Томек среди охотников за человеческими головами - Шклярский Альфред Alfred Szklarski. Страница 43

Белые путешественники начали изучение обширной страны таваде и ловлю животных и птиц. Грозные воины относились к ним доброжелательно. Поэтому большинство мафулу решили остаться в экспедиции.

Вильмовский делал все возможное, чтобы заставить враждующие племена заключить мир. Воинственные таваде пошли на уступки, потому что очень боялись «белых духов», их «гремящих» палок и волшебной силы. Они согласились получить выкуп за прекращение войны. После долгих переговоров решено, что таваде вернут мафулу взятых в плен женщин, а мафулу выплатят им вознаграждение в виде двадцати голов свиней. Обрадованный таким оборотом дела, Вильмовский прибавил к этому выкупу десять стальных ножей, пять зеркал, пять топоров, три горсти небольших раковин и двадцать ожерелий из стекляруса. Правда, мафулу утверждали, что коварные таваде вернули им самых старых женщин, но все же военные действия были прекращены.

Мир для народов – благо. Так было и теперь. Воины, женщины и даже дети свободно посещали лагерь белых путешественников. Сначала они с боязливым вниманием рассматривали собранные звероловами коллекции флоры и фауны. Потом, приободренные Салли, они стали приносить ей различные, растения и разных зверков. Салли не довольствовалась этим – она научила детишек ловить великолепных мотыльков, водившихся на берегу реки, притом ловить их так, чтобы не попортить их крылышек, и вскоре стала обладательницей интересной коллекции бабочек Новой Гвинеи.

Смуга, Томек и Новицкий прилежно занимались охотой на райских птиц. Они уходили подчас далеко, в такие места, куда не ступала нога даже местных туземцев, и из каждого похода приносили ценные трофеи.

Удача сопутствовала охотникам так, что Бентли и Вильмовскому приходилось работать с утра до вечера. Препараторы часто оставались до глубокой ночи, чтобы не допустить повреждения скоропортящихся в жарком климате шкурок животных и птиц.

Наташа почти все свое время посвящала лечению туземцев, среди которых были широко распространены разные болезни. Поэтому таваде были весьма частыми гостями в лагере, причем их детское любопытство не раз мешало путешественникам работать. Туземцы непременно хотели присутствовать во время бритья, умывания и одевания белых, наблюдали за ними во время еды и работы. Самые, казалось бы, обыкновенные предметы домашнего обихода вызывали у них удивление, во всех действиях белых они подозревали волшебство. Хуже всего приходилось Салли и Наташе, которым упрямое любопытство туземцев не давало прохода, так что им даже мыться приходилось в палатке плотно закрытой со всех сторон.

Вильмовский не прекращал этнографических исследований. Внимательно наблюдая за поведением туземцев, он пришел к выводу, что среди таваде все еще распространен каннибализм. Невдалеке от деревушки была свалка, на которой лежали человеческие кости. Видимо, это были останки съеденных врагов. Среди таваде существовал обычай убивать стариков, когда они от старости и болезней не могли больше воевать и работать. Правда, делали это не ближайшие родственники, а посторонние люди, как правило, жители соседней деревушки. Однако родственники просили их об этом. Впрочем, старики прекрасно знали, что приходит время расставаться с жизнью, и не раз сами за несколько часов до смерти, принимали участие в погребальных торжествах. Они не боялись смерти, ведь когда-то они так же поступили со своими родителями. «Услужливые» соседи отдавали родственникам убитого его кости, и те старательно хранили их в своих шалашах. Иногда сын, идя ко сну, клал под голову череп отца, надеясь получить во сне «хороший совет» от покойника.

Вильмовский, конечно; стремился изменить варварские обычаи туземцев. Но стоило ему в беседах с таваде осторожно коснуться этой темы, как хорошие до того отношения сразу же стали портиться. Сначала мужчины, потом женщины и дети перестали посещать лагерь.

Звероловы заметили перемену в поведении туземцев. Поэтому однажды вечером, Вильмовский позвал в палатку Айн'у'Ку.

– Ты знаешь, почему таваде стали нас избегать? – спросил он босс-боя.

Мафулу в испуге опустил голову и сказал:

– Есть очень много плохо... Шаманы говорят, что вы садить души люди в мертвый птицы, цветы, ол райт!

Вильмовский насупил брови. После минутного молчания спросил опять:

– Кого из нас шаманы обвиняют в этом?

Босс-бой тревожно оглянулся на дверь, наклонился к Вильмовскому и тихо ответил:

– Белую Мери [113], которая принадлежать молодой белый колдун.

– Ты же знаешь, что это ложь! – возмутился Вильмовский. – Мисс Салли не обидит даже муху!

– Белая Мери много добрая, – признал Айн'у'Ку. – Шаманы много злые на ваша и мафулу...

– Спасибо, друг, ты мне сообщил много важного, – ответил Вильмовский.

Встревоженный Вильмовский, немедленно позвал друзей на совет. Все пришли к выводу, что пора уходить из страны таваде. Опасаясь за свое влияние, шаманы могли решиться на опасные действия. К сожалению, многочисленные коллекции экспедиции требовали еще многих стараний, а бросить их на произвол судьбы нельзя. Отъезд пришлось отложить. Путешественники просили Салли соблюдать сугубую осторожность, а Томеку поручили ни на шаг не отходить от нее. Салли совсем не испугалась тревожных вестей. В последнее время ей мало приходилось встречаться с Томеком, который часто уходил в джунгли на охоту. Она даже обрадовалась, что он теперь будет проводить время с ней.

Спустя несколько дней Салли и Наташа в сопровождении Томека, как всегда вооруженного штуцером, направились к берегу ручья. Они решили прополоскать выстиранное белье.

Узелок с бельем Салли положила на землю, а сама собралась было босыми ногами войти в воду мелкого ручья, как вдруг заметила водяную змею. Томек, конечно, сразу же прогнал пресмыкающееся и сел, внимательно наблюдая за всем, что происходит в воде. Девушки стали доставать из узелков разные мелочи и полоскать их в ручье. Среди беззаботной беседы они и не заметили, как из ближайших кустов выполз туземец, прильнул к земле, и воспользовавшись тем, что молодые люди заняты собой, выхватил из узелка Салли пару толстых шерстяных чулок.

На краю деревушки таваде, в хижине, стоявшей на высоких сваях, сидели два человека. Несмотря на царившую внутри темноту, в одном из сидевших можно было легко узнать Элеле Когхе. Отблеск углей, тлевших в желобе на полу хижины играл на его пурпурном султане из великолепных перьев райской птицы. Этот султан послужил туземцам поводом назвать своего вождя Красная Райская Птица.

Элеле Когхе внимательно и сосредоточенно слушал слова шамана и время от времени сам задавал ему вопросы. Он тревожно глядел на ужасные маски, висевшие под скатом крыши, и на чудодейственные бубны, с помощью которых шаман беседовал с духами. Элеле плохо себя чувствовал в хижине шамана. Он знал, что в ней обитают таинственные силы, и, что даже вождь мог войти в хижину только после того, как шаман испросит разрешение у могущественных духов.

– Нас обманули, – говорил великий шаман. – Эти белые совсем не духи. Они такие же люди, как мы!

– Но почему у них другая кожа, чем у нас? – спросил Элеле.

Глаза шамана сверкнули и он с гневом ответил:

– Потому что они укрывают свое тело одеждой и постоянно обливают себя водой. Это очень расточительные и непрактичные люди. Они то и дело меняют одежду и заставляют нас кормить овощами даже этих противных мафулу!

– За это они дают нам разные вещи, – возразил Элеле.

– Глупец, они дают, потому что знают, что все вернется к ним, когда твоя душа очутится в мертвом теле птицы, или в лепестках увядшего цветка!

Закаленный в боях воин побледнел от страха.

– Это злые люди! – продолжал шаман. – Они бросают чары на всякого, кто взглянет им в глаза. Только поэтому твоя меткая стрела не пробила сердце того человека! Но не он, и даже не молодой колдун опасны!