Выбор Наместницы - Школьникова Вера. Страница 15

Если верить летописям, эльфы не вмешивались в дела людей, и только старинная сага о роде Беркутов утверждала обратное. Кровавая, как и все древние предания, сага повествовала о войне леди Эланы против эльфийского принца, убившего ее сына и невестку. Поначалу гордая леди побеждала, но потом эльфийская магия обратила против Эланы ее собственных вассалов, замок Беркутов был сожжен, леди — убита, на этом обрывался единственный уцелевший список. Оставалось загадкой, что сказала победившему принцу белая ведьма, не пойми как оказавшаяся на пепелище, и откуда взялся магический огонь, которым леди подпалила Зачарованный Лес. Он ведь не зря так назывался — обычное пламя не могло навредить алмазным елям и чешуйчатым дубам. Энрисса подозревала, что Дейкар могут рассказать больше, чем сохранилось в легенде, но орден неохотно делился знаниями, всегда требуя непомерную плату, и наместница предпочитала не прибегать к услугам огненных магов. Энрисса не ожидала войны с эльфами в ближайшем будущем, но не хотела бы иметь дело с врагом, способным перетянуть на свою сторону вернейших из верных. До сих пор она не знала, как удержать эльфов в узде, а тут удача сама шла в руки.

Никто во дворце не знал, сколько лет Старому Дью, не помнил его настоящее имя, и никто не мог вспомнить времена другого Хранителя. Все эти сведенья можно было бы найти в Скрижалях Хранителей — и дату начала ученичества, и дату вступления в должность, и родовое имя, но Энрисса предпочитала оставаться в неведении и считать Старого Дью существом сверхъестественной природы, навечно поселившимся в библиотечной башне. Впрочем, она все равно собиралась заставить его взять ученика, как только подберет подходящего мальчика. Старик, облаченный в тяжелую белую робу жреца Аммерта, не стал кланяться, а сразу опустился в кресло — наедине наместница позволяла Хранителю пренебрегать этикетом, и с некоторым раздражением поинтересовался:

— Ваше величество желали меня видеть?

Его раздражительность можно было понять — середина дня, самый разгар работы, а он уже давно вышел из возраста, в котором позволительны ночные бдения.

— Да, Хранитель. Сегодня у меня испросил аудиенции эльфийский посол.

Длинное лицо Хранителя, казалось, вытянулось еще больше:

— Ну конечно — опять эта треклятая погребальная книга!

— Так она все-таки существует?

— Если бы! Если бы она существовала — мы бы ее давно уже нашли! Мыши ее сожрали, или на помойке сгнила.

— Мыши? Каким образом книга из библиотеки могла попасть на помойку? И что это за Хранитель Кано? Я не помню такого.

Старый Дью вздохнул:

— И не вспомните. Его вычеркнули из Скрижалей.

Энрисса тряхнула головой в искреннем изумлении:

— Но это же Скрижаль! Даже Саломэ Темную не вычеркнули из Скрижалей Наместниц! Скрижали Хранителей не менее святы!

— И все же, так тогда решил Высокий Совет, и его имя было убрано оттуда — другим в назидание. Вот только одно скажу — не было в том справедливости. Страх — был, да, напугали их тогда эльфы. А ни справедливости, ни мудрости — не было. Ведь как оно все случилось? Денег на постройку нового архива не было, а книги уже в хранилище не помещались. Вот Кано и устроил перепись, все подвалы перерыли, книги и записи разобрали, половину отправили переписчикам, списки сделать, пока еще хоть что-то разобрать можно, дубликаты отдали на продажу, а часть книг оставалось только выкинуть. Что на пергаменте было — почистили, да в храмовые школы, а что уже никуда не годилось — выбросили. Но все равно места не хватало, тогда Хранитель приказал избавиться от книг, которые за все время существования библиотеки ни разу не прочитали — мол, если за столько столетий они никому не понадобились, то и дальше будут зря место занимать. Вот так та книга и пропала. Когда спохватились — уже было не найти. Никто не знал, какие книги и кому продали, какие в школу ушли, а какие просто выкинули.

— То есть, за все время, что книга провела в хранилище, ее никто не читал?

— Именно так, ваше величество.

— Как интересно.

— Да уж. А как эльфам было интересно, куда книга подевалась — так просто словами не передать. Квинга Третья Ясная, не в обиду ее памяти будь сказано, особым умом не отличалась, не то, что Саломэ Несчастливая перед ней, та как раз, наоборот…

— Про наместниц мне и так достаточно известно, вернемся к Хранителю Кано.

— Так а я о ком? Квинга тогда только на трон взошла, Ясной ее не зря прозвали — как сказал Фалион-Острослов: «Безмятежность ясного лица Наместницы никогда не омрачало облако размышлений».

— Если мне не изменяет память, сочинения Фалиона запрещены.

— А как же, в запрещенной секции и хранятся. Так вот, возвращаясь к наместнице — поверила она эльфам, испугалась, что Аред прямо завтра вернется, стала виноватых искать. Приговорила Хранителя к смерти, но маги воспротивились. А указ уже подписан, волю наместницы так просто не отменишь. Вот и заменили ему смерть тела на смерть души.

Энрисса поежилась, даже спустя двести лет приговор вызывал ужас.

— Стерли имя из Скрижалей, убрали из всех документов, наложили заклятье молчания, ослепили и отправили на все четыре стороны. Ученик его швырнул медальон наместнице под ноги и ушел вместе с учителем. С тех пор о них ничего не слышали. Из столичного храма Аммерта прислали нового Хранителя, и все пошло своим чередом. А книга — пропала. Так и не нашли ее.

— Может быть, Хранители не прилагали достаточно усилий? Или… или Хранитель? Ведь это вас прислали из храма? Обычно все забывают, что жрецы Аммерта зачастую бывают магами…

— Увы, ваше величество, я оказался плохим магом. Поверьте, все, что было возможно, я сделал. Но я даже не смог отыскать изгнанного хранителя, что уж говорить о куске изъеденного мышами пергамента. Если вы сочтете, что кто-нибудь другой справится с этим лучше — в вашей воле сегодня же отправить меня на покой.

— С этим я пока подожду.

— Вы желаете ознакомиться с отчетами о поисках?

— Нет. Не хочу изучать чужие ошибки.

— Ваше величество, ведь нет никаких сомнений, что эта книга не имеет отношения к Ареду!

— Я предпочту сделать вывод самостоятельно, Хранитель.

— Как будет угодно вашему величеству.

Старый Дью явно не верил, что она добьется успеха. Что ж, тем хуже для него. Энрисса твердо решила, что заставит старика взять ученика в тот самый день, когда найдет книгу. Найдет, прочитает и решит, против кого ее использовать.

XV

Возвращение войск совпало с первым по-настоящему весенним днем. Обычно весна приходила в столицу на месяц позже, но в этом году ранняя оттепель растопила снег уже в конце января, а южный ветер довершил начатое. Еще пару дней — и на вербах бы уже появились мохнатые лапки, но пока что победителей забрасывали дорогими оранжерейными и дешевыми бумажными цветами. Девушки кидали ленты и конфеты, мальчишки бежали следом — всё как положено. Правда, последний раз в Суреме парад победителей видели лет сорок назад, когда разбили сдуру сунувшихся варваров, а нынешнего торжества ожидали уже шестнадцать лет.

Энрисса стояла на балконе, солнце немилосердно сверкало, отражаясь от ее тяжелого белоснежного платья и золотых волос. За ее спиной полукругом стоял Высокий Совет, магистр Илана в синем и магистр Ир в неизменном красном. Хранитель выбрал место посередине, прямо за спиной наместницы, он не любил показываться на публике, бургомистр вытягивал короткую шею, чтобы лучше разглядеть черно-синие мундиры столичной гвардии. В самом начале войны торговые гильдии города на свои средства снарядили полк, и все последующие годы исправно оплачивали его содержание. Наместница Амальдия не могла не отметить столь благородный жест, и ответила на него не менее благородным снижением торговой пошлины. Право же, на эти деньги казна могла бы содержать не меньше четырех полков, и теперь Энрисса с затаенным злорадством ожидала следующего заседания Высокого Совета, на котором она распустит этот треклятый полк, с правом для желающих поступить на службу в городскую стражу. Ну а через месяц финансовый совет назначит новую пошлину, и магистрат дорого заплатит за свое хитроумие. Место военачальника пустовало, Ланлосс Айрэ командовал парадом, Энрисса со своего места прекрасно видела коренастую фигуру генерала на предписанном обычаем рыжем коне. Эта масть наиболее приближалась к красному цвету знамен Лаара, бога войны. Овации, которыми встречали хромого генерала на всем пути процессии, не оставляли сомнения — Ланлосс популярен как среди черни, так и среди зажиточных горожан, и, что самое неприятное — среди солдат и офицеров. Наместница с некоторым беспокойством подумала, что если генерал не захочет уходить в отставку, будет сложно убедить его это сделать. Кнут тут не поможет, только пряник, и меда, меда побольше. Энрисса надеялась на верность генерала Айрэ. Только очень преданный империи военачальник признает за наместницей право распоряжаться своей жизнью и в мирное время. В особенности своей личной жизнью. Но женитьба на Резиалии Сорель была так же необходима, как и отставка. Энрисса не могла позволить, чтобы Ланлосса Айрэ женили без ее ведома и использовали в борьбе за власть, держа удила в изящных женских ручках.