Стой, кто идет? - Шоу Боб. Страница 22

— Продолжай! — Казалось, ледяной ветер шевелит волосы на голове Мирра, но разум его никак не мог освободиться от пут душераздирающей истории Динкля. — Что делали оскары?

— Они кормили чудовищ… нашими ребятами!

Желудок Мирра подпрыгнул до самого горла.

— Боже мой! Не хочешь же ты сказать.

— Хочу, Войнан! Оскары притащили несколько ковров-самолетов — они это могут, ничто им не страшно! — и набрасывали их на лежащих на земле ребят. Я все еще слышу их вопли и мольбы о быстрой смерти! Я все еще вижу, как они извиваются, а их переваривают…

Стальные пальцы Динкля впились в колени Мирра.

— И еще, знаешь что, Войнан? Оскары смеялись! Они радовались тому, что хороших парней жрут живьем! Будь я храбрецом, я поднял бы ружье и прекратил страдания ребят, но я жалкий трус, Войнан! Я перепугался, что меня ждет такая же судьба, уполз и спас свою шкуру! С тех пор я живу не по праву…

Мирр, у которого молотком стучала в голове кровь, встал.

— Послушай, Бад, — сказал он в отчаянной попытке переменить тему разговора, — почему бы тебе не помыться и не переодеться?

Динкль помотал головой.

— Не нужен мне никакой костюм. Я останусь на корабле, пока он не взлетит с Аспатрии.

— Почему?

Динкль тяжело оперся на странный винтовочный приклад.

— Чтобы не налететь на оскара. Они ведут себя как хозяева, и все их боятся. Говорят даже, что они могут читать чужие мысли! Если бы они тогда увидели меня…

Динкль несколько раз истово перекрестился и бессвязно забормотал что-то про Армагеддон, искупление грехов и Судный День.

Последние минуты полета Мирр прятался за кофеваркой, но вот клаксон объявил, что звездолет входит в фазу приземления. Как только корабль знакомо рухнул на пару сантиметров, Мирр присоединился к столпившимся у выхода отпускникам. Прошло несколько волнующих секунд, и дверь скользнула вбок, явив страждущим взорам зеленую лужайку, похожую больше на пастбище, чем на космодром. В теплом воздухе носились разнообразные приятные ароматы, а вдали, сияя гармоничными полутонами, просматривались здания грациозной архитектуры.

Увиденный кусочек Аспатрии понравился Мирру с первого взгляда. Неужели это знак того, что он бывал здесь раньше? Вместе со всеми он ступил на мягкую почву и наполнил легкие благоухающим воздухом. Пьянило ощущение отсутствия физической опасности… Но надвигалась другая опасность — лейтенант Хихикинс решил обратиться к своим солдатам, чтобы еще раз предупредить их о вреде табака и алкоголя, а так как все сказанное он повторял дважды, то наверняка должен был повторить и приказ о возвращении на корабль по истечении четырех часов. Нейтрализатор Мирр отдал Райану и, услышав приказ, обязан будет выполнить его.

— Вон там ждет автобус, он отвезет вас в Пионер-сити, — говорил Хихикинс. — Постарайтесь осмотреть как можно больше музеев и картинных галерей, и не забывайте, что…

Мирр в панике зажал уши руками и, вереща от страха, бросился прочь вдоль борта корабля. Заворачивая за угол передающей башни, он оглянулся и, хотя трудно было быть в чем-то уверенным, увидел, что некоторые из голубых фигур обратили в его сторону любопытные, если не сказать подозрительные, взгляды. Проклиная себя за неосторожность, он лихорадочно осмотрелся периметр космодрома не так уж далеко. Он побежал, с ужасом ожидая сзади крика «Держи его!» — и за несколько секунд достиг проволочного забора. Молясь, чтобы проволока не оказалась под напряжением, он раздвинул ее руками и вывалился в высокую траву за забором. Впереди был небольшой холм. Достигнув его вершины с олимпийской скоростью, Мирр оглянулся, с облегчением убеждаясь, что ни лейтенант Хихикинс, ни кто-нибудь другой так и не показались из-за корабля и не глядят ему вслед.

Слегка успокоившись, Мирр обозрел окрестности. Лежа ищи перед ним склон холма был довольно крут. По ложбине в сторону города уходила дорога. Лимузин, в котором Мирр по ярко-желтой окраске безошибочно узнал такси, не спеша катил по ней. Мирр подумал, что это самый быстрый и безопасный способ попасть в город, но решил все-таки отказаться от него, желая сэкономить свои скудные финансы. Спускаться он начал медленно, однако росистая трава оказалась скользкой, и скоро ноги его заболели от усилий, прилагаемых, чтобы держаться прямо и с достоинством. Он пошел быстрее, потом еще быстрее, с каждым шагом теряя контроль над своими движениями, и не успел он осознать, что происходит, как мчался во весь дух вниз по склону.

«Надо будет учесть эту ошибку, — подумал Мирр, стараясь сохранить на лице холодный и безучастный вид. Ветер свистел в ушах, контакты с почвой становились все мимолетнее. — Всегда следует ожидать неожиданного».

Словно в подтверждение этой теории, неожиданное случилось снова. Водитель ползущего по дороге такси решил, что бегущий вниз и размахивающий руками человек желает привлечь его внимание и остановил машину в точке, в которой, по его расчетам, должен был закончиться спринтерский забег Мирра.

Очевидно, глазомер у него был великолепный, потому что Мирр увидел, что несется прямо на такси, не имея ни малейшей возможности не то что остановиться или притормозить, но даже свернуть.

— Не надо! — закричал он. — Убирайся, кретин!

Изготовившись сердечно приветствовать пассажира, водитель выглянул в окно, но сразу понял опасность, и челюсть его отвисла. Он все еще сражался с тормозами, когда Мирр с вытянутыми вперед руками врезался в автомобиль и вышиб стекло, окатив водителя дождем осколков.

Сам Мирр, чей подбородок весьма болезненно проконтактировал с крышей такси, навзничь рухнул на траву.

— Ты, маньяк! — завопил водитель, трясущимися руками выметая из волос стеклянное конфетти. — Зачем тебе понадобилось это делать?

— Что мне понадобилось… — Мирр недоуменно уставился на водителя. — А зачем тебе понадобилось здесь останавливаться?

— Да ты же меня звал! А останавливаться я могу где пожелаю!

— Я не звал тебя, а ходить я тоже могу где пожелаю!

— И ты это называешь ходьбой? — Водитель злобно ухмыльнулся сквозь новообразовавшееся отверстие. — Все вы одинаковые, синежопики с Земли! Никак не можете простить нам 83-ий год и, когда прилетаете отдохнуть, сразу распаляетесь и начинаете крушить все вокруг… Ну так вот что я скажу тебе, Мистер-Голубая-Задница, — придется раскошелиться!