Пророк - Шидловский Дмитрий. Страница 2

Один из лакеев поставил передо мной тарелку ухи и отошел к стене, покрытой затейливой резьбой.

– Познакомьтесь, господин Ли, – произнес мой отец, обращаясь к гостю, – мой сын Александр.

– Очень приятно, – китаец снова легко поклонился.

Он говорил по-русски весьма четко, с еле заметным акцентом.

– Александр, – в голосе обратившегося ко мне отца звучало легкое раздражение, – перед тобой господин Ли Ван Лунг, личный советник Императора Поднебесной. Он прибыл в Петербург на три дня по делам и хотел встретиться со всеми членами нашей семьи... хотя я не видел необходимости, чтобы ты присутствовал при этом.

– Очень приятно, – я привстал, приветствуя Ли Ван Лунга.

В комнате снова воцарилась тишина.

– Князь, – прервал затянувшуюся паузу гость, – мне показалось, что вы гневаетесь на сына.

– Да, – подтвердил отец, – он, увы, позор моего рода. Бездельник и гуляка, вечно доставляющий мне неприятности. К сожалению, прежде я уделял недостаточно внимания его воспитанию, а сейчас, боюсь, уже поздно. Время упущено.

Китаец пронизал меня внимательным взглядом, из-за которого я непроизвольно потупился в тарелку.

– Мне кажется, вы излишне строги к своему сыну, – заметил господин Ли после непродолжительной паузы. – Он сильный и неглупый человек. Просто не знает, как правильно использовать свою энергию. Я думаю, что он еще сможет найти свой путь в жизни.

Я с удивлением посмотрел на гостя.

– Видит бог, я бы ничего не пожалел, если бы кто-то сумел наставить его на путь истинный, – проворчал отец.

– Ловлю вас на слове, – мягко улыбнулся господин Ли. – Думаю, я знаю, как помочь молодому человеку найти себя.

– Сделайте такое одолжение, расскажите, – отец с интересом подался вперед.

– Ему нужен опытный и мудрый наставник.

– Еще пять лет назад ему был нужен ремень, – проворчал отец, – но сейчас уже поздно. Ему нужны ежовые рукавицы, и я, право, не знаю, где их можно найти для отпрыска знатного рода в нашем гуманном обществе. Такого оболтуса из любого военного училища выгонят с треском в первый же месяц. Да и я не хотел бы краснеть за его проделки перед военным министром.

Я почувствовал, что кончики ушей у меня краснеют.

– Дисциплина – залог хорошего обучения, – наставительно сказал китаец. – Но главное – это мудрый наставник. Полагаю, в Китае юноша сможет обрести и то и другое.

– Что вы предлагаете? – с явным интересом спросил отец.

– Я мог бы устроить вашего сына в обучение к одному очень большому мастеру ушу, – улыбнулся Ли. – Его зовут Ма Ханьцин. Мастер Ма родился в крестьянской семье и с раннего детства воспитывался в монастыре Шаолинь. Сейчас он известен по всему Китаю как великий мастер боевых искусств, знаток традиционной китайской медицины и мастер чань. Чань, – сказал Ли, обращаясь ко мне, – это одно из направлений буддизма, о чем вам, возможно, известно. Мастер Ма уважаем в Поднебесной настолько, что его даже неоднократно принимал император. В доме мастера царит поистине монастырская дисциплина. Она, безусловно, благотворно скажется на вашем сыне. Я думаю, что смогу уговорить господина Ма не только принять вашего сына в ученики, но и поселить его в своем доме. Один из моих сыновей сейчас живет и обучается у него. Разумеется, обучение у мастера Ма не будет похоже на обучение в вашей военной академии. Ученики, живущие в доме мастера, выполняют роль прислуги: занимаются домашними работами, ухаживают за учителем.

Я похолодел. Меня, потомка князей Юсуповых, хотели сделать слугой какого-то китайского крестьянина! Это было уже слишком.

– Неужели вы позволяете, чтобы ваш сын был слугой? – удивленно спросил отец.

– Как вы справедливо заметили, Петр Феликсович, молодому поколению нужна дисциплина, – степенно ответил господин Ли. – И она должна быть тем строже, чем выше положение и достаток семьи молодого человека, ведь представители высших сословий избавлены от многих тягот и невзгод, на которые обречены бедняки. Только тому, кто познал тяжкий труд и научился подчиняться, могут быть вверены большие капиталы и руководство людьми.

– Извините, что вмешиваюсь, – подал голос Виктор. – Как я понял, мастер Ма буддист. Не потребуется ли от моего брата выполнять чужие ритуалы?

– Веру менять не требуется, – заверил господин Ли. – Необходимо лишь с уважением относиться к учению Будды.

– А университет? – предпринял я отчаянную попытку избежать страшной участи.

– Закончите Пекинский, – повернулся ко мне китаец. – Одно другому не мешает.

– Папа, а это хорошая идея, – заметил Виктор. – Ведь если Шурка получит образование в Китае, нам будет проще вести дела в Азии.

– Да, я видела фильм про буддийских монахов, – добавила Ирина. – Дисциплина у них дай бог. Думаю, Александру она пойдет впрок.

Отец задумался, а потом наконец проговорил:

– Я полагаю, в ваших словах, господин Ли, есть здравое зерно. Когда мы сможем отправить Александра к мастеру?

– Когда угодно. Рейс на Пекин отправляется через четыре с половиной часа. Вы еще можете успеть. Пока юноша будет в пути, я свяжусь с наставником Ма. Я уверен, что он согласится, но даже если и откажет, то непременно порекомендует другого учителя. Я думаю, не имеет смысла подписывать контракт менее чем на пять лет. Я бы порекомендовал семь. Для вас это не будет слишком дорого.

– Деньги не имеют значения, – отмахнулся отец. – Решено: семь лет.

– Минутку, – воскликнул я, – а мое мнение вы узнать не хотите?

– Нет, – отрезал отец.

Он нажал кнопку вызова дворецкого и, когда тот появился в дверях, объявил:

– Соберите чемодан Александра Петровича и отрядите «Руссобалт» в Пулково к сегодняшнему рейсу на Пекин. Мой сын покидает нас.

Так, двадцать пятого июня тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, моя жизнь сделала крутой поворот.