Затычка Ризенбаума - Шленский Александр Семенович. Страница 15
При произнесении последнего слова по залу словно прокатилась волна. Люди вскочили со своих мест и стали воодушевленно скандировать: «Цзынь-цзы!! Цзынь-цзы!! Цзынь-цзы!!»
«Цзынь! Цзынь! Цзынь! Цзынь! Дзынь! дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!» – отдавалось у меня в голове. Под громкое дзыньканье зала мои мысли прыгали и скакали в голове как хрустальная посуда в серванте во время небольшого землетрясения. Зал затих и продолжил слушать докладчика, но землетрясение у меня в голове уже не затихало. Слова, доносившиеся из микрофона, достигали моих ушей, но уже не достигали сознания. Через какое-то время зал встал и снова стал неистово цзынькать и рукоплескать, и отец под громкие аплодисменты покинул трибуну. Микрофон взяла Елена Владимировна и сообщила:
– Уважаемые товарищи! С ответным докладом выступает генеральный директор нашего объединения товарищ Лазурский Сергей Леонидович!
Батюшки-светы! Это же я выступаю! Господи, с чем? О чем? Тут я неожиданно вспомнил про красную папку, которую сжимали мои пальцы, раскрыл ее и обнаружил пронумерованные листы машинописного текста с моим докладом. Ну ладно, поиграем в эти игры! Рано сдаваться! Да и сдаваться никак нельзя. Если сейчас сказать им голую правду о том, что со мной случилось, о том, что я сам создал эту реальность, и все они – плод моего бесконтрольного ночного воображения, воплощенный в действительность жутким прибором под названием «затычка Ризенбаума», то психушки мне не миновать. И я твердым шагом пошел к трибуне, на ходу разворачивая текст.
– Уважаемые товарищи! Коллеги! Друзья! Братья и сестры! Досточтимый отец и учитель! От имени и по поручению коллектива работников Всесоюзного научно-производственного объединения ОККАМ позвольте выразить нашу глубокую благодарность Обновленной Коммунистической Партии за отеческое мудрое руководство и беззаветное жертвование своих сил на благо скорейшего построения коммунизма во всей Поднебесной. Мы, коллектив Всесоюзного научно-производственного объединения ОККАМ, клятвенно заверяем партию и правительство в том, что будем и впредь направлять наши трудовые усилия на благо гармоничного развития Поднебесной, всемерно улучшать качество и повышать объемы выпуска основного изделия – продукта КЭЦЭ-286. Мы также пребываем в состоянии радости и гордости от сознания того, что Партия выбрала наше объединение в качестве опытного объекта для апробации Напитка Радости и Гармонии. Все мы знаем, что наша страна прилагает титанические усилия и тратит огромные средства на поддержание своей обороноспособности. Только по этой причине мы до сих пор плохо одеты, мы получаем продукты лечебного питания по карточкам, а семьям рядовых тружеников приходится копить деньги по полтора-два года, чтобы купить ребенку велосипед. Да, мы все это знаем, но мы вынуждены ограничивать свое потребление, чтобы наша страна могла противостоять враждебному капиталистическому окружению.
Как ни странно, мой голос не дрожал, и я вполне успешно справлялся с текстом.
– Ни для кого не секрет, что в Период Ошибок и Перекосов многие рядовые работники и руководители находили свое утешение в бутылке со спиртным, компенсируя алкоголем изъяны в своей духовной и материальной сфере. В прежние времена это осуждалось, а порой даже каралось. Затем, в Период Смуты, на бытовой алкоголизм просто перестали обращать внимание, так как появились гораздо более серьезные проблемы. И вот наконец мудрое око партии обратилось в эту сторону, и было найдено достойное решение проблемы. Многолетние научные изыскания в области клинической фармакокинетики алкоголя завершились феноменальным научным прорывом, в результате чего учеными была создана беспохмельная водка, прием которой не вызывает расстройства движений, ухудшения реакции, а также не вызывает похмелья и других неприятных симптомов. По утверждениям ученых, беспохмельную водку можно принимать в рабочие часы без ущерба для безопасности труда и качества производимой продукции. Партия дала новому чудесному эликсиру название: Напиток Радости и Гармонии. Мы надеемся, что этот напиток поможет рядовым строителям коммунизма почувствовать себя счастливыми еще до наступления действительной эры всеобщего счастья и благоденствия во всей Поднебесной.
Я сделал паузу чтобы переждать длительные и бурные аплодисменты, а затем продолжил чтение:
– Как вы знаете, дорогие товарищи, я недавно возвратился из командировки, я побывал в Рязанской области, на Скопинском ликеро-водочном заводе. Этот завод первым освоил технологию промышленного изготовления Напитка Радости и Гармонии. Первая партия новой продукции этого завода уже отгружена в адрес нашего объединения. Кроме того, наша делегация привезла с собой из Скопина пробную партию нового напитка, и мы выпьем его прямо здесь за ваше здоровье и процветание, дорогие братья и сестры! Сейчас наши виночерпии раздадут напиток в зале, чтобы вы тоже могли вкусить блаженства, которое теперь будет сопровождать вас постоянно.
Тут мне принесли на подносе бутылку и большой граненый стакан. На бутылке была наклейка с надписью «ВОДКА 40°», а пониже мелкими буквами «Скопинский ликеро-водочный завод». От подступившего отчаянья я с размаху налил стакан до краев. Подняв свой стакан, я неожиданно увидел одобрительное лицо отца, который внимательно смотрел на меня из-за кулис сцены. Я поднес стакан ко рту и высадил его залпом, хотя по жизни я человек весьма малопьющий. На вкус Напиток Радости и Гармонии был точь в точь как обычная водка, но только очень плохого качества, с сильным сивушным запахом. Мне стало ужасно мерзко, и я решил запить эту гадость водой из стоявшего рядом графина. Я налил воды в стакан, и только опустошив его почти целиком, понял, что в него вместо воды налита точно такая же водка. Между тем по залу уже ходили виночерпии с ведрами и черпаками, и к ним со всех сторон тянулись разномастные чашки, кружки и стаканы, припасенные, как я понял, работниками заранее. Я раскрыл текст своего доклада и попытался прочитать, о чем мне предстоит докладывать дальше, но тут в голове у меня сильно зашумело, и почти сразу же начало темнеть в глазах, и я не заметил, как наступило непроницаемое, бесцветное, бесформенное небытие.
Глава 8
Очнулся я не сразу. Сперва возвратился слух. Мои уши заполнились раскатами гневного начальственного голоса, чрезвычайно знакомого мне по тембру и интонациям, но смысл слов все еще был недоступен моему сознанию из-за дикой головной боли, тошноты, пакостного вкуса во рту и глубокой подсердечной тоски. Кое-как интегрировав доступной частью интеллекта эти ощущения воедино, я понял, что испытываемое мной состояние классифицируется по всем известным канонам как классическое тяжелое русское похмелье. Мои страдания увеличивала повисшая перед закрытыми глазами красная точка, от которой невозможно было избавиться. Господи, только бы мне скорей стало полегче, – подумал я, и в тот же самый момент я действительно почувствовал себя довольно сносно. Я сперва удивился, а потом сообразил: так это же затычка работает! И в тот же самый миг как я это подумал, красная точка исчезла. Проклятье! Ну почему я не мог подумать о том, чтобы мне возвратиться обратно, в свою прежнюю жизнь, в свою любимую фирму, и жить как жил – без Копенгагена, без братьев Ризенбаумов, без этой чертовой затычки, без похмелья, без коммунизма и без Конфуция!
Я кое-как открыл глаза, расправил затекшие руки и ноги и осмотрелся. Оказалось, что я лежу в офисе, на жестком кожаном диване. Напротив моего дивана сидел в кресле мой отец, внимательно смотрел на меня и одновременно энергично ругался с кем-то по телефону.