Кукловод - Шхиян Сергей. Страница 86

Дня через три, все как будто наладилось. Мы скрытно жили в избе Ульяны, отдыхая от недавних подвигов. О том, что у знахарки гостят двое чужаков, знала только соседская конопатая девчонка. К больным Ульяна ходила сама, в избу посторонних не допускала, и нас никто не беспокоил. Маша притерпелась к мысли, что в этом мире не все так просто, почти поверила, что я существо с другой планеты, и донимала расспросами о моих прошлых приключениях.

Удивительно, но ее почему-то больше интересовало прошлое, чем будущее. Послушав несколько фантастических рассказов об автомобилях, самолетах и прочих чудесах техники, она, лишь заходил разговор на эту тему, сразу же его прекращала. А вот рассказы о жизни царей, вельмож, любовные истории, могла слушать сколько угодно.

Ее несостоявшийся жених вскоре был выключен из наших общих воспоминаний и наши близкие отношения возобновились. Думаю, это была в основном моя инициатива. Сложно целыми днями быть вдвоем с интересной девушкой и удержаться от ухаживаний. Против воли возникают увлечение, тяга, а так как первый, самый трудный шаг, мы уже прошли раньше, все случилось как бы само собой.

Не могу сказать, что мы были сильно влюблены друг в друга, скорее всего, просто не могли не сойтись, за неимением других объектов для привязанности. Маша сначала пыталась избежать постели, а потом и сама отдалась страсти в полную силу. Нам было хорошо вдвоем и это, как-то в моих глазах, оправдывало не освещенную обрядом близость.

Ульяна знала о наших «амурах», относилась к этому со стариковской мудростью и ни во что не вмешивалась. Впрочем, она столько времени проводила вне дома, собирала травы, лечила крестьян, что заниматься чужими половыми проблемами не оставалось времени. Я удивлялся, как у нее, в таком преклонном возрасте на все хватает сил.

Тему, которая меня интересовала больше всего, о неведомом благодетеле, спасшем нам с княжной жизнь, она всячески избегала. Однако я «дедуктивным» методом и косвенными вопросами, кое-что об этом человеке узнал.

Выяснилось, что мы с ним были знакомы. Потом выпытал у старухи, что он обладает неординарными способностями, и легко меняет внешность. Из всех кого я повстречал за время своих скитаний, только один человек подходил под эти «приметы». Я не знал его настоящего имени и называл про себя «инопланетянином». Мы с ним сидели в каземате Петропавловской крепости и вместе оттуда бежали. Кто он, и что собой представляет, я так и не смог узнать. Однако предполагал, что все мои дальнейшие приключения как-то связанны именно с ним.

На четвертый день нашего вынужденного заключения, Маша загрустила. Я старался ее развлечь, развеселить, но она только вымучено улыбалась и, не слушая, о чем-то сосредоточено думала. Наконец, я прямо спросил, что с ней случилось.

Она только развела руками.

– Надеюсь, я ничем тебя не обидел? – продолжал настаивать я.

– Нет, ты ни при чем, – подумав, ответила она. – Просто, у меня сегодня с утра плохое предчувствие.

– В чем это проявляется? – задал я не совсем корректный и малопонятный для нее вопрос.

– Я знаю, что ты не веришь предчувствиям, – сказала она, – но у меня как будто на душе лежит камень и кажется, что нас подстерегает опасность.

Выглядела она такой расстроенной и подавленной, что я не стал умничать, и решил на всякий случай подстраховаться.

– Если хочешь, мы можем пойти в лес. В селе днем почти никого нет, и чтобы нас не увидели, проберемся огородами за околицу. Заодно погуляем. Мне и самому надоело безвылазно сидеть в избе.

Машу, предложение обрадовало, и она сразу же успокоилась. Мы взяли с собой немного еды и сбежали в «самоволку».

Ульяна жила на самой окраине села. Мы прошли задами ее подворья, перебежали через скошенный луг, и сразу же оказались в молодом лесу. Погода стояла прекрасная. Все, что стремилось жить и размножаться, пользовалось кратким северным летом. Комары, мошка, осы, шмели и всякие летающие и ползающие букашки бесновались в экстазе жизни.

Чтобы они из нас не выпили всю кровь, пришлось запастись ветками и беспрерывно ими обмахиваться. Однако отбиваться от насекомых оказалось веселее, чем сиднем сидеть в четырех стенах и прогулка нам нравилась. Никакой цели у нее не было и мы просто шли куда глаза глядят.

После молодого леса мы выбрались, на широкий луг и спустились к реке. Там на пойменном ветерке комары, наконец, оставили нас в покое. Мы вполне наслаждались теплом и солнцем, таким неожиданным подарком в начале зимы. Купаться княжна сначала отказалась наотрез, потом, все-таки, соблазнилась, но потребовала, чтобы я ушел подальше и не подсматривал. Я не понял логики, мы уже достаточно видели друг друга в любом виде. Однако желание дамы, как известно, закон. Я спорить не стал, и отошел в сторонку. Кончилось это тем, чем обычно кончается…

Отдохнув и даже немого загорев, мы ранним вечером возвращались к себе. Нега летнего дня расслабила, и никаких плохих предчувствий у меня не было. Маша тоже забыла свои утренние страхи и давно успокоилась. Поэтому шли мы открыто, ни от кого не таясь. Только перед околицей, чтобы не попасться на глаза крестьянам, спрятались в кустах и осмотрелись.

– А что это за люди стоят возле нашей избы? – спросила княжна.

Я в это время осматривал окрестные огороды и подворья, нет ли там соседей, и на усадьбу Ульяны внимания не обращал.

– Где, ты видишь людей? – спросил я, и в этот момент сам увидел двоих каких-то мужчин в нашем дворе.

– Да вон же они, – показала Маша, – кажется, чиновники.

Теперь я тоже разглядел, что стоящая за задах избы парочка одета в чиновничьи мундиры. Это было странно, но еще ни о чем не говорило. За известной знахаркой, могли прислать кого угодно.

– Может быть, к ней просто приехали больные, – предположил я. – Подождем, посмотрим.

Княжна покачала головой:

– Я с утра чувствовала, что-то случится! Хорошо, что мы ушли гулять. Смотри, там еще кто-то.

Действительно, к чиновникам подошел какой-то военный, козырнул и что-то сказал. На простой визит это уже не походило. Один из чиновников заговорил, это было видно по жестикуляции. Военный, почтительно склонившись, его выслушал, опять козырнул и отошел в сторону избы. А парочка, между тем, взявшись под ручку, начала прогуливаться по задам усадьбы. От нас до избы было метров сто пятьдесят, и рассмотреть все в деталях было невозможно. Я не мог даже разобрать, что на этих людях за мундиры.