Русские пираты - Широкорад Александр Борисович. Страница 57

Не прибавляя хода, крейсер тотчас же поворотил на 16 румбов и лег курсом, одинаковым с эскадрой, чтобы пропустить ее мимо себя и при этом осмотреть ее строй и состав. Все, что возможно было рассмотреть с расстояния двух кабельтовых, на котором держался крейсер, чтобы оставаться незаметным от проходящих судов, заключалось в том, что они шли в две растянутые колонны, в количестве 14 вымпелов. Впрочем, опытный глаз капитана, несмотря на темноту ночи, отличил по расположению огней и громадности всей фигуры головное судно правой колонны и признал его за броненосец.

Продолжая держаться тем же ходом и на том же расстоянии, капитан заметил еще одно судно, шедшее на траверзе той же правой колонны на довольно большом расстоянии, так сказать, только на виду огней и сигналов остальных судов. Без всяких колебаний капитан признал в нем посыльное или флагманское судно этой эскадры.

Осмотревшись, капитан отдал окончательные приказания миноноскам напасть по первому выстрелу с крейсера, согласно прежней диспозиции, на суда ближайшей колонны, то есть левой, и, напомнив место рандеву, приказал отваливать. Сам же крейсер, уклонившись влево и увеличив расстояние от эскадры, полным ходом обогнал ее, поворотил у нее под носом опять на 16 румбов вправо и направился своим форштевнем на «Монарха», так как этот броненосный фрегат действительно был передовым правой колонны.

Баковый часовой фрегата заметил крейсер впереди и моментально дал знать об этом вахтенному начальнику. Но за то время небольшое расстояние, разделявшее два судна, было уже пройдено, и борт «Монарха» оказался менее чем в полукабельтовых (90 метров) от крейсера. В ту же минуту две правые мины были пущены и сделан залп из шести орудий с той же стороны.

Оглушительный, страшный шум двух взрывов и залпа орудий в первый момент обезумил и остановил эскадру. Все суда вышли из строя и перемешались. Вслед затем замелькали электрические огни с разных сторон, отыскивая врага, ослепляя и вместе с тем сбивая друг друга.

В это время раздались два минных взрыва, последовательно, через короткие промежутки, в конце эскадры, и затем учащенная пальба из орудий.

Судно, шедшее на траверзе (это был «Ирис»), поворотило налево и быстро неслось к месту катастрофы «Монарха». Освещая его, оно указывало свое место и подставило свой правый борт крейсеру, не замечая его в тот момент, когда он находился на его траверзе на расстоянии не более кабельтова. Новый залп из левых орудий с добавлением двух мин Уайтхеда был пущен в борт «Ириса». Покончив с ним, крейсер полным ходом пошел к югу.

Среди скученной эскадры слышались крики и новые минные взрывы, перемешанные с артиллерийской пальбой. Можно было, наверное, предположить, что катера так или иначе окончили свое дело и направились уже к месту рандеву. Времени терять было нельзя.

Итак, не прошло и часа с момента встречи с неприятельской эскадрой, а дело было закончено. Отойдя мили на три к югу и не видя за собой никакой погони, крейсер лег на мыс Шарвеин. Капитана не интересовала более английская эскадра. Главной его заботой было теперь собрать своих помощников с миноносками.

Эскадра после этого ночного погрома была в ужасном состоянии. Весь экипаж крейсера видел бедственное положение «Монарха», а в роковых последствиях двух мин и залпа для «Ириса» никто не сомневался. Великолепный транспорт «Кляйв», взорванный катером № 1, пошел ко дну со всем лошадьми, а людей его спасали по мере сил и возможностей шлюпки товарищей по несчастью. Та же судьба постигла громадный пароход «Индия», взорванный катерами № 3 и № 4. Фрегат «Султан», шедший в хвосте эскадры, пострадал сравнительно немного, так как катер № 2 взорвал под ним только одну мину, проводники же другой мины были перебиты, а сам лейтенант Михайлов и его минеры были тяжело ранены выстрелами с «Султана».

К 10 часам утра все катера были собраны и подняты на места. На катерах № 3 и № 4 оба офицера и три матроса были серьезно ранены, так как они случайно попали в полосу электрического света одного из транспортов и получили залп целой батареи пушек Норденфельда с «Султана». Один только катер № 1 отделался благополучно.

Всем раненым была подана помощь, а сам крейсер снова поворотил к югу и пошел по направлению к Зондскому заливу.

Между тем «Сынок» у острова Беби встретился с русским судном снабжения «Лермонтов». На борт «Сынка» доставили уголь, мины и торпеды, а также приказ адмирала Казанцева вновь следовать в Индийский океан.

Затем «Сынок» оставил Пуло-Беби и направился к порту Карачи, топя и сжигая английские коммерческие суда и дорогие грузы, в большом количестве встречавшиеся ему на этом пути.

Через две надели «Сынок» подошел на вид мыса Муари, где и остановился в ожидании. Капитан Копыткин решил, собрав точные сведения от пленных, заградить в удобную минуту вход в Карачи и предоставить случай команде охотников с подходящего места испытать на английских судах новые стале-бронзовые мины Уайтхеда.

На наружном рейде, исполняя брандвахтенную службу, стоял фрегат «Шах». Но так как он стоял очень близко от мыса Манори, то, по словам Колобова, несмотря на строгую сторожевую службу фрегата, «Сынок» легко мог совершенно незамеченным под прикрытием ночи забросать вход в Карачи минами Герца, тем более что все эти последние, к счастью, имели автоматические вьюшки и, следовательно, об измерении глубины на рейде заботиться не было никакой надобности.

Гораздо труднее было бросить несколько мин Герца в самом узком месте пролива, выше брекватера [41] на рейде Киамарии, так как он и день и ночь находился на глазах англичан. «Сынку» самому пробраться туда не было никакой возможности. Но и в этот раз случай помог успеху дела: рыбаки-индусы предложили доставить несколько самых больших рыбачьих лодок и потом, вместе с сетями, под носом англичан выбросить на рейд сколько возможно мин Герца.

В эту же ночь «Сынок» оставил мыс Муари и тихим ходом, не открывая ни одного огня, прошел в трех кабельтовых от фрегата «Шах», забрасывая вход на рейд Карачи минами Герца. Он бросил их со своих кормовых шлюп-балок, особо для этого установленных, и успел благополучно положить в шахматном порядке 140 штук на 80-футовом (25 м) расстоянии друг от друга. Затем, к восходу солнца, он был уже вне видимости судов и маяка Карачи на условленном рандеву с минным офицером Колобовым, входа в один из глубоких рукавов Инда.

Лейтенант Колобов успел в ту же ночь бросить по 6 мин Герца на рейдах Манори и Киамарии и установить свои небольшие плотики с минными решетками, замаскировав их рыбачьими лодками и сетями, вдоль западного берега Андаи. Когда наступило утро, и горячее солнце осветило своими первыми лучами крышу Манорского маяка, Колобов заметил густой дым на горизонте и затем подымающиеся и спускающиеся сигнальные флаги на флагштоке ближайшей батареи. Он понял, что береговой телеграф переговаривался с приближающимися судами.

Вскоре он начал различать рангоут и стал пересчитывать и сами суда. Впереди всех шел, как оказалось, наш старый ночной знакомый «Султан» под контр-адмиральским флагом, тяжело буксируя накренившийся и глубоко севший в воду «Монарх». За ними следовали в две тесные колонны десять громадных транспортов. Прошло некоторое время, и вся эскадра приблизилась к берегу. На «Шахе» пробили восемь склянок, подняли брам-реи, флаг и гюйс, а вместе с тем начали и салют контр-адмиральскому флагу.

Но каково было изумление «Шаха» и его экипажа, когда они услышали как бы в ответ на свой недоконченный салют страшный взрыв мины под килем «Султана». Злополучный капитан «Монарха», к своему несчастью, на этот раз не потерял присутствия духа и успел, обрубив буксиры и сильно рыскнув вправо, пройти два кабельтова вперед. Но этим маневром он погубил себя окончательно, так как наткнулся на вторую линию заграждения. Взорвавшаяся мина доконала «Монарха» окончательно, и он пошел ко дну в виду пораженного ужасом «Шаха» и бедствующего «Султана».