Монах: последний зиндзя - Ши Роберт. Страница 26

– Хорошо сказано, Судзуки-шике! – улыбаясь, сказал Тайтаро. – Но сейчас, когда его жизненный путь подходит к концу, вы можете переложить всю ответственность на нас.

Судзуки вновь улыбнулся:

– Вы официально освобождаете меня от моих обязанностей, Тайтаро-сенсей?

– Да, – поклонился Тайтаро. Двое остальных священников взглянули на Судзуки, затем отошли от него.

Тайтаро усмехнулся.

– Извините нас, братья, за то, что в обличии буддистского монаха скрывался один из членов нашего ордена из храма в Наро. Мы посчитали необходимым держать нашего представителя около канцлера.

– Вы отравили его! – воскликнул один из священников.

– Нет, – сказал Тайтаро. – Судзуки-шике – прекрасный врач. Его процедуры, возможно, продлили жизнь господину Согамори. Я признаюсь вам, у нас была прекрасная возможность совершить покушение на канцлера, но мы лишь хотели заранее иметь информацию о готовящихся нападениях на наши храмы. А теперь пойдёмте, взглянем на него.

Торлук остался ждать у входа, в то время как Тайтаро и Дзебу вошли в тёмный зал. Дзебу вспомнил о своем намерении убить Согамори при первой возможности, чтобы отомстить за смерть своей матери Ниосан. Теперь человек, по чьему приказанию уничтожались храмы зиндзя и чьё слово являлось законом по всей Стране Восходящего Солнца, лежал, тяжело дыша, и издавал стоны у ног Дзебу на кедровом полу холодного пустынного храма, и у Дзебу не было желания ускорить его отбытие в мир иной. Смерть подкралась очень близко к старику и, возможно, сейчас была бы для него благодеянием.

В свете горящих свечей алтаря спокойное лицо Кваннон – богини милосердия молча взирало на лежащего Согамори. Он не мог найти для своей смерти лучшего места, чем здесь, перед глазами Кваннон. Согамори лежал на спине, руки его были брошены без сил, его огромный живот подымался и опадал под мокрой одеждой, в которую он был укутан. Хныча, он повторял: «Жарко! Жарко…» Тайтаро опустился на колени рядом с ним, положил руки на бритую голову Согамори и быстро наклонил её назад. Затем он достал из-под своего кимоно шелковый кошелек с золотыми иглами и начал втыкать их в обнаженные плечи и руки старика. Один из буддистских священников протестующе крикнул.

– Я не издеваюсь над ним, – сказал, улыбаясь, Тайтаро. – Это китайский способ лечения болезней. Я установил иголки так, чтобы снизить жар. Я не могу спасти ему жизнь, но в состоянии облегчить его смерть.

Почему, во имя ивового дерева, Тайтаро хочет облегчить смерть Согамори? Дзебу был удивлен. Зиндзя были врачами только потому, что воин должен уметь лечить свои раны и раны своих друзей. Сейчас Тайтаро размешивал порошок, который носил с собой, в воде.

Капля за каплей Тайтаро вливал жидкость между толстых, потрескавшихся губ Согамори. Постепенно патриарх рода Такаши перестал стонать. Тайтаро опустил руку на его лоб. Через мгновение Согамори открыл глаза и взглянул на Тайтаро.

– Ты принес мне голову Юкио? – прошептал он.

«Он ещё галлюцинирует», – подумал Дзебу, а Тайтаро сказал:

– Время падения Юкио еще не пришло. Сейчас наступило ваше время, господин Согамори. Все, кто поднялся высоко, должны упасть низко.

– Кто ты? – оживился Согамори. Его глаза теперь выражали тревогу. Лечение Тайтаро явно подействовало.

– Я бывший настоятель Ордена зиндзя Тайтаро, господин Согамори.

– Зиндзя! Я запретил подпускать ко мне зиндзя, за исключением, конечно, того монаха Судзуки, который думал, что провел меня, облачившись в одежды буддистского монаха. Я держал его рядом для того, чтобы водить за нос зиндзя, – слабо засмеялся Согамори.

Дзебу улыбнулся Судзуки, который пожал плечами, пряча взгляд.

– Послушайте, господин Согамори, – сказал Тайтаро. – Вы на пороге смерти. Я могу сказать, что вам осталось жить не больше часа. Поэтому предлагаю вам провести время с пользой. Если вы хотите, мы вынесем вас наружу и оставим в покое. Эти два буддистских монаха, которые преданно остались с вами после того, как воины охраны были уничтожены, будут следить, чтобы вам было удобно.

Глаза Согамори расширились. Он находился в бессознательном состоянии со времени бегства из Хэйан Кё и не знал о положении, сложившемся за много дней после этого. Теперь он задавал тактически быстрые наводящие вопросы. Он узнал, что Такаши потеряли столицу, что он находится к югу от Такацуки, в буддистском храме, во власти Муратомо. Его реакция на это известие была спокойной и мужественной.

Дзебу не мог не почувствовать восхищения им. Согамори принял новости как истинный зиндзя.

– Почему ты не убил меня? – спросил он, глядя в глаза Тайтаро.

Тайтаро процитировал выдержку из наставлений зиндзя:

– «Если нет необходимости что-то делать, то необходимо не делать этого!»

– Ты прав, я умираю, – сказал Согамори, – но Такаши выиграют эту войну. Вся империя поддерживает нас. У нас есть император. Армия Юкио – варвары – иностранцы. Мы уйдем на запад, где нас поддержат. Все великие самурайские кланы присоединятся к нам в борьбе против мятежников. Мой внук – монарх, благословенный небом, и мой великий внук и все мои потомки будут занимать императорский трон до скончания веков. В этом мире мне нечего желать. Единственное, о чём я сожалею, это то, что я не смог увидеть голову Юкио.

Тайтаро вздохнул.

– Господин Согамори, хотите ли вы предстать перед Господом, говоря ложь, для того чтобы защитить себя, или вы хотите освободиться от иллюзий?

– Вы, зиндзя, говорите о проницательности, – сказал Согамори. – Может ли кто-нибудь, кто не является зиндзя, достичь её?

– У вас есть сейчас последняя возможность в этой жизни, чтобы почувствовать это, – сказал Тайтаро.

– Кем я буду в моей следующей жизни? Ты знаешь, зиндзя?

– Нам не нужно знать, что последует за смертью.

– Год назад святой монах пришел ко мне и рассказал, что во сне он посетил царство мёртвых. Эмма-О, король потустороннего мира, сказал ему, что я являюсь перевоплощением знаменитого Дзие Содзе, который жил триста лет назад. Эмма-О сказал, что даже моя злая карма поможет человечеству. Если это так, то я не простой человек и моя будущая жизнь не будет обыкновенной!

– Будущего не существует, – сказал Тайтаро. – Существует лишь настоящее. Пока я здесь, позвольте мне помочь вам.

– Я не боюсь умереть! – прошептал Согамори.

– Я собираюсь не просто освободить вас от страха – сказал Тайтаро. – Я собираюсь сделать вас снова ребёнком, свободным от владений, ранга, родственников, знаний, прожитого, будущего, даже от языка, – так, чтобы вы предстали перед Господом, как ребёнок, идущий в руки к матери.

«Согамори – человек, убивший мою мать», – подумал Дзебу. Но то, что сказал Тайтаро, волновало его в большей степени, чем ненависть к главе Такаши.

– Вы – не Согамори, – продолжал Тайтаро. – Вы должны проститься с Согамори, забыть о нём. Согамори был лишь карнавальной маской, которую вы носили, но танец уже окончен.

– Я надену другую маску для другого танца! – голос Согамори, казалось, ослабел. Тайтаро наклонился вперед и внимательно посмотрел в глаза Согамори.

– Другого танца не будет. Перед этим тоже не было танца. Всё время в прошедшем, настоящем и будущем вы носили эту маску, но она никогда не была вашей. Сбросьте ее. Сейчас!

Он щелкнул пальцами перед лицом Согамори, – громкий внезапный звук, похожий на треск кости. Последовала тишина, а затем Согамори сказал:

– Я вижу!

– Что вы видите?

В позе, в которой Тайтаро склонился над ним, сквозило нетерпение.

– Я вижу Согамори. Я вижу его юношей, стреляющим из лука в воинствующих монахов Дайдодзи в их святилище, не боясь богов! Я вижу его с сыном Кийоси, подчиняющим себе врагов императора. Я вижу Сына Небес, провозглашающим его канцлером, даже Фудзивара кланяется ему. Я вижу, как он замыкает круг, начавшийся, когда его предок, император Камму, был на троне. Согамори, Такаши-но Согамори!

– Не Согамори! – мягко сказал Тайтаро. – Не Такаши.