Пророк - Шидловский Дмитрий. Страница 50

– Ясно. Филарет вояка известный.

– Вояка, вояка... борец с двадцать первым веком, – буркнул я.

– Ну вот, ты опять неспокоен.

– Мне-то что! Я в мире живу. Страшно видеть, как человек пытается время вспять повернуть, а ведь Филарет не один такой....

– На все божья воля.

– Может, и так. Господь велик. Только зачем-то он посылает нам все это?

– Чтобы испытать, а то и на верную дорогу вывести. Может, он тебя для того с митрополитом и свел, чтобы ты себя иначе увидел? Ты ведь за делами, небось, уже и себя видеть перестал.

– Да нет у меня сейчас особых дел, Се... отец Зосима. Отстранили меня от управления. «Закон о защите прав трудящихся» – не забыл еще такой?

– Вот оно как!

– Что, думаешь, и это испытание?

– Конечно. Если Господь всемогущ, то зачем ему безобразия допускать, как не затем, чтобы людей испытать?

– Ему надо испытывать? Неужели он чего-то о нас не знает?

– Человек свободен в своем пути: вверх или вниз, к богу или к дьяволу. Промысел божий в том, чтобы люди сами выбирали свой путь.

– Может, ты и прав, – согласился я, думая уже о своем. – Тогда, может, ты и правильно сделал, что от мира ушел. Может, и не надо в мирские дела вмешиваться: у меня свой путь, у других свой.

– Может, оно и так, – развел руками Зосима. – А может, и нет. Пути-то Господни неисповедимы, а заступничество за других – тоже путь. Твой-то, в миру, потяжелее моего будет.

– Вряд ли. Меня государь призывает, тебя митрополит держит – велика ли разница? А велика ли разница между тобой и старцами? Можно схимником и посреди царского двора быть, а можно и в монастыре распутствовать. Живи, как жил бы в монастыре.

– А ведь и верно... Не иначе, бог мне тебя послал, Александр. Ты сейчас на мой старый вопрос ответил.

– Знаю, – улыбнулся я. – Только ты ведь и сам мои сомнения разрешил.

– Вот как? Неисповедимы пути Господни, – шепотом повторил Зосима. – Что же, ступай с богом, Александр. – он перекрестил меня.

– Прощай, – слегка обнял я былого товарища.

Самолет приземлился в международном аэропорту города Дальний. Пассажиров бизнес-класса выпустили через отдельный рукав, и мы сразу попали в отделанный мрамором общий зал. Хо ждал меня у выхода. Он был одет в деловой костюм и, кажется, заметно волновался. Мы вначале поприветствовали друг друга по китайской традиции, потом обменялись рукопожатием.

– Ты теперь выглядишь как настоящий предприниматель, – сказал я ему по-русски.

– Благодаря вам, – ответил он.

– Что же, поехали на вашу киностудию, сударь.

– А ваш багаж, старший брат?

– Его доставит аэропортовая служба. Я уже дал распоряжение.

Вместе мы вышли на стоянку автомобилей. Я украдкой окинул ее взглядом и удивился множеству огромных легковых монстров – от «Руссобалта» до «Тойоты». Даже в Петербурге и Москве я никогда не видел их в таком количестве одновременно. Подумав хорошенько, я понял, что в чем-то это даже логично. Порт-Артур – один из самых богатых городов Дальнего Востока, стоял на небольшом полуострове, который принадлежал Китаю, но после разгрома Японии достался России в аренду на девяносто девять лет и уже к пятидесятому году превратился в настоящий Эльдорадо. Здесь проходили огромные объемы грузов, сюда стекался финансовый капитал из сотрясаемой народными волнениями Поднебесной, отсюда инвестировали свои средства в Азию крупнейшие корпорации России. Здесь работали самые трудолюбивые китайцы, японцы и корейцы и самые предприимчивые русские. На русских деньгах и китайском трудолюбии здесь расцвели наиболее высокотехнологичные производства. Здесь продавались ценные бумаги всех крупнейших дальневосточных компаний, а котировки Порт-Артурской фондовой биржи служили одним из основных индикаторов мировой экономики, наравне с Петербургской, Лондонской и Нью-Йоркской. Подарив этому маленькому анклаву политическую устойчивость и обеспечив ему статус свободной экономической зоны, Российская империя в короткие сроки сотворила экономическое чудо: за считанные годы захолустный кусок китайской земли, разоренный японской армией, превратился в финансовый и промышленный центр всего Дальневосточного региона. Нигде в Азии квадратный метр площади не стоил столько, сколько в Порт-Артуре. Нигде не было таких высоких зарплат и такой высокой плотности населения.

И все же этот колосс, возникший буквально из ниоткуда, напоминал мещанина во дворянстве. Он был богат, но ему не хватало блеска и породы. Все здесь было непомерным, раздутым, приукрашенным. Как бедный провинциал кичится своей духовностью и добротой, якобы недоступной столичным жителям, так и этот нувориш кичился дорогими игрушками. Здесь строились дома по самым сумасшедшим и амбициозным проектам, здесь появлялись самые новые аттракционы и шоу, здесь земство спускало огромные деньги на украшение улиц и всевозможные карнавалы и шествия. И именно здесь дети некогда разбогатевших русских переселенцев и китайских аборигенов покупали самые дорогие машины, чтобы хоть как-то утереть нос «заносчивым» столичным жителям.

Меня всегда смешила эта показная напыщенность. Любую попытку пустить пыль в глаза, обозначить и утвердить свой статус за счет внешних проявлений я расценивал как признак слабости.

Хо подвел меня к огромной «Тойоте Авенсис».

– Это моя служебная машина, – смущенно произнес он. – Вы, наверное, не одобряете, что она такая дорогая. Конечно, я мог купить и подешевле...

– Нет, ты все правильно сделал, – одобрил я. – Здесь большинство ездит на таких машинах, а значит, покупать более дешевую – обрекать себя на неуважение окружающих.

«Да и сложно ожидать, что молодой парень, дорвавшись до денег, не прельстится дорогими игрушками», – добавил я про себя.

Хо сел за руль, а я на переднее пассажирское сиденье. Мы выехали со стоянки и вскоре уже катили по автостраде к сияющим небоскребам Порт-Артура. Из радиоприемника неслась тихая музыка. Невидимый певец исполнял романс «Выхожу один я на дорогу» на китайском языке. Я еле удержался от улыбки, когда вместо «Пустыня внемлет Богу», он спел: «Долина слушает Небо».