Стой, кто идет? - Шоу Боб. Страница 36

Ночной сон в удобной гостиничной постели, чувство, что он чист, сыт, одет соответственно моде и к тому же с деньгами в кармане — все это должно было бы улучшить настроение Мирра, когда отправился в космопорт Пионер-сити.

Вместо этого мозг его с новой энергией выискивал намеки на ненормальность. С тоской вспоминал он теперь случай с дочерью профессора Леже и машиной времени. Он, Войнан Мирр, считавший, что смерть от пули предпочтительней путешествия во времени, сознательно бросился в машину времени, уворачиваясь от женских объятий. Единственное, что его немного подбадривало, так это то, что упомянутая женщина более всего напоминала двухметрового диаметра бланманже безо всяких моральных принципов… Не исключено, что Мирр повел бы себя иначе, будь она молода, стройна и красива.

Шагая сквозь ясное осеннее утро, Мирр решил проверить себя, провожая долгим упорным взглядом каждую привлекательную девушку, замеченную им в толпе. Вид некоторых из них вызывал у него приятные эстетические чувства, но к его разочарованию, он не ощущал ничего, что должен был бы чувствовать недавний член жестокого и влюбчивого солдатского братства.

Эксперимент закончился быстро и неожиданно. Взволнованный его результатами Мирр не заметил, что одну из девиц сопровождает тяжеловес с бычьей шеей и, судя по всему, характером собственника. Тяжеловес развернулся и попытался схватить Мирра за воротник, но проворство, приобретенное в дюжине войн, на этот раз выручило его из ситуации, чреватой осложнениями. Мирр твердо решил больше не привлекать к себе внимания.

Вступить в Легион он должен только послезавтра — значит, его еще не разыскивают как дезертира. Не успел он еще наделать и глупостей, навлекших на него в будущем бесчисленные неприятности, так что бояться вроде бы нечего.

Гражданский космопорт оказался дальше, чем следовало из объяснений портье, и Мирр решил остановить проезжающее мимо такси. Желтый автомобиль притормозил у тротуара, и окно его скользнуло вниз, явив взору Мирра траурный образ Трева, водителя, на голову которого это самое стекло рухнет месяц спустя.

Мирр инстинктивно прикрылся руками и зашипел:

— Убирайся! Оставь меня, наконец, в покое!

Лицо Трева дернулось от негодования, и он, ругаясь себе под нос, уехал.

Вконец расстроенный этой встречей, Мирр с каменным выражением на лице за десять минут дошагал до космопорта. Его удивило, что космопорт больше всего напоминает стадион и даже окружен похожими на трибуны зданиями. Так много кораблей прибывало и улетало одновременно, что воздух над лужайкой казался темным облаком, состоящим из мерцающих очертаний звездолетов. Сначала Мирр подумал о том, как трудно, наверное, управлять этим хаотичным движением, но потом заметил, что траектории кораблей постоянно пересекают одна другую и вспомнил, что если они не могут находиться в двух разных местах одновременно, то и столкнуться не могут.

Мирр одобрительно кивнул, признав, что как бы отвратительно эти кубические корабли ни выглядели в сравнении с воображаемыми сверкающими иглами, они представляют собой прекрасное средство передвижения.

Купив в кассе за четыреста монет билет в один конец на Землю, он вышел на просторную террасу, с которой открывался захватывающий вид на летное поле. Вытягивая шею, чтобы вобрать в себя побольше пейзажа, он начал пробираться сквозь толпу к барьеру, у которого располагались таможенные мониторы, и уже почти достиг его, но тут краем глаза заметил знакомые бронзовые отблески. Он обернулся и увидел двух оскаров, спокойно шагающих среди скопления пассажиров и зевак.

Первой мыслью Мирра было — бежать! Ноги его по собственной инициативе уже сделали необходимые подготовительные движения, но рассудок победил. Бегущий человек неизбежно привлечет к себе внимание, и к тому же он не успел еще ни в чем провиниться. Он не мог сказать, эти ли самые оскары погонятся за ним через месяц — если уж эта парочка так похожа друг на друга, то и остальные такие же — но главным было то, что сегодня девятое ноября, и поэтому дезертирство из Легиона, бегство из «Голубой лягушки», гнусный эпизод в кинотеатре — ничего этого еще не случилось. Даже если оскары способны читать чужие мысли, они не станут наказывать его за несовершенные преступления. Он вытащил из пачки самоприкуривающуюся сигарету, вдохнул в нее жизнь и постарался принять рассеянный вид.

Оскары спокойно продолжали свое шествие. Люди почтительно уступали им дорогу, но в остальном почти не обращали на них внимания. Отчаянно завидуя им, Мирр постарался не думать о своих преступлениях, и быстро обнаружил, что решение не думать о чем-то производит совершенно обратный эффект.

В надежде придать себе совсем уж невинный вид, Мирр попытался засвистеть, но забыл, что легкие его полны сигаретного дыма, и вместо свиста зашелся лающим кашлем, по громкости не уступающим реву моржа. Стоящие поблизости вздрогнули и обратили на него полные сочувствия взгляды.

Оскары тоже повернули к нему головы и остановились.

Не поднимая глаз, Мирр чаще запыхал сигаретой. «Я не виновен, — твердил его охваченный паникой разум, — я не делал всех этих ужасных вещей!»

Головы оскаров медленно повернулись, и они посмотрели друг другу в глаза. Беззвучное совещание длилось несколько секунд, потом оба кивнули и решительно зашагали в направлении Мирра, которому так хотелось показать, что он ничего не боится, что нервы его сдали, только когда оскары подошли вплотную. Увернувшись от вытянутых бронзовых рук, он бросился в единственном свободном направлении — на летное поле. Подогреваемый страхом, он перемахнул через полутораметровый барьер и устремился в запутанные переулки, образованные корпусами приземлившихся звездолетов. Грохот и треск рвущегося металла за его спиной подсказали Мирру, что оскары, как это всегда было характерно для них, решили пробежать прямо сквозь барьер. Их тяжелые шаги приближались с каждой микросекундой.

Прямо перед собой Мирр увидел темный прямоугольник — вход в корабль. Он метнулся внутрь и захлопнул тяжелую стальную дверь. К его облегчению замок сработал автоматически. Очутившись под защитой бронированного корпуса, Мирр нетвердой походкой добрался до единственного кресла в напоминающей рубку управления каюте и рухнул в него. Шумно дыша и стараясь унять дрожь в конечностях, он огляделся и задумался, что же делать дальше Однако этот мысленный процесс, так и не успев толком начаться, был прерван самым громким из всех когда-либо слышанных Мирром звуков, и в то же самое мгновение на только что захлопнутой им двери появилось вздутие размером с суповую тарелку.