Противостояние - Шхиян Сергей. Страница 31

– Мы едем или не едем! – рявкнул я, едва кивнув Андрею. – Я тебя уже двадцать минут жду!

– Да, да, сейчас, – проворковала девушка, впрочем, не отпуская руку участкового.

– Так иди к машине! – возмущенно сказал я, но продолжить не успел. Раздался оглушительный хлопок, в глубине двора полыхнуло черно-красное пламя, и столб дыма вырос на месте, где стояла моя машина.

– Твою мать! – синхронно воскликнули мы с милиционером и побежали к разлетевшемуся на части автомобилю.

– Твою мать! – продолжал бормотать я, глядя, во что превратилась моя «Нива».

– Так они Олю и тебя, тебя и Олю! – кричал мне в ухо Андрей. – Они Олю хотели взорвать!

– Хотели, да не сумели, – бодро срифмовал я. Почему-то ко мне вернулось хорошее настроение. – Считай, что нас с ней спасла ваша любовь!

– Какая такая любовь? – искренне удивился лейтенант и оглянулся на Ольгу.

Она стояла от нас метрах в тридцати и заворожено смотрела на останки горящей машины,

– Думаю, что большая, или это как-то по-другому называется?

– Не знаю, но так сразу? – ответил Андрей, – я ничего такого еще не думал.

Момент разбираться в его чувствах был самый что ни есть подходящий, но я не стал менять тему:

– Считай, что тебе повезло, и нам вместе с тобой

– Так этот вчерашний боевик по тебе работал? – догадался старший лейтенант. – Что же ты мне лапшу на уши вешал? Ну, ты и артист! – Теперь, когда мои враги так громко заявили о своих намерениях, скрывать от Крутова мою роль в происходящем было глупо. Тем более, мне не мешало иметь помощника…

К месту пожара сходились люди. Впрочем, не очень активно, в основном на красочное зрелище смотрели из окон. Удивительное дело, то, что меня чуть не взорвали, шока не вызвало, скорее удивление. Я довольно тупо и совсем равнодушно смотрел, как горит моя машина.

– Артист, – машинально повторил он.

– Какой есть, – скромно сказал я. – Кстати, ты вчера довольно точно разобрал ситуацию. Если бы я не напугал киллера выстрелом, он бы закатил мне пулю в лоб, – я поднял прядь волос и показал заклеенную ранку. – Его погубил промах, он не учел, что будет рикошет… Слушай, ты можешь взять у меня на хранение пистолет, а то ваши ребята теперь от меня просто так не отвяжутся.

– Да как же я возьму, когда крутом люди, смотри, весь дом у окон торчит!

– Он у меня сзади за поясом, отойдем за соседскую ракушку, я наклонюсь, а ты его вытащи и положи себе в сумку, – предложил я, просчитав создавшуюся диспозицию.

– Ну, ты и артист! – опять повторил Андрей, но за ракушку пошел.

– А теперь давай сваливать отсюда, а то не дай бог бак рванет.

Мы отошли на безопасное расстояние и наблюдали, как весело пылают останки машины. Мою «Ниву» не просто разворотило, ее вывернуло наизнанку, так что вопрос с простреленной курткой, которая осталась в салоне, решился сам собой.

– Так это за тобой охотятся или за Олей? – прервал затянувшееся молчание лейтенант.

– Боюсь, что за обоими.

– Похоже, – мрачно согласился Андрей, – если бы хотели тебя одного подорвать, то грохнули бы, когда включится зажигание, а так рассчитали, чтобы вас разнесло по дороге. Действительно повезло, не встреться мы с ней, сейчас…

– Как бы вы не встретились, когда ты у подъезда уже часа два толчешься? – съехидничал я.

На такую гнусную инсинуацию влюбленный не отреагировал и перевел разговор в другую плоскость:

– Ты знаешь, чья это работа?

– Догадываюсь. Слышал о группировке Дмитриева, по кличке Поэт?

– Дмитриев? Что-то краем уха, вроде серьезные бандиты и прикрыты кем-то на самом верху. Только я не пойму, какие у тебя с ними дела, ты вроде не из их клиентов?

– По глупости влетел. Понравилась Поэту сабелька, которая у меня была, а я ее ему не отдал, вот он и рассердился.

– А Ольга причем?

– Ее заставляли на меня повлиять, а она отказалась…

– Ясно. Нашим что говорить будешь?

– Ничего не буду, боюсь, что милиция мне с Поэтом не поможет. Придется мне самому разбираться,

– Может быть, ты и прав, – задумчиво сказал участковый и переменил местоимение с единственного на множественное число. – Придется нам самим разобраться.

Больше в этот день нам поговорить не удалось, во двор сначала влетели милицейские машины, потом пожарная, и закипела «рутинная» следственная работа.

Да здравствует любовь! Чистая, преданная, возвышенная и слепая! Если бы не святые чувства старшего лейтенанта Андрея Кругова к Ольге Глебовне, осветившие и наши с ним отношения, мне бы в ласковых объятиях милиции пришлось весьма туго. Представители сей доблестной организации так страстно возжелали поймать террористов, что немножко перепутали мою роль в этом деле. Тот печальный факт, что меня не было в машине во время взрыва, вызвал подозрения, не я ли тот самый минер, который устроил весь этот переполох. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что для милиции главный подозреваемым оказался я. Андрей же, зная свою организацию изнутри, сумел так расставить акценты, что, в конце концов, от меня почти отцепились.

Я понимал логику правоохранителей, обычно людей просто так не взрывают и в непосредственной близости от квартир добропорядочных граждан редко находят мертвых киллеров, однако, это еще не повод перетряхивать всю личную жизнь жертвы преступления. Думаю, что мое дело вызвало повышенный интерес еще и потому, что по своим жизненным обстоятельствам я не должен был представлять никакого интереса для криминальных структур. Общественного положения у меня нет никакого, как, собственно, и экономического. Я не был даже чиновником, распределяющим что-нибудь дорогое и заветное. Обычный «серый» обыватель, без темного прошлого и светлого будущего.

Подозревать бандитов в двойной ошибке милиция не захотела, видимо, с уважением относясь к деловым качествам людей этой рискованной профессии. Оставалось искать причину такого взрывного интереса ко мне в моем прошлом. Однако, я наотрез отказался поделиться воспоминаниями о похищенном из воровского общака миллионе или ограбленном в городе Калуге коммерческом банке. Я даже отказался внятно объяснить, где пропадал целое лето.