Нежный наставник - Шоун Робин. Страница 16

— Да, конечно, — согласилась она.

В глазах Рамиэля блеснул бирюзовый огонь. Однако графиня тихо взяла его за руку, ее улыбка оставалась теплой и дружеской.

— Мы подошли, чтобы похитить вас на следующий танец, миссис Петре. Моему сыну ужасно хочется пригласить вас на вальс. Пожалуйста, не говорите нет, а то мне больше никогда не удастся убедить его пойти на бал.

Элизабет украдкой бросила взгляд на бурлящую и кружащуюся вокруг них массу усыпанных драгоценностями шелковых платьев и белых галстуков, в безнадежной попытке увидеть своего мужа или мать, чтобы найти предлог для отказа. Добропорядочная женщина не должна танцевать с человеком с подобной репутацией.

— Мы с мужем не танцуем вальс.

— Ваш муж сейчас в салоне для карточных игр, — прервал ее Рамиэль. — И у меня такое ощущение, что он не обидится, если я займу его место. Тем более что, как вы сказали, он не танцует вальс.

Лорд Сафир говорил не о вальсе. Эдвард и не танцевал с ней, и не спал.

Элизабет почти физически ощущала на себе любопытный взгляд баронессы и непривычно сочувственный взгляд графини. Ей пришлось согласиться:

— Я с удовольствием отдам этот вальс вам.

Не успела она пожалеть о своих словах, как оказалась среди моря разноцветных шелковых платьев и темных вечерних костюмов. Крепкие горячие пальцы ухватили ее локоть как раз там, где кончалась перчатка и начиналась обнаженная кожа.

Элизабет шагнула в сторону, но тут же оказалась плотно прижатой к Рамиэлю под разноголосый визг настраиваемых скрипок. Его тело оказалось столь же крепким и горячим, как и его пальцы. Его жар она чувствовала сквозь шелк рубашки. На этот раз его собственный запах не перебивался запахом женщины.

Элизабет попыталась отступить, но лорд Сафир завладел ее правой рукой, отведя ее в сторону таким образом, что ее грудь заметно выступила над корсетом. Это возбуждало, это становилось опасным. И было совсем не то, о чем они условились ранее.

— Вы же говорили, что не прикоснетесь ко мне.

— В качестве вашего наставника, миссис Петре, но не как ваш партер по танцам.

— Как вы оказались здесь?

— Я узнал, что вы приедете.

— А я бы не пришла, если бы знала, что встречу вас.

Сильная рука обхватила ее талию.

— Но почему же, хотел бы я знать? — Он был слишком близко от нее… Элизабет попыталась отстраниться от его пышущего жаром тела, но немедленно натолкнулась на чью-то спину, отбросившую ее назад.

— Вы вызовете гораздо больше кривотолков, если будете продолжать вот так стоять, не прикасаясь ко мне, миссис Петре.

Стиснув зубы, Элизабет неохотно положила руку на его левое плечо. Ее левая грудь вызывающе поднялась над корсетом. Заиграла музыка, нежно запели скрипки, поддерживаемые звучными аккордами рояля. Волна теплого воздуха обдала Элизабет, и вот уже она стала частью этой разнаряженной по последней моде толпы, среди мягкого шуршания многоцветного шелка и развевающихся фалд фраков кружащихся в вальсе пар. Она сконцентрировала внимание на яркой белизне своих перчаток, блеске черного сатина на лацкане его фрака, пытаясь не слышать, как неуемно бьется собственное сердце и болезненно твердеют соски под тонким шелком.

Она безнадежно попыталась найти безопасную тему для разговора. Элизабет не рассчитывала, что ей придется беседовать с кем-либо, кроме собственного мужа.

— Я не знала, что вы танцуете.

— Вы хотите сказать, вы не знали, что меня принимают в приличном обществе?

Лгать не имело смысла.

— Да.

— Вы еще многого обо мне не знаете, миссис Петре.

— Вы спите с баронессой?

При этих непроизвольно вырвавшихся у нее словах Элизабет сбилась с ритма. Его пальцы сжались на ее талии, китовый ус корсета впился в ребра.

— Похоже, вы в курсе всех нынешних громких сплетен, ведь так? Вы мне не говорили об этом.

Она не отрываясь смотрела на бриллиантовую запонку на его рубашке, сверкавшую в ярком свете канделябра.

— А вы в таком случае каким образом узнали, что мы с мужем приглашены на этот бал?

— Моя мать, — сказал он, легко кружа ее по паркету, — они с баронессой партнеры по бриджу.

— А ваша мать знает об… уроках? — спросила Элизабет, затаив дыхание.

— Перестаньте, миссис Петре. Я же сказал вам, что не в моих правилах рассказывать кому-либо, что происходит между мной и леди за закрытыми дверями. Вы напрасно носите корсет. — Во время очередного па его нога попала между ее ног, и тут же низ живота охватил сильный жар. — Можно нанести непоправимый вред легким.

Пальцы Элизабет с силой сжались на его плече — никакой подкладки, только твердые мускулы.

— Мы сейчас не в вашем доме, лорд Сафир.

— А как насчет вашего мужа, миссис Петре? Что он думает по поводу вашего белья?

Резкий ответ едва не сорвался с ее губ. Ее муж никогда не видел ее белья, да и не проявлял к этому никакого интереса. А вот что не вызывало ни малейшего сомнения, так это то, что Рамиэль повидал его предостаточно.

— Где это вы научились так хорошо танцевать, если нечасто бываете на светских раутах?

— А где вы научились так хорошо танцевать вальс, если ваш муж его не танцует?

— Я не говорила, что он не танцует вальс! — отрезала Элизабет упрямо.

Эдвард умел танцевать вальс, просто он не танцевал его с ней, сберегая силы для своих избирателей.

— Расскажите мне о ваших сыновьях.

— Я же сказала, что не стану обсуждать с вами своих детей.

— Но сейчас я не ваш наставник, а просто мужчина, ведущий легкую беседу во время танца.

Элизабет резко повернула голову, приготовившись сказать ему, чтобы он не беспокоился, раз уж танец с ней его совсем не радует. Это было ошибкой.

Их лица разделяло не больше десяти дюймов. Ширина двух ладоней.

— Оба моих сына учатся в Итоне, — с трудом произнесла она.

— Ричард и Филипп, так, кажется, их зовут, верно?

— Да. Но откуда…

— Я как-то случайно прочел в газете. Что им нравится… политика?

Улыбка тронула губы Элизабет при воспоминании о том, что Филипп подрался с мастером Бернардом, обозвавшим его вигом, хотя он был убежденным тори.

— Нет, моих сыновей не интересует политика. Ричард учится, чтобы стать инженером. Он утверждает, что техника — это будущее мира и она поможет людям больше любого правительства. Филипп хочет стать моряком, а еще лучше — пиратом.

Ответная улыбка смягчила черты Рамиэля.

— Похоже, Ричард — умный мальчик. Элизабет искала в его глазах насмешку, но не увидела ее. Материнская гордость победила настороженность.

— Это так. Будущей осенью он начинает сдавать экзамены в Оксфорд. Хотя Филиппу будет трудно, когда Ричард покинет Итон. Они всегда были очень близки друг к другу, несмотря на разницу в возрасте, а может, именно потому, что они такие разные. Ричард — спокойный и усидчивый, а Филипп — настоящий озорник. Меня не удивит, если они по ночам делают набеги на школьную кухню в поисках чего-нибудь съестного — они всегда так делали дома.

— Вы любите своих сыновей.

Они были единственным ее достоянием. Элизабет избежала его все понимающего взгляда.

— Вы любите вашего мужа? — неожиданно спросил он. Элизабет наступила ему на ногу… сильно.

— Если бы я не любила его, то не пришла бы к вам.

— А ваш муж любит вас?

— А вот это уже не ваше дело.

— Я хочу, чтобы это стало моим делом. Уж не собирается ли он…

— Я полагаю, будет лучше, если мы отменим наши уроки, лорд Сафир. Я верну вам книгу.

— Слишком поздно, дорогая.

Дрожь тревоги пробежала по коже Элизабет.

— Что вы хотите сказать?

— У нас есть договоренность.

Догадка блеснула в ее глазах.

— Сначала я шантажировала вас, теперь вы хотите ответить мне тем же.

— Если придется.

Именно этого она и опасалась, поэтому и не чувствовала себя слишком уж… обиженной.

— Почему?

— Вы хотите научиться доставлять мужчине удовольствие… а я хочу научить вас этому.

Элизабет разозлилась.