Томек в стране фараонов - Шклярский Альфред Alfred Szklarski. Страница 2

— Фараонов почитали как богов. Они всегда занимали самые высокие места как среди живых, так и среди мертвых, — не давала сбить себя Салли. — В мастабах хоронили могущественных придворных, чтобы они и дальше, в загробной жизни имели возможность служить своему господину. Покоиться в тени гробницы фараонов была великая честь.

— Ничего удивительного, что в Египте издавна господствуют чужеземцы, раз сами египтяне тратили время на возведение гробниц и языческие обряды, — не сдавался Новицкий.

— Ну, ну, капитан, а сам-то ты хотел, чтобы тебя похоронили у ног прекрасной махарани Альвару, ты о ней столько рассказывал… — напомнила Салли.

Они весело рассмеялись, но теперь, посерьезнев, к Новицкому присоединился и Томек:

— Это верно, что захватчики правят здесь, как у себя дома. Со времен нападения персов, то есть, почти две с половиной тысячи лет, в Египте хозяйничали чужеземцы. По этой земле прошли эфиопы, гиксосы, ассирийцы, вавилоняне, персы, греки, римляне, турки, французы, а сейчас здесь правят ненавистные египтянам британцы.

— А мне вот кажется, эти долго не продержатся, — заметил Новицкий. — В умы местных жителей все сильнее проникает идея: «Египет для египтян».

— Да, в любое время может произойти взрыв, — поддержал его Томек. — Тридцать лет тому назад египтяне уже показали когти.

— Тридцать лет тому назад, говоришь? Погоди, погоди… Ты имеешь в виду восстание Араби Паши?

— Совершенно верно, восстание против англичан! [7]

— Я тогда еще был молокососом, но все же припоминаю драматические репортажи в газетах. В Каире и Александрии погибло несколько европейцев, а британского консула тяжело ранили. Грабили магазины, жгли дома. Тогда англичане обстреляли Александрию из корабельных орудий и подавили восстание, но сейчас земля все больше горит у них под ногами.

— Египтяне не любят англичан и ничего нет в том удивительного. Кто же способен обожать поработителей?

— Ну, у нас-то как раз английские паспорта, — напомнил Новицкий. — И я бы советовал не очень лезть египтянам на глаза во время блужданий по разным закоулкам.

— Дорогие мои, мне кажется, вы слишком много внимания уделяете безопасности, — заметила Салли. — В этих одеяниях вы так похожи на арабов, что я все смотрю, а где же молитвенные коврики? Но меня-то вы уж оставьте в покое, не буду я закрывать на улице себе лицо.

— Не хмурься, синичка! — весело произнес Новицкий. — С волками жить, по-волчьи выть. А что касается махарани Альвару, — он как будто даже обиделся, — так и ты бы ей в пояс кланялась, хотя бы потому, что она одарила нас, поляков, а особенно одного горячим чувством.

— Капитан, капитан, — пробовал унять Новицкого Томек, но, к счастью, Салли ничего не слышала и с жаром продолжала:

— Египтянам нет смысла ненавидеть всех европейцев. Ведь не все же они приходили в Египет только чтобы завоевывать. Как бы то ни было, Наполеон уничтожил пятисотлетнее жестокое господство мамелюков [8], положил начало европеизации Египта. Привезенные им в Египет сто пятьдесят французских ученых основали в Каире Египетский институт, изучали историю и культуру Древнего Египта [9]. Художник Денон [10], зачастую рискуя жизнью, исследовал и срисовывал древние памятники культуры в долине Нила. Научные исследования французов впервые после эпохи Древнего Рима явили миру забытую культуру и историю Древнего Египта.

— Трудно с этим спорить, — начал Новицкий, — но…

— Я еще не кончила, — поспешно прервала его Салли. — Солдаты Наполеона обнаружили знаменитый розетский камень, благодаря которому историк Шампольон [11] позднее раскрыл тайну египетских иероглифов. И тогда заговорили надписи со стен дворцов, храмов и гробниц, стали понятными папирусы, а в них была заключена вся драматическая история долины Нила.

— Розетта? — заинтересовался Новицкий. — Тот маленький порт на западном рукаве дельты Нила? И что за волшебный камень там нашли?

— Да не было там никакого волшебства. Во время укрепительных работ в форте Рашид (его тогда называли Жюльен), что расположен в нескольких километрах к западу от Розетты, солдаты обнаружили плиту из базальта. На ней были высечены надписи тремя видами письма: иероглифическим, демотическим [12] и греческим. Как позднее выяснилось, надпись заключала в себе благодарность за благодеяния, обращенную жрецами Мемфиса [13] к Птоломею V. Сравнительный анализ текста на трех языках дал ключ к разгадке тайны иероглифов.

— Ничего себе открытие, — согласился Новицкий. — Надо полагать, французы вывезли эту плиту.

— Хотели, но ничего не вышло. Наполеону пришлось спешно возвратиться во Францию, а оставленная в Египте армия вскоре потерпела поражение от англичан. Капитулировав, французы вынуждены были вернуть все награбленные ценности, в том числе и этот камень. Тем не менее, французские ученые успели снять с плиты копии и слепки, а сама она находится в настоящее время в Англии.

— Интересно было бы на нее посмотреть, — сказал Новицкий.

— Я видела ее в Британском музее в Лондоне. Черная базальтовая плита размером со стол. На отполированной поверхности видны надписи, они высечены сверху вниз в трех рядах. Она помещена на вертящийся пюпитр под стеклянной рамой таким образом, чтобы можно было ее осматривать с обеих сторон.

— Занятные ты вещи рассказываешь, синичка. Видать, в Англии ты время зря не тратила. Рассказываешь о Египте не хуже профессора, — похвалил ее Новицкий. — Трудно с тобой спорить, но и мне кое-что известно. Французы здесь правили твердой рукой и крепко досадили египтянам. Они оставили после себя недобрую память. По правде говоря, и я не питаю к лягушатникам дружеских чувств. Не могу простить Наполеону, что он обвел поляков вокруг пальца. Раскусил его один Костюшко и наотрез отказался иметь с ним дело.

— Грустно, но это правда, — вступил в разговор Томек. — Наполеон обманул ожидания поляков, а они пролили за него немало крови, в том числе и во время египетской экспедиции. Стоит вспомнить хотя бы Сулковского [14], Лазовского [15] либо генерала Зайончека [16].

— Я читал книгу об адъютанте Наполеона Юзефе Сулковском. Он хорошо знал арабов, говорил по-арабски. В битве у пирамид он командовал гусарами и получил семь колотых и три огнестрельных раны. Он хорошо знал арабов, говорил по-арабски. Повстанцы в Каире зарубили его насмерть, — Новицкий охотно поддерживал разговор, если тот касался Польши.

Оживленно разговаривая, все трое расхаживали по каменистому плоскогорью, пока не остановились перед смутно вырисовывающейся в темноте могучей фигурой сфинкса. Салли, глубже всех переживавшая встречу с прошлым, попыталась вернуть то настроение, что сопутствовало им на пороге этой лунной ночи.

— Как много необыкновенного мы бы узнали, если бы эти великолепные пирамиды могли говорить, — вздохнула она. — Ведь они видели владык мира: Александра Македонского, Юлия Цезаря, Марка Антония, прекрасную царицу Клеопатру, Наполеона. Ну, и вашего Сулковского, раз он принимал участие в битве у пирамид, — добавила она, желая доставить друзьям удовольствие. Ее замечание заставило спор вспыхнуть с новой силой.

— Битва у пирамид вовсе не проходила у их подножия, — Томек почувствовал себя обязанным внести уточнения и сделал это как всегда с охотой и присущей ему скрупулезностью. — Битва, в которой победу одержали французы, произошла на западном берегу Нила, на расстоянии четырнадцати километров у пирамид, у местечка Имбаба, сейчас это пригород Каира. Романтическое название оно получило позднее, и причиной этого скорее всего послужила легендарная речь Наполеона, которую он произнес перед солдатами перед началом битвы: «С вершин этих пирамид на вас смотрят сорок столетий».