Орбитсвиль - Шоу Боб. Страница 15

Через два часа, презрев все правила обеспечения безопасности командиров Звездного флота, Гарамонд возглавил небольшую экспедицию внутрь сферы. Космобус прижали дюзовыми выбросами к поверхности у самого края «окна», и Гарамонд, уцепившись одной рукой и обхватив ногами опору, сумел достать другой рукой до кромки. Толщина оболочки оказалась всего несколько сантиметров. Рука в перчатке преодолела нечто упруго-вязкое, наверное, силовое поле, которым, наподобие диафрагмы, было затянуто отверстие, и пальцы нащупали пучок каких-то волокон. Схватившись за него, Гарамонд подтянулся и перекинул тело внутрь сферы.

Стоя на краю черного звездного озера, закованный в броню скафандра, надежно ограждающего от смертоносного межпланетного вакуума, капитан впервые увидел бескрайние зеленые равнины Орбитсвиля.

7

Хотя Гарамонд испытал потрясение, какой-то уголок его сознания принял происшедшее как должное, сразу и бесповоротно, словно именно к этому капитан и шел всю свою жизнь. Он чувствовал себя родившимся заново.

Перед ним на многие километры простиралась плоская равнина, переходящая в пологие холмы, которые терялись в туманной дали. Необозримое пространство волновалось от края до края, словно море, сверкая на солнце сочной зеленью буйного разнотравья. После первого ослепления он посмотрел назад, на черное озеро, из которого только что вылез, и увидел его другими глазами. Там, в глубине у ног — настоящие звезды. Не верилось, что, стоит только прилечь и посмотреть вниз через край и увидишь армаду затонувших кораблей на вечном рейде в хрустально-черном космическом океане.

Из «озера» высунулось нечто белое; оно вслепую тыкалось в берег, словно что-то искало…

Гарамонд очнулся, узнав скафандр лейтенанта Кремера, пытавшегося принять вертикальное положение. Он двинулся помочь лейтенанту и вдруг осознал другой невероятный факт: здесь была почти земная сила тяжести. Капитан схватил Кремера за руку, и они стояли потрясенные, опьяненные, беспомощно озираясь, не в состоянии осмыслить чудо: синее небо вместо враждебной космической черноты. Шагнув, как Алиса сквозь зеркало, они очутились в сказочном саду. Глядя на плавно колышущиеся травы, Гарамонд вдруг понял, что здесь есть величайшее из чудес. Атмосфера! Его охватило безумное желание немедленно сорвать шлем, он напрягся до боли и внезапно сквозь слезы увидел вдали над морем травы какие-то строения.

Они виднелись сразу в нескольких местах по берегам «озера» — древние, осевшие, разрушенные временем здания. Капитан не заметил их сразу, потому что стены, скрытые толстым слоем мха и ползучих растений, лишились сходства с творением разума.

— Взгляните туда, — сказал он Кремеру. — Что вы об этом думаете?

Ответа не последовало. Гарамонд повернулся к спутнику и увидел его беззвучно шевелящиеся губы за прозрачной пластиной шлема. Передатчик не работал. Капитан переключился на вспомогательную аудиосистему, микрофон и динамик которой располагались на грудной панели внутри скафандра.

— Радиосвязь, кажется, дала дуба, — небрежно бросил лейтенант, и вдруг его профессиональное самообладание дало трещину. — Что это?! Сон? Это сон, капитан? — хрипло повторял он.

— Если и сон, то мы видим его вместе. Как вы думаете, что вон там за руины?

Кремер опустил козырек и увидел постройки.

— Напоминают укрепления, — задумчиво ответил он.

— Мне тоже. Выходит, проникнуть сюда не всегда было так просто.

— Мертвые корабли?

— Пожалуй, когда-то сквозь эти врата пыталось пробиться немалое войско, однако ему помешали.

— Зачем было мешать? По-моему, если вся внутренняя сторона сферы такая же… — Лейтенант повел рукой вокруг. — Господи! Да здесь простора на миллион таких планет, как Земля.

— Больше, — возразил Гарамонд. — Я уже подсчитал. Площадь поверхности сферы в 625.000.000 раз больше земной. А если учесть, что три четверти Земли покрыты водой, и отбросить еще половину суши на горы, пустыни и льды, то получится около пяти миллиардов.

— О, Боже! Так здесь хватит места на всех!

— При одном условии.

— При каком?

— Что здешним воздухом можно дышать.

— Ну, это мы выясним немедленно, — заявил Кремер.

У Гарамонда вдруг закружилась голова. Манипулируя числами, оценивая и сравнивая величины, мозг воспринимал их как чисто математические, отвлеченные понятия. Кремер пошел дальше: он представил себе, чем сфера может стать для землян, измученных перенаселенностью и загаженностью родной планеты. Они переправятся сюда на огромных космических паромах и потянутся осваивать прерии… Ошеломляющие открытия и не менее ошеломляющие перспективы. Все соображения постепенно вытеснило одно: если он, Вэнс Гарамонд, подарит человечеству мир, равный пяти миллиардам планет земного типа, тогда не Лиз Линдстром, а он станет первым человеком во Вселенной. Его жена и сын будут спасены.

— В космобусе остался комплект с анализатором, — сказал Кремер. — Сходить за ним?

— Разумеется.

Капитан удивился: кому, как не лейтенанту, идти за прибором? Потом внезапно сообразил: влияние Сферы. Ее необъятному Lebensraum'у хватило нескольких минут, чтобы потрясти основы, на которых зиждились отношения в замкнутом обществе Двух Миров. Лейтенанту просто не хочется покидать райский уголок и лезть в круглое черное окно. Потенциальный владелец суперконтинента, он не видел худого в том, чтобы капитан отправился вместо него. «Как быстро, — подумал Гарамонд. — Нас ждут великие перемены».

Вслух же произнес:

— Можете осторожно намекнуть остальным, что им предстоит увидеть.

— Ясно. — Кажется, возможность первым сообщить самую сенсационную новость всех времен пришлась Кремеру по душе.

Лейтенант подошел к краю лужайки, лег и с явным усилием протиснул шлем сквозь мембрану силового поля, которое, вероятно, удерживало атмосферу. Кремер выгнулся, схватился за опору космобуса, и скользнул во мрак.

Когда он исчез, мысли Гарамонда снова пришли в беспорядок. Естественный вес тела и травянистая упругая почва создавали полную иллюзию планетной тверди. Все инстинкты восставали против мысли о холодной пустоте за тонкой скорлупой из неведомого металла, к которому реактивной силой дюз прижался утлый космобус.

Гарамонд отступил на несколько шагов от края. Досадуя на тяжелый скафандр, казавшийся неуместным в такой естественной на вид обстановке, он опустился на колени и занялся изучением растительного покрова. Густая смесь разных видов растений весьма напоминала земную траву. Капитан раздвинул листья и стебли, запустил руку в спутанные корни, набрал горсть коричневой земли и растер ее на ладони. На перчатке остались влажные пятна.

Он поднял голову и тут только заметил белое кружево облаков. Слепящий солнечный диск висел точно в зените. Капитан отвел взгляд, и у него перед глазами вместо желтых кругов поплыли светлые и темные голубые полоски. Он взял этот эффект на заметку, собираясь предложить его главному научному сотруднику О'Хейгану для первого этапа исследований, и снова занялся почвой. Вырыв ямку, он добрался до основы, все той же поверхности с серым металлическим отливом, на которой влажная земля не оставляла никаких следов. Гарамонд провел по ней рукой, пытаясь вообразить, каким способом создана эта явно цельнометаллическая сферическая оболочка с окружностью в миллиард километров.

Источником вещества для материала со столь непостижимыми свойствами могло быть только само солнце. Материя — суть энергия, а энергия — суть материя. Любая активная звезда ежедневно испускает в пространство неимоверное количество лучистой энергии, в которую превращает миллионы тонн собственного вещества. Но на пути излучения звезды Пенгелли кто-то воздвиг преграду, она и совершила обратное преобразование, превратив энергию в вещество. Тонко управляя самыми фундаментальными силами Вселенной, неведомые существа соорудили непроницаемый щит из материала с заданными свойствами — тверже алмаза, вечного и неизменного, как сама материя. Когда сферическая оболочка достигла требуемой толщины, они завершили создание нового мира, покрыв его почвой, наделив атмосферой и водой. Энергию и вещество для новых чудес черпали из прежнего источника, а органика — даже столь сложная, какой являются клетки и семена, — с точки зрения фундаментальных законов природы ничем не отличается от минералов. И сотворить зеленую былинку тем существам было ничуть не труднее, чем стальной клинок…