Дикая Африка - Шомбургк Ганс. Страница 30

Письмо из Германской Восточной Африки еще не пришло, и я, передохнув, решил совершить еще одну, теперь уже чисто охотничью, экспедицию в район реки Лунга. Хэмминг тоже собрался на охоту.

Одиннадцатого апреля я с десятком носильщиков покинул лагерь. В первую же ночь пятеро из них – люди Мтамбо – исчезли, не попрощавшись. Впоследствии я узнал, что щедрость Мтамбо объяснялась вполне практическими соображениями, и люди, посланные со мной, являлись разведчиками. Старому вождю надоело близкое соседство форта Челенда – английские патрули постоянно мешали ему обделывать дела с португальцами. Прослышав, что мы усмирили грозного Чипаву, он задумал переселиться со всеми своими подданными в окрестности Нана-Кандундо, и восьмерым юношам было поручено оценить обстановку на месте. Теперь они поспешили с докладом к прокаженному повелителю.

Делать нечего, приходилось продолжать путь вшестером. Половину груза мы припрятали в джунглях, рассчитывая забрать его на обратном пути, и тронулись дальше. По счастью, выдался день без лихорадки, и я смог поохотиться на водяных козлов. Тремя удачными выстрелами из винтовки 303-го калибра мне удалось свалить двух животных на дистанции около двухсот метров, так что голод нам уже не грозил.

Мы сделали остановку, чтобы наготовить впрок сушеного мяса: буры в Южной Африке называют этот продукт «бельтонг». Над костром устраивается примитивная сушильня – широкая решетка из тонких палочек, укрепленная на четырех кольях метровой высоты. мясо режут тонкими ломтями и раскладывают на решетке: одновременно коптясь и провяливаясь, оно становится твердым, как камень, и пригодным к долгому хранению. Перед высушиванием ломти полагается посолить, но позволить себе такую роскошь мы не могли.

В ночь с 12 на 13 апреля хлынул ливень, подобного которому мне не доводилось переживать за все годы в Африке. казалось, что с неба низвергается сплошной водопад; парусина палатки не выдерживала напора, и сквозь нее брызгали тонкие струйки воды. Спать в эту ночь никому из нас, конечно же, не пришлось.

В последующие дни все мои познания в географии потеряли всякий смысл. Местность стала неузнаваемой. Небольшие безымянные ручейки превратились в стремительные потоки, а что до рек, то было просто неизвестно, где они – прежние русла скрылись под водной гладью шириной в полтора-два километра. В одной из заводей мне посчастливилось подобраться к старому слону с огромными бивнями. После двух выстрелов он рухнул в воду, и поднятая волна окрасилась кровью. Бивни его достигали шести с половиной футов в длину и весили по шестьдесят фунтов.

Довольный удачной охотой после долгой полосы неудач, я повернул обратно. Мы возвращались другой дорогой, и по пути встретили незнакомую деревню племени вакагонде; в момент нашего появления там происходили похороны сына вождя. не знаю, какими подвигами он отличился при жизни, но, во всяком случае, жители явно прилагали особые усилия, чтобы помешать его духу выйти из могилы. Помимо обычных погребальных атрибутов вакагонде – двух кольев, вбитых в землю в ногах и в головах умершего – над могилой насыпали целый холм из больших камней.

Придя в лагерь, я, к своему изумлению, нашел там Хэмминга – одного, в обществе нескольких наполовину одичавших коз. Проснувшись на следующий день после нашего ухода, он позвал боя, но не получил ответа. Все слуги и носильщики сбежали, и Хэмминг остался в джунглях один как перст. Худшее положение трудно представить. Ему приходилось самому выполнять все лагерные работы, а также пасти и доить коз. Они доставляли кучу хлопот и неприятностей – уследить за всеми было невозможно, и стоило Хэммингу заняться, скажем, приготовлением пищи, как козы забредали в хижины и жевали все, до чего могли дотянуться.

Потеряв терпение, мой друг решил дать рогатым вредителям хороший урок на всю жизнь. Высыпав дробь из нескольких патронов, он набил их солью; затем, положив поблизости дробовик, занялся своими делами, зорко поглядывая по сторонам, чтобы вовремя пресечь первую же попытку мародерства. Ему пришлось ждать недолго. Одна из коз, увлекаемая своим злым жребием, направилась к кухне. Убедившись в ее намерениях, Хэмминг прицелился, выстрелил – и преступница, испустив жалобное «мэ-э-э!», опрокинулась на бок и издохла. Оказалось, впопыхах он оставил в стволе последний патрон с дробью. Хэмминг был очень удручен этим происшествием. В придачу ко всему, теперь ему предстояло обдирать и разделывать козью тушу.

Известий из Восточной Африки еще не поступало, и мы решили свернуть лагерь и отправиться к Западному побережью.

В конце апреля тучи наконец рассеялись, и проглянуло солнце. Дождь лил почти без перерывов в течение восьми месяцев. На мой взгляд, одно это доказывает полную непригодность здешнего климата для жизни европейцев.

Проходя через миссию Калунда-Хилл, я узнал, что там хранят для меня долгожданное письмо из Нойлангенбурга. Ознакомившись с его содержанием, мы изменили планы – теперь наш маршрут шел не на запад, а на восток. но сначала следовало посетить Нана-Кандундо, пополнить запасы и снаряжение и завербовать новых носильщиков.Хэмминг вернулся назад, в лагерь, чтобы дождаться там моего возвращения.

Возле Замбези я встретил старых моих друзей, знакомых еще по Родезии – Веста и Кинга. Сейчас они направлялись в Государство Конго, на шахты «Концессии Катанга», куда подрядились доставить шесть фургонов с продовольствием и девять сотен голов скота. До крепости нам было по пути, и их фургоны очень облегчили моему маленькому каравану переправу через великую реку.

Рядом с португальской крепость Нана-Кандундо находится миссия Кавунго, руководимая преподобным Шиндлером, а чуть поодаль – столица королевства Валовале, Ньякаторо; там находится резиденция чернокожей королевы, носящей то же имя. Таким образом, одно и то же место носит три различных названия, но в Африке это обычное дело.

В крепости меня радушно встретил комендант-лейтенант Линдо и тут же пригласил отдохнуть под его кровом. там я вскоре познакомился с миссионером Шиндлером. Это была весьма любопытная личности, и положение, которое он сумел занять в тех краях, являлось беспрецедентным. Ни в германских, ни тем более в британских колониях никогда не возникало – не могло возникнуть – ничего подобного.

Швейцарец по рождению, Шиндлер предпочитал выдавать себя за англичанина. Ему удалось монополизировать все торговые операции на десятки миль вокруг, и он пользовался своей власть/ очень свободно. Мне говорили, что Шиндлер не раз отменял распоряжения коменданта, если они шли вразрез с его планами.

В руках предприимчивого миссионера сосредоточивалась торговля продовольствием и оружием, каучуком и слоновой костью – и подозреваю, что в сферу его деловых интересов входили также рабы. Вы обращении не был сама любезность, но это отнюдь не мешало ему соблюдать собственную выгоду. Он купил – из уважения ко мне – бивни большого слона, убитого мной возле Лунги, и заплатил по пять шиллингов за фунт. Слоновая кость в те времена была в цене, и в Родезии бивни шли по двенадцать шиллингов за фунт, а то и больше, в зависимости от качества. Но Шиндлер отлично понимал, что я, собираясь в новое большое путешествие, не захочу тащить с собой через всю Африку два тяжеленных бивня.

На следующий день нас удостоила своим посещением престарелая королева Ньякаторо. Она пришла посмотреть на фургоны, а заодно полюбопытствовать, как выглядит белый охотник на слонов. Мой возраст и безбородое лицо ошеломили ее чернокожее величество, и она в недоумении обратилась к преподобному Шиндлеру, спрашивая, неужели этот ребенок действительно убивает больших слонов? Я преподнес королеве громадную связку сушеного мяса, и мой дар был благосклонно принят. Дело в том, что бесконтрольная торговля оружием и боеприпасами в португальских владениях привела к полному истреблению дичи. За несколько десятилетий местные охотники выбили все подчистую, и теперь даже земляная крыса становится предметом рьяного преследования.

В прежние годы королева Ньякаторо проводила весьма активную и жесткую политику, постепенно расширяя владения своего племени. основными соперниками были ва'лунда. После ряда сражений воины Ньякаторо захватили и сожгли вражескую столицу, убив верховного вождя ва'лунда – предшественника Чипавы. Любопытно, что советники убитого не только остались в живых, но даже вошли – по желанию королевы – в состав ее «государственного совета». Впрочем, нынешнее влияние повелительницы валовале на когда-то побежденное племя очень невелико и касается лишь тех ва'лунда, которые живут в непосредственной близости от Нана-Кандундо; Чипава и его люди не подчиняются ей ни в коей мере.