Евгения Гранде - де Бальзак Оноре. Страница 21

— Го… го-спо-дин де Б… Бо…

Второй только раз за три года Гранде называл Крюшо-племянника «господин де Бонфон».

Председатель мог подумать, что ловкий добряк выбрал его в зятья.

— Так в… вы-ы го… го… говорили, что ба… ба… ба… банкротства мо… мо… могут в-в-в и… и… известных случаях бы… бы… бы… быть оспа-париваемы вме-ме-ша-тельством…

— Самих коммерческих судов. Это делается каждый день, — сказал г-н К. де Бонфон, схватывая мысль старика Гранде или воображая, что угадал ее, и предупредительно желая ему ее объяснить. — Слушайте.

— Я с… с… слу… слушаю, — смиренно отвечал добряк, принимая издевательски смиренный вид, как мальчишка, который внутренне смеется над учителем, выказывая ему при этом величайшее внимание.

— Когда человеку почтенному и почитаемому, каким был, например, покойный брат ваш в Париже…

— Мой брат, да.

— Грозит разорение…

— Э… э… это на-а-зывается раз… ра… разорением?

— Да. В случае, если несостоятельность должника становится неминуемой, коммерческий суд, которому он подсуден (следите внимательно!) по принадлежности, имеет право назначить ликвидаторов его торговому дому. Ликвидировать предприятие не значит сделаться несостоятельным, понимаете? Став несостоятельным, человек обесчещен, а ликвидировав дело, — он остается честным человеком!

— Это бо… бо… большая разница, если то… то… только обходится не… не… не… до… до… дороже, — сказал Гранде.

— Но ликвидацию можно также произвести и не прибегая к коммерческому суду, — сказал председатель. — Вы знаете, как объявляется несостоятельность?

— Я об этом ник… к… когда не ду… ду… думал, — отвечал Гранде.

— Во-первых, — продолжал чиновник, — заявлением о несостоятельности в канцелярию суда с предъявлением баланса, что делает сам негоциант или его уполномоченный, с соответственным занесением в протокол. Во-вторых, по ходатайству кредиторов. Итак, если негоциант не объявляет себя несостоятельным, если ни один из кредиторов не испрашивает у суда постановления, которым названный негоциант объявляется несостоятельным, тогда что происходит?

— Да-да-а, ну… что же?

— В таком случае семья покойного, ее представители или сам негоциант, если он жив, или его друзья, ежели он скрылся, производят ликвидацию. Может быть, вы желаете ликвидировать дела вашего брата? — спросил председатель.

— О Гранде! — воскликнул нотариус. — Это было бы прекрасно! Живо чувство чести в глубине наших провинций. Если бы вы спасли свое имя, потому что ведь и вы носите это имя, вы были бы человеком…

— Возвышенным! — договорил председатель, перебивая дядю.

— Ра… разумеется, — возразил старый винодел, — мой брр… бра… брат на… на… на… назывался Гранде, ка-ак и я. Э-э-то верно и правильно. Я… я… я не… не… не го… го… говорю нет. И… и… и эта ли… ли… ликвидация мо… мо… могла бы во… во… во всяком случае быть во всех отношениях очень вы… вы… выгодна в и… и… интересах моего пле… пле… племянника, которого я лю… люблю. Но надо подумать. Я не зна… зна… знаю парижских хитрецов. Я-то… видите ли, в Со-о-о-мюре! Виноградные о-о-от-водки, ка-а-ана-вы, и в-в-ведь у меня же д-е-е-е-ла. Я никогда не давал ве… ве… векселей. Что такое вексель? Я… я… я их много получал, но никогда не по… по… подписывал. И-и-их выдают, и-и-и-их учитывают. Вот все-о-о, что я знаю. Я слы… слыхал, что мо… мо… можно выкупать ве… ве… ве…

— Да, — сказал председатель. — Можно приобретать векселя на месте по стольку-то за сто. Понимаете?

Гранде сложил руку трубочкой, приставил к уху, и председатель повторил фразу.

— Да ведь нужно же, — отвечал винодел, — н-нужно же пить-есть все… все это время? Я… я… я ничего не знаю в мои годы об э-э-этих все-е-ех в-вещах. Я до… должен б-б-быть здесь, смо… смо… смотреть за хлебами. Зерно со-оби-би-рают и зерном распла… пла… плачиваются. Прежде всего нужно с-с-смотреть за жа… жа… жатвой. У меня са-а-амоважнейшие дела в Фруафоне и вы… вы… выгодные. Не могу я б-б-бро-о-сить мо… мой дом для не… не-разбе-р-рихи все… всей этой, ч-чертовщины, в которой ничего не по… по… понимаю. Вы говорите, мне… надо для ли… ли… ликвидации, для приостановки объявления о несостоятельности быть в Париже? Нельзя быть сразу в дву… дву… двух местах, — разве сделаться пти… пти… птичкой и…

— Я понимаю вас! — воскликнул нотариус. — Так послушайте, старый друг, у вас есть друзья, старые друзья, готовые доказать свою преданность.

«Так, так! — думал про себя винодел. — Решайтесь же!»

— А если бы кто-нибудь отправился в Париж, к самому крупному кредитору брата вашего Гильома, и сказал бы ему…

— Мм… м… минутку постойте, — перебил добряк, — сказал бы ему… что? Что… что-ни… ни… нибудь та… та… кое: «Господин Гранде-де-де из Сомюра — то-то, господин Гранде-де из Сомюра — так-то. Любит брата, любит… пле… пле… мянника. Гранде-де добрый родственник, у него хо-хо-рошие намерения. Он вы… выгодно продал у-урожай. Не объявляйте не… не… несостоятельности, соберитесь, на… на… назначьте ли… ли… ликвидаторов. Тогда Гранде по… по… посмотрит. Ва-ам го… го… гораздо выгодней ликвидировать, чем да… дать чиновникам су… сунуть свой нос». Ведь так?

— Именно, — подтвердил председатель.

— Потому, видите ли, господин де Бон… Бонфон, надо поглядеть, а потом ре… ре… решать. Чего не бы… бы… бывает! Во всяком о-о-обремени-нительном деле, что-о-обы не ра… ра… разориться, нужно знать свои средства и обязательства. А? Ведь так?

— Разумеется, — сказал председатель. — Я, со своей стороны, держусь того мнения, что в несколько месяцев можно скупить долговые обязательства за определенную сумму и полностью расплатиться по соглашению. Ха-ха! Куском сала собак далеко заведешь! Если не было объявления несостоятельности, а долговые обязательства в ваших руках, — вы чисты, как снег.

— Как с-с-снег? — повторил Гранде, опять складывая руку трубочкой. — Я не понимаю — с-с-снег.

— Тогда, — закричал председатель, — слушайте меня.

— Слу… слу… слушаю.

— Вексель — это товар, который может повышаться и понижаться в цене. К такому выводу приходит Иеремия Бентам [24] в своем рассуждении о ростовщичестве. Этот публицист доказал, что обычное презрение к ростовщикам — глупейший предрассудок.

— Вот как! — заметил Гранде.

— Согласно рассуждению Бентама, — продолжал председатель, — следует исходить из того основного положения, что деньги являются товаром, а посему все, в чем они выражены, равным образом становится товаром. Всем известен постоянно действующий в торговле закон колебания цен, и векселя, подписанные тем или иным лицом, так же как тот или иной товар, то дорожают, то стоимость их падает до нуля в зависимости от того, много или мало их на рынке, а на основании сего коммерческий суд выносит постановление.

— Погодите, как же это я не сообразил — вот дурак!.. Да ведь вы можете выкупить векселя вашего брата по двадцати пяти за сто.

— К-как вы г-о-о-говорите? Ии-иеремия Бентам?

— Да, Бентам, англичанин.

— Молодец этот Иеремия, — смеясь, сказал нотариус. — Будем теперь ссылаться на него в делах, когда обиженные хнычут.

— З-з-значит, ин-ной раз и у англичан есть ч-чему п-п-поучиться, — заметил Гранде. — С-с-стало быть, по-по Б-б-бентаму, если векселя моего брата с-с-стоят… н-не стоят. Если… я-я-я верно говорю? К-к-кажется, ясно? Кредиторы были бы… Нет, не были бы. Я з-з-запутался…

— Позвольте вам все это объяснить, — сказал председатель. — Юридически, если все документы по долговым обязательствам дома Гранде окажутся в ваших руках, то брат ваш или его прямые наследники никому не должны. Так.

— Так, — повторил добряк.

— По справедливости, если векселя брата вашего котируются (котируются, — вы хорошо понимаете этот термин?) на рынке со скидкой во столько-то процентов, если один из ваших друзей отправится в Париж, если он скупит векселя без всякого принуждения кредиторов каким бы то ни было давлением к уступке, то все обязательства по наследству покойного Гранде в Париже признают честно выполненными.