Томек у истоков Амазонки - Шклярский Альфред Alfred Szklarski. Страница 21

– Думаю, что какая-нибудь оказия встретиться, нам подвернется. Уж я там разнюхаю, – ответил капитан. – Стойте, сколько же времени прошло от исчезновения Смуги? Дай-ка сюда письмо Збышека и Наташи!

– Письмо я знаю наизусть, – сказал Томек. – Смуга выехал из лагеря на берегу Путумайо в конце июня. Письмо, высланное в октябре мы получили в ноябре. Теперь осталась только неделя до рождества [68]. Это значит, что от Смуги нет никаких известий уже около шести месяцев.

– Действительно, прошло уже много времени! – озабоченно сказал Новицкий.

– Нечего и мечтать о том, чтобы найти какие-нибудь следы, – огорченно заметила Салли.

– Да, на это надеяться никак нельзя, – согласился Томек. – За это время там даже переменилось время года. Смуга отправился в поход в сухую пору года, длящуюся там с апреля по октябрь, а теперь в тех местах уже два месяца продолжается период дождей, то есть зима. На Амазонке и ее притоках теперь паводок, и значительная часть Амазонии находится под водой.

– Это не помешает нам снарядить спасательную экспедицию? – еще более озабоченно спросила Салли.

– Скорее затруднит сбор сведений. Во время паводков люди и животные перебираются на возвышенные места, отдаленные от берегов рек. Поэтому трудно будет найти тех, кто может кое-что рассказать нам о Смуге. Что касается самой экспедиции, то она будет, пожалуй, облегчена, потому что в бассейне Амазонки легче всего путешествовать на лодках. Видишь ли, Амазонка большую часть года выступает из берегов, и заливает многие районы. Это происходит потому, что период дождей в северном полушарии не совпадает с таким же периодом в южном. Поэтому паводковые воды сначала начинаются на левобережных притоках, а потом – на правобережных [69].

– Ты, Томми, молодец! – воскликнула Салли. – Никогда не был в Бразилии, а все о ней знаешь! Мы преодолеем все препятствия. Ты и капитан наверное справитесь со всеми трудностями!

Говоря это, Салли подарила обоим друзьям ослепительную улыбку. Великан Новицкий от удовольствия даже глаза зажмурил, а Томек покраснел – ведь он, как и капитан, был очень чувствителен к похвалам всякого рода.

Два дня пролетели, как один миг. Они готовились выйти на берег после длительного морского путешествия, посещали Динго, который находился в помещении отведенном для животных, строили разные гипотезы насчет судьбы Смуги, и разрабатывали планы дальнейшего путешествия. На третий день, почти с самого рассвета, они находились на верхней палубе, потому что на западном горизонте уже виднелась синеватая полоса берегов Бразилии.

Чуть заметная сначала полоса, стала постепенно разрастаться, увеличиваться, принимать все более ясные очертания, пока, наконец, около полудня северное побережье Бразилии предстало перед путешественниками во всей своей тропической красе. Мощные океанские волны с глухим шумом перекатывались через береговые мели, а потом, брызгая белой пеной, мягко растекались по золотистому песку широких пляжей. В других местах волны с бешенством врывались в чащу мангрового леса, ограждающего джунгли от уничтожающих ударов океанских волн. Здесь и там виднелись султаны кокосовых пальм. Качаясь на ветру, они словно приглашали путников, прибывших с противоположного берега неизмеримого океана, в глубину живописного и одновременно таинственного материка.

– К нам подходит какое-то судно! – воскликнула Салли. – По-видимому, на его борту лоцман!

– Конечно, скоро мы примем его на борт, – подтвердил Новицкий.

– Значит, мы уже на водах Амазонки? – удивленно спросила Салли. – Ведь впереди нас все еще простирается океан и противоположного берега реки нет!

– Протока Амазонки, в которую мы теперь входим насчитывает около шестидесяти километров ширины, – спокойно заметил Томек.

– Так это только протока реки? – изумилась Салли.

– Совершенно верно, голубушка, ширина Амазонки в устье, считая дельту, достигает трехсот километров. Это самая широкая река на земном шаре, – добавил Новицкий.

– Видишь ли, Салли, устье Амазонки похоже на огромную воронку разбитую на части протоками, между которыми образовались острова, – продолжал Томек. – Эта воронка тянется в глубину материка на триста пятьдесят километров от берегов Атлантического океана. Я не вполне уверен, но кажется устье Амазонки делится на три рукава?

– Верно, ты не ошибся, именно на три! – подтвердил Новицкий. – Северный проток называют Каналом ду Норте, центральный – Канал ду Суль и южный – Пара.

– А мы по какому рукаву пойдем? – спросила Салли.

– Главный путь для морских судов ведет по южному рукаву, отделяющему от материка остров Маражо [70]. Северный и южный протоки опасны для плавания.

Друзья прервали беседу. На прибрежных водах показалось несколько необыкновенно странных лодок, сплетенных из гибких веток или тростника. По внешнему виду они напоминали огромные продолговатые, плетенные корзины для белья, суженные по концам. Лодки были оснащены большими, светло-голубыми или оранжевыми, треугольными парусами. Томек и Салли с любопытством рассматривали лодки в бинокли, потому что, по уверениям Новицкого, такие лодки служили рыбакам для ловли рыб вдоль всего побережья, от Ресифи до Амазонки [71].

Тем временем «Полярная звезда» под командованием лоцмана смело шла по протоке. Однако ничто не указывало на то, что судно идет по реке, а не по морю. Поэтому немного разочарованная Салли, сказала:

– Противоположный берег все еще не виден. А волны такие асе крупные, как и в океане.

– Не удивляйся этому, противоположный берег находится от нас так далеко, что совсем скрывается за горизонтом, вдобавок мы теперь идем на приливной волне, – пояснил Новицкий. – Во время приливов Амазонка и Океан воюют друг с другом.

– Не понимаю, как это – воюют?

– Мощная Амазонка на сотни километров врывается в Атлантический океан, но во время прилива Океан гонит обратно в Амазонку огромную массу воды. Поэтому в Атлантическом океане мы шли по водам Амазонки, а на Амазонке – по водам океана. Во время прилива высокая волна подпирает воды реки, заливает и уничтожает все, что стоит на ее пути. Приливная волна проникает по Амазонке в глубь континента на расстояние семисот пятидесяти километров, то есть до города Обидус, лежащего на половине пути из Белена в Манаус.

– Неужели это в самом деле так? – спросила Салли.

– Загляни в любой учебник географии и перестанешь сомневаться в правде слов капитана, – весело вмешался Томек. – Поророка, как называют приливную волну в Бразилии, повышает уровень воды в Пара почти на три метра.

– Ты прав, браток, только надо добавить, что в Канал ду Суль и в Канал ду Норте приливная волна бывает выше и сильнее. Вот поэтому-то корабли ходят главным образом по протоке Паря

– Скажите мне, мои дорогие, удастся ли нам сегодня высадиться в порту Белен?

– Белен находится в ста сорока километрах в глубине дельты, и мы придем в порт только завтра на рассвете, – ответил Новицкий.

К вечеру на пути судна стали то и дело попадаться многочисленные, покрытые джунглями небольшие острова. В чаще тропической зелени виднелись домики с крутыми крышами, построенные на довольно высоких сваях. Судно все чаще встречало примитивные лодки туземцев.

Салли и Томек с интересом любовались видами Амазонки. Они не захотели даже идти в столовую на обед. К удовольствию голодного Новицкого вскоре, однако, пошел сильный дождь, который согнал всех с палубы в каюты. Ведь стояла бразильская зима, во время которой ливневые дожди идут почти ежедневно после полудня.

На следующий день утром «Полярная звезда» вошла в рейд Беленского порта и вскоре пришвартовалась к каменной пристани порта Белен ду Пара, который зовут иначе «Воротами Амазонки».