Стихотворения - Лермонтов Михаил Юрьевич. Страница 15

Быть может, через много лет
Сия священная обитель
Оставит только мрачный след,
И любопытный посетитель
В развалинах людей искать
Напрасно станет, чтоб узнать,
Где образ божеской могилы
Между златых колонн стоял,
Где теплились паникадилы,
Где лик отшельников звучал
И где пред богом изливали
Свои грехи, свои печали.
И там (как знать) найдет прошлец
Пергамент пыльный. Он увидит,
Как сердце любит по конец
И бесконечно ненавидит,
Как ни вериги, ни клобук
Не облегчают наших мук.
Он тех людей узрит гробницы,
Их эпитафии пройдет,
Времен тогдашних небылицы
За речи истинны почтет,
Не мысля, что в сем месте сгнили
Сердца, которые любили!..

К…

«Простите мне, что я решился к вам
Писать. Перо в руке – могила
Передо мной. Но что ж? все пусто там.
Все прах, что некогда она манила
К себе. Вокруг меня толпа родных,
Слезами жалости покрыты лица.
И я пишу – пишу – но не для них.
Любви моей не холодит гробница.
Любви – но вы не знали мук моих.
Я чувствую, что это труд ничтожный:
Не усладит последних он минут.
Но так и быть – пишу – пока возможно —
Сей труд души моей любимый труд!
Прими письмо мое. Твой взор увидит,
Что я не мог стеснить души своей
К молчанью – так ужасна власть страстей!
Тебя письмо страдальца не обидит…
Я в жизни – много – много испытал,
Ошибся в дружбе – о! храни моих мучений
Слова – прости – и больше нет волнений,
Прости, мой друг», – и подписал:
«Евгений».

Ночь. III

Темно. Все спит. Лишь только жук ночной, [42]
Жужжа, в долине пролетит порой;
Из-под травы блистает червячок,
От наших дум, от наших бурь далек.
Высоких лип стал пасмурней навес,
Когда луна взошла среди небес…
Нет, в первый раз прелестна так она!
Он здесь. Стоит. Как мрамор, у окна.
Тень от него чернеет по стене.
Недвижный взор поднят, но не к луне;
Он полон всем, чем только яд страстей
Ужасен был и мил сердцам людей.
Свеча горит, забыта на столе,
И блеск ее с лучом луны в стекле
Мешается, играет, как любви
Огонь живой с презрением в крови!
Кто ж он? кто ж он, сей нарушитель сна?
Чем эта грудь мятежная полна?
О, если б вы умели угадать
В его очах, что хочет он скрывать!
О, если б мог единый бедный друг
Хотя смягчить души его недуг!

Farewell [43]

(Из Байрона) [44]

Прости! коль могут к небесам
Взлетать молитвы о других,
Моя молитва будет там
И даже улетит за них!
Что пользы плакать и вздыхать,
Слеза кровавая порой
Не может более сказать,
Чем звук прощанья роковой!..
Нет слез в очах, уста молчат,
От тайных дум томится грудь
И эти думы вечный яд, —
Им не пройти, им не уснуть!
Не мне о счастье бредить вновь,
– Лишь знаю я (и мог снести),
Что тщетно в нас жила любовь,
– Лишь чувствую – прости! – прости!

Элегия

Дробись, дробись, волна ночная, [45]
И пеной орошай брега в туманной мгле.
Я здесь стою близ моря на скале,
Стою, задумчивость питая,
Один, покинув свет, и чуждый для людей,
И никому тоски поверить не желая.
Вблизи меня палатки рыбарей;
Меж них блестит огонь гостеприимный,
Семья беспечная сидит вкруг огонька
И, внемля повесть старика,
Себе готовит ужин дымный!
Но я далек от счастья их душой,
Я помню блеск обманчивой столицы,
Веселий пагубных невозвратимый рой.
И что ж? – слеза бежит с ресницы,
И сожаление мою тревожит грудь,
Года погибшие являются всечасно;
И этот взор, задумчивый и ясный —
Твержу, твержу душе: забудь.
Он все передо мной: я все твержу напрасно!..
О, если б я в сем месте был рожден,
Где не живет среди людей коварность:
Как много бы я был судьбою одолжен —
Теперь у ней нет прав на благодарность! —
Как жалок тот, чья младость принесла
Морщину лишнюю для старого чела
И, отобрав все милые желанья,
Одно печальное раскаянье дала;
Кто чувствовал, как я, – чтоб чувствовать страданья,
Кто рано свет узнал – и с страшной пустотой,
Как я, оставил брег земли своей родной
Для добровольного изгнанья!

Эпитафия

Простосердечный сын свободы, [46]
Для чувств он жизни не щадил;
И верные черты природы
Он часто списывать любил.
вернуться
42

Ночь. III («Темно. Все спит. Лишь только жук ночной …»)

В автографе – позднейшая приписка Лермонтова в скобках: «Сидя в Середникове у окна».

вернуться
43

Прощай (англ.).

вернуться
44

Farewell

Перевод стихотворения Байрона «Farewell! if ever fondest prayer», очень близкий к подлиннику.

вернуться
45

Элегия («Дробись, дробись, волна ночная…»)

В центре стихотворения образ «добровольного изгнанника», покинувшего берег родной земли. Противопоставление «палатки рыбарей» – «блеску обманчивой столицы» возникло у Лермонтова под воздействием поэмы Пушкина «Цыганы».

вернуться
46

Эпитафия («Простосердечный сын свободы…»)

По-видимому, посвящена памяти Дмитрия Владимировича Веневитинова, поэта и философа, умершего в 1827 г., в возрасте двадцати двух лет.

Для чувств он жизни не щадил… – перефразировка стиха из предсмертного стихотворения Веневитинова «Поэт и друг» – «Кто жизни не щадил для чувства».

Он верил темным предсказаньям,
И талисманам, и любви… —

подразумевается цикл стихотворений Веневитинова, посвященных кн. 3. А. Волконской (она подарила поэту перстень-талисман).