Венок из звезд - Шоу Боб. Страница 23

В бунгало Снука зазвонил телефон, и в тот же момент кто-то громко постучал в дверь. Снук прошел к окну гостиной, раздвинул две шторки жалюзи и выглянул во двор. На веранде стояли трое чернокожих военных: лейтенант, капрал и рядовой — все в пятнистых беретах полка «леопардов». Капрал и рядовой были при автоматах, и на их лицах Снук заметил выражение, которое ему часто приходилось видеть в других частях света: они разглядывали дом оценивающе, чуть даже собственнически, как люди, которым разрешено применять любые меры, необходимые для выполнения их миссии. Пока он смотрел, лейтенант ударил в дверь еще раз и отступил на шаг, ожидая, когда ее откроют.

— Подождите минуту! — крикнул Снук, подходя к телефону, снял трубку и назвался.

— С вами говорит доктор Бойс Амброуз, — произнес голос в трубке. — Я только что прибыл в Баранди из Штатов. Моя секретарша сообщила вам причину моего приезда?

— Нет. В этой части света международная связь работает не очень хорошо.

— Э-э-э… Ладно. Я думаю, вы догадываетесь, что привело меня в Баранди, мистер Снук. Могу я приехать к вам на шахту? Мне очень… — Конец фразы Снук не разобрал из-за громкого стука в дверь. Судя по всему, стучали уже прикладом, и Снук понял, что через несколько минут они просто выломают дверь.

— Вы в Кисуму? — торопливо спросил он в трубку.

— Да.

— В «Коммодоре»?

— Да.

— Оставайтесь пока там, я сам попытаюсь вас разыскать. А сейчас у меня, кажется, гости.

Не слушая возражений, Снук положил трубку. В данный момент его больше беспокоила нетерпеливая группа у дверей. Он ожидал какой-то реакции со стороны полковника Фриборна на свое сообщение в прессе, и теперь оставалось только узнать, насколько страшным окажется шторм.

Снук подбежал к двери и рывком открыл ее, заморгав от яркого солнечного света.

— Гилберт Снук? — надменно спросил молодой лейтенант, уставившись на него злобным взглядом.

— Да, это я.

— Вы слишком долго открывали дверь.

— Вы тоже долго стучали, — ответил Снук с отшлифованной за долгие годы деланной простотой в голосе, которая, он знал, всегда раздражает людей, облеченных властью, особенно тех, для кого английский язык не родной.

— Это не… — Лейтенант замолчал, очевидно, догадавшись о том, что рискует ввязаться в длительный спор. — Следуйте за мной!

— Куда?

— От меня не требуется давать подобную информацию.

Снук улыбнулся, словно учитель, разочарованный непонятливостью ребенка.

— Сынок, я только что ее от тебя потребовал.

Лейтенант оглянулся на своих людей. Выражение его лица свидетельствовало о том, что ему нелегко принять решение.

— Мне приказано доставить вас в Кисуму к президенту Огилви, — сказал он наконец. — Мы должны ехать прямо сейчас.

— С этого и надо было начинать, — упрекнул его Снук.

Сняв с крючка легкую куртку, он шагнул за порог и закрыл за собой дверь. В джипе с брезентовым верхом его посадили на заднее сиденье рядом с капралом, и машина тут же рванула с места. Снук успел заметить два «лендровера» с надписью «Панафриканская информационная служба». Когда джип миновал проходную шахты, он с интересом отметил, что четыре бронемашины, стовшие у ограды еще прошлым вечером, исчезли. Между зданиями на территории шахты сновали люди, но уходящие к югу трубы, обычно темные от несущейся в них пыли, сегодня просвечивали насквозь — свидетельство того, что под землей никто не работал.

Зная, что прежде работа на шахте не прекращалась ни на один день, Снук понимал, что это, несомненно, оказывает влияние на всю экономику страны. Возникший конфликт был конфликтом между новой Африкой и старой, между современными амбициями и древними страхами. Президент Поль Огилви и полковник Фриборн — люди одной породы, авантюристы. Их выдержка и отсутствие принципов помогли им вырвать лакомый кусок из тела Африки. Огилви прилагал немалые усилия, создавая образ Баранди как республики с широко развитой экономикой, экспортирующей лекарственную ромашку, инсектициды, кофе, кальцинированную соду и кое-какую электронику. Но именно алмазные копи «сделали» страну, и именно они поддерживали ее существование. Снуку не составило труда представить ярость президента по поводу закрытия национальной шахты номер три.

Однако самое интересное заключалось в том, что ни Огилви, ни Фриборн до сих пор не представляли в полной мере, что им противостоит и сколь сильна решимость шахтеров не спускаться больше в шахту. Одно дело, не видя призраков, счесть их результатом массовой истерии, и совсем другое, находясь в темном туннеле в нескольких километрах от поверхности, наблюдать за процессией молчаливых светящихся фигур, медленно поворачивающих головы и кривящих рты, выражая тем самым какие-то свои, неизвестные людям эмоции. Рокот мотора, запах бензина, облупившаяся краска автомашины, утренняя свежесть ветра — все это казалось Снуку квинтэссенцией нормальной жизни, а в такой обстановке даже ему самому с трудом верилось в существование призраков.

За всю поездку по тряской дороге до Кисуму и дальше, к новому комплексу правительственных зданий, раскинувшемуся на восьмидесяти гектарах парка, Снук не проронил ни слова. Архитектурные ансамбли в кубистском стиле слегка смягчались островками джакаранд, пальм и пышных южно-африканских каштанов. Почти в центре комплекса располагался дворец президента, окруженный небольшим озером, достаточно, впрочем, живописным, чтобы скрыть тот факт, что оно с успехом выполняет функции крепостного рва. Джип пересек мост и остановился у входа в резиденцию. Минутой позже Снука проводили в кабинет с высокими окнами, отделанный полированным деревом и венецианским стеклом. У стола неподалеку от окна стоял президент Огилви. Выглядел он лет на пятьдесят. Тонкие губы, узкий нос и высокие скулы делали его в глазах Снука похожим на европейца в темном гриме. Одет он был совершенно так же, как на всех фотографиях, что доводилось видеть Снуку: синий костюм строгого покроя, белая рубашка с жестким воротником и узкий галстук из синего шелка. Снук, обычно не обращавший на такие вещи внимания, вдруг застеснялся своей неряшливой одежды.