Томек среди охотников за человеческими головами - Шклярский Альфред Alfred Szklarski. Страница 24

Тут, всегда бойкая Салли вдруг покраснела и в смущении умолкла. Однако взяла себя в руки и продолжала:

– Ну, это неважно, что я ей ответила. Во всяком случае миссис Карлтон пожелала мне всего самого наилучшего и просила, чтобы я не скрывала от других столь интересные письма из разных стран. С тех пор я на уроках географии читала все твои письма вслух в качестве дополнительного чтения. Мистрис Карлтон всегда утверждала, что эти письма должны быть опубликованы в печати.

– А, что я говорил? – с триумфом ответил Новицкий. – Честное слово, браток, у тебя есть новая специальность, которую сможешь использовать в старости!

Томек что-то буркнул в ответ. Он искоса следил за молодой девушкой, а Джемс Бальмор укоризненно заметил:

– И все же ученицы не должны на уроках заниматься письмами от молодых людей.

– Сразу видно, что вы до сих пор не получали приятных писем, – вмешалась Наташа.

– Ваше замечание не относится к делу. Во время уроков надо заниматься уроками, – упрямо твердил свое Бальмор.

– Ах, не будьте таким педантом, видимо, не только в уроках дело, – улыбаясь заметил Новицкий.

– Не всегда и не все ведут себя на уроках как нужно, Джемс, – заявил Бентли. – Думается, что каждый из нас в школе иногда грешил.

– Совершенно верно, например, я любил на уроках дергать за ухо товарищей сидевших впереди, – признался капитан Новицкий. – За это мне не раз доставалось линейкой по лапе от учителя, потому что ученики не отваживались ответить мне тем же!

– Да, да, в школе капитан был немалым шалунишкой, – сказал Вильмовский, который в свое время сидел с Новицким на одной парте. – Однако следует отдать ему справедливость, – он всегда выступал в защиту слабейших товарищей.

– Мне мама говорила, что в школе, где учился Томек, учителя тоже считали его большим шалуном и нарушителем спокойствия, – заметил Збышек Карский. – Он ненавидел подлиз и всегда подстраивал им каверзы. Но учился превосходно!

– Если бы я была мальчиком, хотела бы быть такой же, как он! – порывисто сказала Салли.

– И я тоже, – добавила Наташа.

– Время заняться делами, – перебил беседу Смуга. – Надо подготовиться в дорогу и пораньше лечь спать, потому что мы тронемся в путь на рассвете. Завтра нам предстоит трудный участок пути.

– И верно, горы уже перед нами, – вздохнул капитан Новицкий.

– Томек, с вечера становись на часы, – приказал Смуга. – В двенадцать я тебя сменю, в два часа ночи мое место займет капитан, который объявит подъем, как только начнет светать.

– А вы не считаете, что пора молодежь привлекать к участию в лагерных делах? – спросил Новицкий. – Все должны научиться держать вахту по ночам. Вот, например, может быть Салли поупражнялась бы с Томеком?

Смуга удивленно взглянул на капитана, который подмигивал ему одним глазом. Догадавшись о чем думает моряк, Смуга улыбнулся и ответил:

– Правильное замечание, капитан, если, конечно, Салли не имеет ничего против и не слишком устала.

– Что вы? Я хоть сейчас готова в дальнейший путь! – обрадованно воскликнула девушка. – Я охотно буду бодрствовать вместе с Томеком.

– Хорошо, но через два часа ты должна обязательно лечь спать, – добавил Смуга.

По уверениям Бентли, что подтвердил Айн'у'Ку, ночью в Новой Гвинее белым путешественникам ничто не угрожало со стороны туземцев. Дело в том, что необыкновенно суеверные папуасы опасались выходить по ночам из дому; они свято верили, что ночью джунгли становятся обиталищем злых духов. А духов они чрезвычайно боялись. Поэтому ночная служба на стоянке путешественников заключалась, в основном, в наблюдении за порядком в лагере.

Весьма добросовестный при исполнении своих обязанностей Томек, ни в чем не мог упрекнуть Збышека, который уже через три дня марша взял на себя обязанности не только кладовщика, но и хозяина лагеря. Продовольствие к ужину было уже всем роздано, ящики с продуктами и другим багажом отсортированы и уложены в определенном месте и в полном порядке.

Томек и Салли заглянули по очереди во все палатки. Белые участники экспедиции спали на отдельных койках. Томек с удовлетворением отметил, что ножки коек, как и полагалось, вставлены в коробки из-под консервов, наполненные водой, для того, чтобы не допустить к спящим разных лесных насекомых. Москитьеры над койками были плотно закрыты. Поскольку в горных районах Новой Гвинеи ночи бывали довольно холодными, в разных местах лагеря были собраны запасы валежника, чтобы подкладывать его в горящие костры, вплоть до самого рассвета.

– Молодец Збышек, – похвалил Томек кузена, закончив обследование лагеря.

– Збышек весьма самолюбив! Он образцово выполняет возложенную на него работу, – сказала Салли. – Ты должен обратить внимание на Збышека, а то он иногда работает сверх сил. Ведь он еще не пришел в себя после тяжелых переживаний в Сибири.

– Я знаю и помню об этом, Салли, – ответил Томек. – Я говорил на эту тему с отцом. Он считает, что трудности экспедиции только закалят Збышека.

– Твой папа всегда думает обо всем, – сказала Салли.

Беседуя так, Томек и Салли подошли к кострам, у которых намеревались провести ночь носильщики-папуасы. Они как раз кончали ужин. Как всегда после обильной еды у них было хорошее настроение. Они зажарили на костре поднесенную им Смугой свиную тушу и по-братски разделили ее между собой. Одни туземцы еще копались в пепле костра, выискивая оставшиеся бататы, ели их запивая водой из импровизированных кружек, свернутых из листьев, другие – жевали бетель, коллективно курили трубки, или, лежа у костров расчесывали волосы бамбуковыми гребешками, похожими на искривленные вилки.

Молодой Айн'у'Ку важничал среди папуасов. Одетый в слишком большую для его роста сорочку Томека, спускавшуюся у него ниже колен, он что-то громко говорил соплеменникам на своем гортанном языке. Довольно большая группа папуасов молча и сосредоточено прислушивалась к его словам, потому что в стране, где все ходят нагишом, одежда придает человеку важности. Поэтому гордый Айн'у'Ку ежеминутно оглядывал и оглаживал расстегнутую на груди рубашку, и не выпускал из рук незаряженного карабина.

Вдруг один из туземцев стал напевать меланхолическую песню. Несколько других сейчас же подхватили мелодию. Папуасы вскочили и начали танцевать вокруг костров. Темно-коричневые, нагие силуэты туземцев среди голубоватого дыма многих костров были похожи на фантастические, колышущиеся тени.

Салли с тревогой наблюдала за танцами. С самого начала похода от Порт-Морсби, ужин туземцев всегда кончался коллективным танцем, продолжавшимся до глубокой ночи. Салли обратилась к Томеку.

– Послушай, Томми, я опасаюсь, что наши носильщики скоро совсем выбьются из сил. Ведь они почти не отдыхают после дневных маршей.

– Ты опечалена тем, что они танцуют? – спросил Томек.

– Вот именно...

Томек улыбнулся и ответил:

– Не беспокойся за них! Если туземцы танцуют, это значит они наелись и веселы. Хороший знак для нас. Ведь мы опасались, что они завтра откажутся нести наш багаж дальше. А завтра мы уже очутимся на землях, куда не заглядывают офицеры и чиновники губернатора.

– Ага, это потому Смуга распорядился выдать туземцам на ужин целую свиную тушу? – догадалась Салли.

– Да, моя дорогая! У туземцев мясо считается настоящим лакомством. В Новой Гвинее почти не водится крупный зверь. Поэтому папуасы поневоле вегетарианцы [77] и не отличаются мощным строением тела. Их повседневная пища – бататы, таро, дикая фасоль, кукуруза, огурцы, корни некоторых кустарников, сахарный тростник, бананы, плоды пандануса [78], а по большим праздникам – ямс. Туземцы разводят свиней, но колют их только в очень торжественные дни. Иногда тому или другому из охотников удастся подстрелить попугая, дикого голубя или райскую птицу. Бывает, что охотник подстрелит небольшого медведя коала, казуара или дикого кабана, вот и все, что здесь можно встретить.