Транзитом до Скорпиона - Балмер Генри Кеннет. Страница 14

— Вдохни поглубже и задержи дыхание. Я вынесу тебя обратно.

Она кивнула и прижалась ко мне.

Я прошел последние несколько ступенек и постоял какое-то время, погрузившись с головой в молочную жидкость, которая не была обычной водой. Я снова почувствовал легкие поцелуи и покалывание миллионов иголочек по всему телу. Прикинув, что у Делии скоро закончится воздух, ибо она, в отличие от меня, не могла долго оставаться под водой, я поднялся обратно вверх по лестнице.

Вся наша одежда, а также мой меч и пояс — все растаяло. Мы вышли из бассейна такими же нагими, какими нам следовало войти в него.

Делия повернула голову и посмотрела мне в глаза.

— Я чувствую, — проговорила она. — Поставь меня на пол, Дрей Прескот.

Я опустил Делию из Дельфонда на каменный пол.

Ее покалеченная нога стала округлой, твердой — и грациозной, как ни одна другая ножка, когда-либо существовавшая во вселенной. Делия светилась красотой. Она выгнула спину, глубоко вздохнула, откинула назад прекрасные волосы и улыбнулась мне, ослепленная чудом.

— Ах, Дрей!

Но я сознавал только ее — улыбку, светящиеся глубины в глазах. В тот миг во всех мирах для меня существовало только лицо Делии с Синих гор; все остальное исчезло в мареве, потеряв какое-либо значение.

— Делия, — выдохнул я и неудержимо задрожал.

— О, несчастный город! А теперь должно свершиться предопределенному! — пронесся в неподвижном воздухе шепот.

Позади Делии из молочного бассейна поднялось огромное тело. По гладкой коже стекала жидкость. Сквозь белизну просвечивала розовая плоть. Мы были карликами по сравнению с ним. Делия вскрикнула и прижалась ко мне. Я обнял ее и вызывающе поднял голову. В этот момент я испытывал странное ощущение. Если первое погружение в бассейн крещения сделало меня новым человеком, то второе крещение омолодило и укрепило меня свыше всех пределов. Если раньше я чувствовал себя сильным, то теперь моя сила, казалось, выросла в десятки раз. Я пульсировал жизнью, здоровьем и энергией — вызывающий, дикий, ликующий.

— Покалеченная исцелена! — крикнул я.

— Убирайся, Дрей Прескот! — в голосе, исходящем из огромного тела, шелестела печаль. — Ты был почти готов, а саванты крайне нуждаются в людях вроде тебя! Но ты обманул ожидания! Убирайся вон и никогда не возвращайся. Рембери !

В моих объятиях была мягкая обнаженная фигурка Делии. Я наклонил голову и прижался губами к ее устам, а она ответила — радостно и с любовью, потрясшей меня до глубины души.

Я почувствовал, как вокруг меня сгущается, смыкаясь, синее свечение. Я уносился прочь от этого мира, от Крегена. И я закричал:

— Я вернусь!

— Если сможешь, — вздохнул голос. — Если сможешь!

Глава 7

ЗВЕЗДНЫЕ ВЛАДЫКИ ВМЕШИВАЮТСЯ

— Эй, Джок! — крикнул хриплый голос. — Вон какой-то бедолага выполз из джунглей!

Я открыл глаза. И понял, где нахожусь. Увешанный черепами деревянный частокол. Крытые листьями крыши. Дым костров. К берегу и поджидающим каноэ гнали вереницы черных невольников. Посередине реки бросил якорь в вонючую коричневую воду бриг. И вообще запахи были отвратительно знакомыми. О да, я понял, где нахожусь.

Резкий желтый свет солнца вызывал резь в глазах.

Я не считаю необходимым и даже разумным рассказывать о нескольких последующих годах. Мне удалось отплыть из фактории работорговцев, а потом в некотором смысле вернуться к прежней жизни. Продвижение к следующему званию все еще ускользало от меня; но теперь мне было все равно. Я жаждал вернуться на Креген. Я не держал зла на савантов, зная, что по существу они добры, и считал, что просто не понимаю ответов на вопросы. Я не смог уразуметь, почему они отказывались лечить Делию — мою Делию! Делия из Дельфонда, Делия с Синих гор! Сколько ночей я стоял на шканцах, глядя на звезды, — и всегда, всегда мои глаза искали красную звезду, называемую Антаресом. Там находилась моя надежда, единственное счастье, какое я хотел найти во вселенной.

Я знал, что со мной случилось. Меня вышвырнули из рая.

Из Рая. Я нашел свое царствие небесное, но мне не дали войти.

После моей жизни, полной боев и трудов, Афразоя была раем.

Теперь, когда я прожил долгие годы и много раз навещал Землю, всегда кажется, попадая в годы напряжения и потрясений, я могу спокойно говорить о своих тогдашних чувствах. Поэтому, чтобы вы могли лучше понять, кем я являюсь сейчас, говоря в ваш маленький звукозаписывающий аппарат, мне следует заметить, что за минувшие годы я нажил на Земле немалое состояние путем обычных деловых инвестиций. Но обладай я хоть в сто раз большей суммой в те дни, когда я опять ходил по шканцам и бросался в пороховой дым на Земле, я отдал бы все до последнего гроша, чтобы только вернуться на Креген под Антаресом.

Когда Патриотический фонд Ллойда вручил мне пятидесятифутовый почетный меч, я стиснул эту мишурную штуку с ее позолотой и искусственным жемчугом, испытывая острое желание вновь ощутить в руке твердую рукоять меча савантов.

Я считаю, что никто на Земле не может представить себе моего состояния души при мысли об алом и изумрудном солнцах Крегена, о пылающих в ночном небе семи лунах на фоне созвездий, совершенно чуждых небу Земли. Мучительные сожаления толкнули меня на странный шаг. Я приобрел скорпиона и держал в клетке. Часто я подолгу пялился на безобразное создание, надеясь, что меня охватит знакомая дремота. Матросы ругали тварь, когда приходилось готовиться к бою. И когда убирали и сносили переборки и перегородки между каютами, я отправлял скорпиона в трюм вместе с прочим добром.

Началась война на Пиренейском полуострове, и меня назначили первым лейтенантом на борту «Роскоммона» — семидесятичетырехпушечной старой лохани, где капитаном служил один из знаменитых безумных капитанов из командного состава Королевского флота. Совершенно очевидно, меня ждала карьера вечного лейтенанта, пока я не поседею и меня не выбросят под конец жизни гнить на берегу с половинным жалованьем. Не предполагалось одного — волосы у меня не поседеют еще тысячу лет.

Мы провели множество операций — интересных только тем, что представляли собой сильное успокаивающее средство от моей душевной боли. Однажды мы взяли восьмидесятипушечный французский корабль и торжествовали по этому поводу. Я слышал, как офицеры отмечали мою поразительную свирепость и неистовство во время абордажа. Меня это не трогало. После боя, истощив эмоции, я стоял на юте, держась за поручни, как обычно, обратив взор к небесам. Альфа Скорпиона насмешливо светила в глаза рубиновым огнем.

Не глядит ли на меня злым взглядом синий силуэт скорпиона?

Я поднял руки к небесам.

Услышав крики квартирмейстера и вахтенного гардемарина, звавших старпома, я не обратил на это внимания. Синее свечение усилилось. Есть. Есть!

Я потянулся к нему, чувствуя, как синий свет вбирает в себя мое сознание, — и закричал, громко и торжествующе:

— Креген! Делия! Делия из Дельфонда! Моя Делия с Синих гор! Я вернусь! Вернусь!

Я открыл глаза на песчаном пляже, слыша рокот огромных волн. Меня охватило болезненное отчаяние. Встав, я взглянул на бушующее море, берег, линию кустов вдали, а за ней огромную и широкую равнину, раскинувшуюся до горизонта.

Сила тяжести… Ощущение воздуха! Да! Этот мир — Креген под Антаресом. Но где же город? Где река Аф? Где Афразоя, город савантов, Качельный город?

Мои глаза быстро приспособились к теплому розовому свету, но я не видел того, что хотел увидеть. Я врезал кулаком по песку. В каком же месте этого мира я, черт возьми, очутился? Может, на Лоше, континенте тайн, вуалей и спрятавшихся за стенами садов? Или на Гахе, жалком подобии болезненных мужских грез, где женщин приковывают к кроватям? А ведь были еще Хавилфар и Турисмонд — континенты, о которых я ничего не знал, а также девять больших островов и моря между ними.

Как же я клял несовершенство своего знания Крегена!

Между мной и огромным палящим красным солнцем пронеслась тень. Я увидел алую птицу с золотым оперением на шее и голове и вытянутыми черными лапами с грозными когтями (ну прямо имперский орел!!!), неподвижными и величественными широкими крыльями. Она описывала надо мной круги. Я встал и погрозил Гдойнаю кулаком. Он издал резкий каркающий крик. Понаблюдав какое-то время, он начал подыматься по спирали все выше и выше, лениво взмахивая мощными крыльями. Когда он превратился в крошечную точку в небе, я услыхал внезапно оборвавшийся крик. Женский крик.