Головокружение - Шоу Боб. Страница 22

Сон был знакомый — из раннего периода жизни Хэссона, всякий раз заново переживавшего одно и то же событие. Особое событие.

Приготовления шли много дней, причем Хэссон даже себе не признавался в том, что было у него на уме. Сначала было воздушное путешествие на Гебриды, и в том, что он предпочел отправиться туда в одиночку, еще не было ничего необычного. Потом он добыл запасные аккумуляторы и специальные кислородные баллоны увеличенной емкости, но даже это можно было бы истолковать как разумную предосторожность перед дальним полетом над малонаселенной местностью. И Хэссон уже начал свой большой подъем, когда, наконец, понял, что именно он делает.

Некоторые люди, получив в руки новый механизм, обязательно выясняют пределы его возможностей. АГ-аппарат работал, искажая линии гравитационного поля таким образом, что надевший его как бы падал вверх. Ближайшей аналогией может послужить магнитное поле, в котором кусочек металла втягивается в область с наибольшей напряженностью. Поскольку АГ-аппарат получал большую часть своей энергии из самого гравитационного поля, он лучше всего работал на малых высотах. Вблизи поверхности Земли энергия аккумуляторов расходовалась слабо, но когда летун поднимался выше, он обнаруживал, что запасы энергии тратятся все быстрее и быстрее, компенсируя неизбежную потерю коэффициента полезного действия аппарата.

Наиболее очевидным следствием этого было существование предельной высоты, достижимой отдельным летуном, но, как это всегда бывает, предел зависел от определенных технических и индивидуальных параметров. Только что прошедший квалификационную аттестацию воздушный полицейский Роберт Хэссон не больше обычного человека интересовался механикой большого подъема. Однако его снедала беспокойная жажда узнать свои собственные психологические возможности, выяснить, у кого предел подъема окажется выше

— у человека или у машины. Хэссон знал, что это навязчивая идея, что в ней нет ничего нового или необычного, и все же этот эксперимент необходимо поставить…

На рассвете летнего дня Хэссон поднялся с полуострова Ай на Льюисе и установил скорость подъема 250 метров в минуту. Для АГ-аппарата эта скорость была достаточно умеренной, но масса Хэссона сильно увеличилась за счет трех дополнительных аккумуляторов, и он вовсе не хотел перегружать какую-нибудь часть механизма, поскольку от этого во многом зависела его жизнь. Максимальная масса, которую можно поднять на АГ-аппарате, ограничена тем, что выше определенной точки он сам начинает генерировать заметное гравитационное поле. Последнее нарушает особую структуру силовых линий, создаваемую антигравитатором. Базовый вес, как называли нагрузку учебники, составлял 137,2 килограмма, и его превышение вызывало эффект, называемый коллапсом поля, в результате которого у летуна появлялись все аэродинамические свойства камня.

Не тратя энергию на горизонтальную компоненту полета, Хэссон позволил легкому западному ветерку отнести его к водам Северного Минча. Со всех сторон разворачивались причудливые комбинации суши и воды. Примерно в шестидесяти километрах к востоку показался берег Шотландии. Растительность мелких островов побережья под лучами раннего утреннего солнца сияла пастельными цветами: полосы бледного дымчато-желтого переходили в ярко-зеленый. Береговые линии белой чертой отделялись от ностальгически-плакатного синего океана, а воздух, который вдыхал Хэссон, казался доисторически свежим.

Через двадцать минут после взлета летун достиг высоты пяти километров

— намного больше той, которую обычно использовали для личных полетов. Он закрыл щиток шлема и начал пользоваться кислородом из баллона. Под подошвами его ботинок катилась громадная Земля, уже стала заметна ее округлость, и Хэссон ощутил первые признаки своего одиночества. Ни птиц, ни кораблей, ни каких-либо признаков человеческого присутствия — и никаких звуков. Хэссон был один в безмолвных синих высотах небес.

Через сорок минут после взлета он достиг высоты десяти километров и понял, что двигается на уровне полярной тропопаузы. Во время набора высоты воздух вокруг него постоянно холодел: с каждым километром температура понижалась на шесть или более градусов. Но теперь она останется постоянной или даже чуть повысится, когда начнется стратосфера. Правда, Хэссону от этого теплее не станет. Мощные обогреватели его костюма работали на пределе, нейтрализуя почти пятидесятиградусный мороз, поглощая при этом массу энергии аккумуляторов.

Через десять минут Хэссон увидел, как на восток плывет тонкий слой облаков, закрывая Землю, и понял, что пришло время для в высшей степени незаконного поступка (почему ему и пришлось предпринять свой полет в таком удаленном районе). Хэссон проверил свой аккумулятор, увидел, что тот почти сел, и переключился на следующий. В ту ужасную секунду, когда электрическая цепь прервалась и заново включилась, он ощутил, что падает, но аппарат почти тут же снова подхватил его, и Хэссон понял, что набор высоты продолжается. Он отстегнул севший аккумулятор и, испытав мимолетный укол совести, выпустил его из рук. Тяжелый кубик исчез у него под ногами и бомбой понесся вниз к неспокойной поверхности Минча.

В планы Хэссона входило сбросить второй аккумулятор и, может быть, третий — если представится такая возможность. Это было необходимо для того, чтобы уменьшить нагрузку на оставшиеся источники энергии. Однако для этого требовалось одно условие — идеальная видимость. В данном географическом положении шансы на то, что падающий элемент причинит ущерб чьей-то жизни или имуществу, были минимальными, но глубоко засевший инстинкт не разрешал Хэссону даже подумать о том, чтобы бросить твердый предмет сквозь облако. Ему придется просто смириться с прекращением полета.

Мысль об этом вызвала гораздо меньшее разочарование, чем Хэссон мог бы ожидать час тому назад. Он уже поднялся выше, чем большинство летунов забирается даже в мыслях, и безымянная жажда медленно уходила из его души. С другой стороны он уже достиг той области, где исчезли измерения — когда-то здесь царили большие реактивные самолеты — и лететь вверх, в сгущавшуюся синеву, казалось столь же логичным и естественным, сколь и возвращение в древнюю империю людей. Запрокинув голову, безвольно опустив руки и ноги, Хэссон продолжал набирать высоту. Поза его бессознательно повторила ту, в которой средневековые художники изображали человеческие души, поднимающиеся на небеса. Одинокая светлая точка (возможно, Венера) возникла над ним, поманила к себе, и Хэссон поплыл к ней.