Рыбалка в море демонов - Ши Майкл. Страница 18

XI

Чтобы добраться до особняка, нам пришлось поработать веслами.

– Наш парус, – объяснял Гильдмирт, – и есть одна из тех вещей, за которой мы должны заехать. Вы, конечно, не станете обижаться, что я не помогаю вам грести, когда поймете, на какую жертву я пошел ради вас.

– Всегда рады помочь, – буркнул я. – Ну так что же? Продолжай, пожалуйста. Что ты можешь сказать про Уимфорта?

– А кто такой Уимфорт?

– Мальчишка, которого мы ищем.

– Ах вот оно что. Да практически ничего, я знаю только, почему он здесь оказался. Видите ли, в «Карманный справочник чародея» Бальдера Ксолота вкралась ошибка. Именно она за сто двенадцать лет с момента первой публикации книги погубила множество людей, которые ничему не желают учиться, но покупают заклятия возами. Дело в том, что волхвам-недоучкам прекрасно известна репутация Ксолота как самого грамотного и надежного среди всех авторов, добывающих свой хлеб популяризацией слова Силы. Но, увы, он всего лишь смертный, и ничто человеческое ему не чуждо. Транскрибируя древнеархаический текст о Сазмазме, он сделал ошибку в прочтении слова «парн-штадха». Это один из редких вариантов более обычного «шт-парндха», слова столь близкого к верхнеархаическому «хешат па-харнда», что не надо знать древнеархаический, чтобы догадаться о его значении – «никто». Но Ксолот решил, что это ошибка переписчика, и перевел его как «парнштада», то есть «боншада». Подумать только, какой урожай горя и несчастий породило столь крохотное зернышко! Всего одно предложение. «И никто, – гласит оно, – не имеет власти извлечь его оттуда» – имеется в виду эликсир, – «где он находится ныне, и принести в мир солнечного света». Еще немного, джентльмены, и можно сушить весла.

Мы повиновались. Лодка, увлекаемая инерцией собственного движения, пересекла террасу и скользнула в затопленный дверной проем.

До сих пор мы могли лишь догадываться, какие страдания причиняет Гильдмирту пребывание в неволе. Но только увидев, в каких руинах он обитает, мы поняли, насколько сильно он пал духом. С первого взгляда ясно было, что зал, в котором мы оказались, в прошлом служил одновременно демонстрационной комнатой, где были выставлены достижения хозяина, и кабинетом, где он обдумывал новые проекты. В настоящее время он являлся продолжением лагуны, его грандиозные своды эхом откликались на неумолчный шепот волн, море захватило и подчинило себе все, что в нем было. Даже развешанные по стенам картины, несмотря на то что их украшенные резьбой рамы лишь слегка касались воды, давно превратились в настоящие колонии водорослей и ракушек. Цветной мох, точно проказа, пятнал изображенные на них фигуры; струпья ракушек покрывали их, водоросли уродовали лица. Все до единого полотна были посвящены ключевым событиям жизни Гильдмирта в подземном мире, нарисованным, надо отметить, с большим искусством. Именно его лицо – покрытое коростой, заросшее зеленой бородой или безобразно раздутое, как у утопленника, – смотрело на нас со всех сторон.

Однако большую часть убранства зала скрыла вода. Свет огромных фосфоресцирующих пузырей, свисающих с потолка, просачивался сквозь нее до самого пола, над которым мы скользили, не прилагая ни малейших усилий. Но, судя по тому, что открывалось нашим глазам, раньше, до того как море завладело домом, пешеходу все время приходилось лавировать между разнообразными предметами. Повсюду были установлены платформы и возвышения разной высоты. Некоторые из них служили подставками для целых таксидермических композиций, которые изображали демонов разных пород в их естественной среде обитания, создавая представление о том, чем они питаются, как сражаются, строят гнезда и тому подобное. Один особенно крупный помост был целиком заставлен моделями зданий. Многие из сооружений этого мини-мегаполиса, детища честолюбивых мечтаний Гильдмирта, мы узнали – они стояли на пирсе, исполненные в натуральную величину, – но большинству так и суждено было остаться микроскопической копией самих себя.

Но самая крупная платформа, расположенная почти в середине зала, свидетельствовала о еще более амбициозном проекте хозяина дома, нежели даже строительство города на берегу подземного моря. Всю ее целиком занимала вырезанная из камня карта поражавшей причудливым разнообразием местности: горы здесь соседствовали с глубокими провалами, конусы вулканов вздымались над иссеченными оврагами долинами. Огромная карта раскинулась как раз между нами и стоявшим в конце зала столом, крышка которого поднималась над поверхностью воды. Именно к нему, управляя вместо руля веслом, и направлял наш кораблик Гильдмирт. Мы невольно содрогнулись, проплывая над удивительным пейзажем, ибо быстро поняли, что именно он изображает: на противоположном его краю красовалась многократно уменьшенная, но во всем остальном практически неотличимая от оригинала копия особняка-пирамиды и пирса с его разномастными постройками. В том, что безукоризненно выполненная модель целиком ушла под воду, нам почудилось сознательное вмешательство злого начала, и даже в плеске игравших над нею волн мы уловили ноту мрачного торжества.

– Это модель морского дна? – спросил Барнар. Гильдмирт развернул лодку, и она ткнулась кормой в крышку стола.

– Да, точнее, его небольшого участка. Сейчас я налью вам вина, а потом покажу, откуда мы начнем свои поиски.

Крышка стола, на которую мы высадились, с легкостью могла бы не только принять человек сто, но еще и разместить их с относительным комфортом. Вода до нее не доходила, так как особняк кренился в сторону двери, и потому в дальнем от входа конце зала, большую часть которого занимал громадный камин, было совсем мелко. Если какая шальная волна и докатывалась до него, то у нее едва хватало сил перехлестнуть через каминную решетку. Горек был Пирату подземный плен, но некого было ему винить, кроме себя самого; и потому, точно в наказание за былую самонадеянность, он отказался от прежней роскоши и, подперев ножки стола кирпичами, чтобы выровнять его поверхность, разбил на ней что-то вроде лагеря, окружив себя лишь самыми необходимыми вещами. Все его имущество составляли кровать, шкаф наподобие буфета, письменный стол со стулом, чертежная доска, подставка для письменных принадлежностей да несколько книжных полок.

Много недель подряд во рту у нас не было ничего, кроме собственной слюны. Поэтому первый глоток вина из фляжки, предложенной Гильдмиртом, вызвал у нас что-то вроде болевого шока. Вино потоком лавы обожгло мои пересохшие рот и глотку. Но уже второй глоток принес чистое, беспримесное наслаждение. Все, на что только ни падал мой взор, сияло новым светом, точно вино промыло мои опаленные ужасом глаза. Уставившись на первый попавшийся предмет, я, как дурак, вякнул:

– Какие чудесные инструменты! И ты на всех играешь? Вся стена слева от камина была увешана музыкальными инструментами; их покрытые лаком деревянные корпуса, серебряные струны и бронзовые клавиши вдруг обрели в моих обновленных вином глазах очарование поистине магическое. Однако Пират бросил на эту коллекцию взгляд несколько странный, если не сказать иронический.

– Только на некоторых. Не все из них мои. Но допивайте же, друзья, не стесняйтесь, а я налью вам еще по одной, – уж я-то знаю, до чего приятен вкус вина после долгого воздержания. А пока вы наслаждаетесь напитком, я покажу вам место, куда мы направимся. Его хорошо видно с края стола. Ниффт, позволь на минутку гарпун.

Он подвел нас к береговой линии своего острова.

– Это не слишком далеко отсюда, – сказал он, погружая жало гарпуна в воду примерно на расстоянии половины длины всей карты от затонувшей копии особняка.

Мы с Барнаром, приканчивая вторую флягу вина, еще раз подивились точности исполнения крохотного пейзажа. Мы ощущали себя титанами, которые благодаря магии вот-вот уменьшатся в размерах и получат доступ в раскинувшееся перед ними карликовое королевство, где смогут вволю нарезвиться, перескакивая через горные хребты и переплывая варварской красоты заливы. Тем временем наконечник из полированной стали приблизился к группе вершин, высотой намного превосходящих окружающие, и завис над ними.