хорошие лошади. Берите, не прогадаете!

– У вас, что свой конезавод?

– У меня? С чего вы взяли?

Этот Сергей Петрович уже так мне надоел, своей глупой настырностью, что я не удержался от издевки:

– Показалось. Подумал, откуда у мелкого чиновника с зарплатой в пятьсот рублей в год такие дорогие лошади?

Все за столом замолчали, сам же «мелкий чиновник» насупился, и принялся ковырять вилкой в осетрине.

На этом торг и окончился. Мне захотелось уединиться в своей комнате, в надежде, что обещанный Любашей визит не заставит себя ждать.

Почему-то, эта новая знакомая меня очень заинтересовала, и мне не терпелось выяснить с ней несколько спорных вопросов. Потому, я извинился перед дамами и сразу же после ужина, отправился к себе. Мне показалось, что никого, включая Машу, мой уход не расстроил.

По дороге к себе, я встретил подбитого ксенофоба, он уныло стоял, прислонившись спиной к стене и, видимо, лелеял тайные умыслы против инородцев.

– Ты что здесь делаешь? – спросил я, наткнувшись на него в темном коридоре.

– Ничего не делаю, – коротко и емко, ответил он.

– Хочешь заработать рубль? – задал я ему конкретный вопрос.

– Серебром или ассигнациями? – уточнил он.

– Серебром!

– Кто же не хочет!

– Сможешь принести мне из буфета бутылку Мальвазии и закуску? Только чтобы никто об этом не узнал.

– Не смогу, – грустно ответил он, помолчал и пояснил. – Мальвазия вся вышла.

– А что у вас есть?

Лакей надолго задумался и я уже решил, что он обо мне забыл, но оказалось, что он припоминал наличные вина.

– Есть мадера, но ее пить не советую, а из хороших вин багуаль, серсиаль, мускатель и аликанте.

Теперь уже задумался я. В дорогих винах я ничего не понимал, даже не слышал таких названий.

– Мне что-нибудь сладкое, – неуверенно сказал я, чем, думаю, окончательно дискредитировал себя в глазах лакея.

– Тогда лучше мускатель, у него тоньше букет, – небрежно сказал ксенофоб. – А на рубль, я Дуньке колечко куплю, пусть чувствует…

Оставив меня стоять с открытым ртом в коридоре, он неспешно удалился. Мне оставалось подумать, как совершенен мир, в котором крепостные лакеи легко разбираются в винах с острова Мадейра.

Я понимал, что Любу ждать еще рано. Вряд ли она рискнет придти, если вообще придет, пока все не уснут в доме. Чтобы скрасить ожидание, я попробовал составить план действий на будущее. То, что нам с Машей удалось спастись, пока ничего не значило. Ее сумасшедший брат мог появиться здесь в любой момент. Он явно пошел вразнос и теперь не остановится ни перед чем. Единственно реальный шанс для девушки, да и для меня тоже, был бесследно исчезнуть. Однако обстоятельства складывались так, что теперь сделать это окажется, совсем непросто. Было похоже на то, что княжна влюбилась в Кологривова, и у меня мог появиться еще один подопечный, да еще и ослабленный после тяжелого ранения.

Любовь, кругом одна только любовь, сердито думал я, с нетерпением поглядывая на дверь. Не могла она влюбиться в кого-нибудь другого или, в крайнем случае, в меня. Тем более что нам с ней совсем неплохо был вместе.

В дверь негромко постучали, и я впустил ароматного Гермеса с парой бутылок вина, подносом с закуской и кувшином кваса.

Он передвинул мое оружие на край стола и профессионально споро его сервировал. Окончив накрывать стол, он отступил на шаг, скрестил руки на животе и выжидающе уставился на меня.

Я ему сулил рубль, но за расторопность и вторую бутылку, дал два. Лакей удовлетворенно хмыкнул и, кажется, перестал испытывать ко мне классовую и национальную неприязнь. Во всяком случае, внятно поблагодарил и спросил, прислать ли ко мне Любку сейчас или пусть придет позже. Было, похоже, что в этом доме все знали обо всем и обо всех.

– Пожалуй, пришли, – стараясь говорить равнодушно, сказал я и от растерянности добавил совсем глупое и лишнее. – Она мне обещала перестелить постель.

Гермес важно кивнул и, шаркая подошвами, удалился. Я подошел к столу и сел на стул. За спиной скрипнула дверь.

– Заждался? – спросила девушка, обнимая меня сзади. – Я сама еле дотерпела.

– Я не понимаю, что тут у вас происходит, – пожаловался я, целуя ее руку выше запястья, – как будто все кругом только и заняты одной любовью!

Она засмеялась, поцеловала меня в голову и, прижавшись сзади мягкой грудью, спросила:

– А тебе что, не нравится?

– Нравится, только я не могу понять, отчего все это? Словно какое-то колдовство. У вас здесь что, всегда так?

– Я не знаю, – ответила она, – мне ты сразу глянулся, как только я тебя увидела. А я тебе?

Она села ко мне на колени и обняла за шею. Я притянул ее к себе и прежде чем ответить, поцеловал.

– Тот-то и оно, глянешься, даже слишком! Да, только я заметил, тут все друг другу глянутся.

– Не знаю. Да и в кого здесь влюбляться? У нас парней-то, лакей Тишка, да буфетчик Гришка, а остальные мужики женатые. Это теперь портков полон дом, вот все девки словно и обезумили.

Мне внезапно пришло в голову, что все это не так-то просто, я и хотел, было, подробнее расспросить ее о страстях, закипевших в имении, но неожиданно на меня накатила такая острая волна желания, что, забыв о досужих разговорах, сжал Любу в объятиях.

То, что со мной происходит что-то не совсем нормальное, я понял близко к полуночи. Мы с Любашей уже окончательно истерзали друг друга, и лежали, сцепившись как во время смертельной схватки. Сил больше не было, но острое желание почему-то не проходило.