Прыжок в прошлое - Бакли-Арчер Линда. Страница 17

Кэйт закрыла глаза и начала трястись, пока ее конечности не повисли так, будто были без костей. Питер лежал на кровати и наблюдал. Кэйт выглядела очень смешной, и он захихикал.

– Ох, ты меня сбил, – рассердилась Кэйт. – Это дело сноровки. Я знаю, что могу это сделать. Пытаюсь с самого рассвета. Знаешь, как с этими картинками – сначала все плоское, но потом, если расслабиться и упорно смотреть, то картинка постепенно выскакивает перед тобой, и ты не понимаешь, почему не видел этого раньше.

Кэйт подошла к окну, солнце освещало ее блестящие рыжие волосы.

– А теперь не мешай мне, – приказала она и снова постаралась расслабиться. Она закрыла глаза и наклонила голову чуть вперед. Кэйт была похожа на медитирующего ангела.

Через мгновение она стала растворяться в утреннем воздухе. Солнце светило прямо Питеру в лицо. Он поднял руку, чтобы заслонить глаза. В следующую минуту Кэйт исчезла совсем. Там, где она стояла, теперь лишь летала муха.

– Ой, нет! Кэйт! – крикнул Питер. – Нет!

У Питера бешено заколотилось сердце, и шестое чувство подсказало ему, что комната пуста. Кэйт ушла. Ужасно было ощущать свое одиночество в глубине времен. Конечно, Кэйт не без недостатков, но они были вместе, и она не могла просто так бросить его. Питер почувствовал себя безмерно обиженным, рухнул на кровать и стал колотить по подушке, с каждым ударом выкрикивая: «Нет!»

– Успокойся, успокойся, – сказала Кэйт от двери.

Питер застыл, не донеся кулака до подушки, и разинул рот:

– Ты где… была?

– Гуляла, – сказала она и прыснула от смеха.

– Перестань смеяться и расскажи, что произошло!| – раздраженно пробормотал Питер.

Но Кэйт не могла удержать смех, она бросилась на кровать и по ее щекам потекли слезы.

– Твое лицо, – выдохнула она. – А лица девчонок! – Она зарылась головой в простыни, тело ее сотрясалось от смеха.

– Каких девчонок? Кэйт, возьми себя в руки! Кэйт села, стараясь успокоиться.

– Я прошла всю классную комнату… – начала она, но снова рассмеялась, и чем серьезнее смотрел на нее Питер, тем больше она смеялась.

Почему она все делает назло, думал Питер, уже забыв, как он радовался ее возвращению. В конце концов Кэйт успокоилась.

– Ты знаешь, где ты спишь? В комнате 11 класса! Там кто-то накалякал по всем стенам что-то грубое про учителей, и все счищали надписи щетками. В классе сидела очень строгая мисс Ганн, заместитель директора. Она читала газету, но время от времени поглядывала поверх очков и говорила:

– Ну-ка, девочки, поживее. Насколько вам известно, у меня ведь сегодня тоже выходной.

Я увидела капитана нашей спортивной команды, она на прошлой неделе запустила в меня мячом из-за того, что я играла медленно. Когда она оглянулась, я показала ей язык. Она так завопила, будто увидела привидение, и все остальные тоже завопили.

– Им и вправду показалось, что они увидели привидение, – сказал Питер.

– Но я же не мертвая, – весело ответила Кэйт.

– Откуда им знать? Мы исчезли, теперь, может, и мертвые. И посмотри, во что ты одета – самый настоящий наряд привидения.

Кэйт расстроилась:

– Они скажут маме и папе, и те будут считать меня умершей. Что же я наделала!

– Мы просто должны вернуться и доказать им, что мы живы! – быстро сказал Питер, стараясь поднять Кэйт настроение. – Ты знаешь, – продолжал он, – из-за яркого света трудно было все точно разглядеть, но мне показалось, в этот раз ты полностью исчезла. А в классной комнате у тебя было настоящее тело?

– Не уверена – я же на себя не смотрела. Но я все видела сквозь свои руки. Наверное, я казалась им каким-то туманом. Судя по воплям все и правда приняли меня за привидение. Смешно, но я все время представляла тебя в этой комнате. Будто одной ногой я была в прошлом, а другой – в будущем.

– Почему ты вернулась обратно? – спросил Питер. – Ты разве не могла остаться там, если бы захотела?

– Ощущение такое, что чем дольше я там нахожусь, тем больше на это уходит сил. Не знаю, как это описать… Будто вокруг моей талии повязана гигантская эластичная лента, прикрепленная здесь на крючке. Я могу двигаться в зависимости от этой ленты – достаточно далеко и долго, – но рано или поздно все равно притянусь назад.

Питер рассеянно ударил по спинке кровати.

– Перестань. Сломаешь кровать, – сказала Кэйт.

Питер глянул на нее и продолжал колотить.

– Интересно, всегда ли ты могла растворяться? Даже когда не знала об этой способности? Или то, что с нами случилось, так тебя изменило?

Кэйт пожала плечами.

– Вот что! – внезапно воскликнула она. – Я напишу на листе бумаги: «Я – не мертвая» – и возьму с собой, когда в следующий раз буду растворяться. Тогда они будут знать, что со мной все в порядке.

Питер подумал-подумал и скривился.

– Привидение говорит: «Я – не мертвое»? Кэйт вздохнула.

– Ну… Как бы то ни было, я буду тренироваться. Если я много раз это проделаю, то, может, догадаюсь, как снять с крючка эластичную ленту, и тогда – пока-пока 1763 год.

– Как ты думаешь, а я смогу растворяться?

– Гидеон сказал, что ты это делал.

– Да? Я что-то не припомню.

– Попробуй! Ляг на кровать, расслабься и думай о доме. Представь себе мамино лицо и попытайся уйти отсюда.

– Хорошо, – не раздумывая, согласился Питер. – Попробую.

Он растянулся на кровати и заставил себя расслабиться. Попытался представить, как мама, присев на краешек кровати, подает ему перед сном стакан молока и разговаривает с ним, пока он пьет. Он сжал кулаки, будто заставлял себя вызвать этот образ, но в голове не появлялось никакой картины. В горле встал ком, и Питер растерялся. Почему он не может увидеть маму?

– Я даже не могу вспомнить, как она выглядит! – выпалил он. Кэйт видела, как сильно он огорчен.

– Ну ладно, ладно… тогда подумай о своей спальне, – предложила она. – Я считаю, важнее всего – расслабиться.

Питер сделал глубокий вдох и начал медленно выдыхать. Он вспомнил о том, как однажды Маргрит учила его загорать. Почти сразу послышался рокот прибоя. Плечи и шея, а затем руки и ноги стали тяжелыми и погрузились в плотный песок. Теперь он был спокоен. Сначала в голове возникло полосатое одеяло. Образ держался в сознании достаточно долго, и мальчик видел только темно-синие и белые полосы. Картинка странно успокаивала, и вскоре у него в глазах зарябило, будто где-то вдалеке заработал какой-то механизм. Немного погодя полосы превратились в спирали и стали поблескивать. У Питера было ощущение, что спирали проходят прямо через его тело и этот мир остается где-то позади. Вдруг перед ним появилось милое улыбающееся мамино лицо; она смахнула волосы с его глаз. Питер почувствовал прилив счастья. Как сильно ему не хватало мамы, как давно он не позволял себе поддаваться этому чувству. Вся тоска по маме, страстное желание, чтобы она вернулась домой, взорвались в нем острой болью.

– Ты в какой-то момент начал туманиться, – сказала Кэйт. – Думаю, у тебя получится растворяться.

Подошло время отъезда. Все семейство Бинг и большинство слуг сразу после завтрака столпились перед домом. Июльское солнце уже безжалостно палило. Кэйт и Питер томились в ожидании отъезда, и это ожидание казалось бесконечным. По спине Питера катился пот, но он не смел снять сюртук. Кэйт тоже страдала от тяжести своего сложного наряда и усиленно обмахивалась веером, который дала ей миссис Бинг. Хозяйка рассказала девочке о языке вееров: если ты держишь его так, это значит «вы мне нравитесь», если иначе – «подите прочь». В данный момент веер Кэйт явно говорил: «Я задыхаюсь, пожалуйста, позвольте мне расшнуровать этот дурацкий корсет».

Блестящая черная карета была запряжена четверкой сильных гнедых лошадей. Лошади терпеливо стояли, пожевывая удила, в то время как забравшийся на крышу кареты лакей привязывал там чемоданы. У одного чемодана оторвалась ручка, и лакей чуть не уронил его на землю. Когда же он все-таки поймал чемодан, то в нем что-то звякнуло.