Тусовка класса «Люкс» - Шрефер Элиот. Страница 38

Откуда у него только берутся такие мысли? Осматриваясь, он вдруг понял, что подсознательно и безжалостно оценивает всех присутствующих в клубе. Тем же самым, должно быть, занимаются здесь и остальные: оценивают имидж друг друга – такое вот вечернее развлечение. В каком-то смысле эта тусовка ничуть не отличается от любой другой клубной тусовки. Нельзя сказать, что каждый здесь присутствующий – знаменитость, и далеко не все выглядят как фотомодели. Разница только в том, что в других клубах иногда встречаются люди, которые чем-то выделяются – какая-нибудь девушка в топе из шкуры медведя или парень с конским хвостом. Но в «Пангею» подобные нарушители дресс-кода не попадали: их отсекали на входе. Все, кому разрешалось войти, выглядели подобающе.

Ною было странно сознавать, что и он выглядел подобающе и вполне мог сойти за завсегдатая «Пангеи». Однако никто не смотрел на него с удивлением – напротив, он заметил восхищенные взгляды. «Пангея» сделала его кокетливым. Впрочем, то же самое она сделала и с другими парнями. И мужчины, и женщины дефилировали по клубу, явно вычисляя сумму доставшегося им внимания.

Сейчас, когда было уже за полночь, посетители повалили плотным потоком. Мужчинам было в основном под тридцать или под сорок, на всех были дорогие рубашки, две верхние пуговицы расстегнуты. Девушкам было немного за двадцать, а нередко и меньше; эти все сплошь носили топы на бретелях. На каждой девушке был такой топ, разнились лишь ткань и цвет, – этакий символ солидарности плюс подчеркивание индивидуальности. Парни окружили девушек, девушки окружили парней. Похоже было на школьный бал, только здесь каждый знал, что сказать. Здесь не было места неловкости, лишь тонкая игра в обходительность и откровенность.

Ной вернулся к бару и взял себе еще бесплатной водки. Подошел Федерико и, убедившись, что ни одна из его жертв на них не смотрит, продемонстрировал Ною номера телефонов, которые он только что закачал в свой мобильник. Ной одобрительно кивнул и пустился болтать с Федерико, не переставая зорко следить за происходящим. Барабаны стали слышнее, на помост вышла пара танцорок. Их бикини представляли собой странную смесь делового костюма с нижним бельем. Они дали всем насмотреться на их чудесные плоские животики и кольца в пупках, заблестевшие в свете свечей, когда они начали свой танец.

Ной с Федерико больше часа просидели в баре, болтая о «классных цыпочках». Федерико немного ошалел и все снова и снова говорил о том, какой девушке повезет первой и удастся ли ему раздобыть еще номера. Ной беспокоился, что Федерико будет испытывать здесь неловкость, но с ним было легко и приятно, он запросто подхватывал любую тему. Он сходил в туалет и, вернувшись, объявил, что писсуары все сплошь из металла и соединены один с другим; писаешь будто в ручей.

Затем приехал Дилан.

Он прибыл в окружении мужчин одного возраста с Ноем, целой стаи джинсов «Дизель» и мятых европейских рубашек, которые при желании можно было назвать удобными, а можно и неряшливыми. Каждый старался нарочно привлечь к себе внимание – не как человек, который только что выбрался из постели, но, в соответствии с платоновским идеалом беспорядка, стараясь продемонстрировать пренебрежение к своей внешности. Дилан двигался во главе компании, он по-хозяйски вошел в клуб, уверенно лавируя между столиков и диванов, ловко скользя между выставленными в проходы ногами, словно в древесной чаще, как исконный обитатель «Пангеи», каким он, впрочем, и был. Парни и девушки замолкали, оглядывались и снова заговаривали, но уже о Дилане. Молодые люди из его свиты слегка улыбались, как бы говоря: «Да, Дилан наш друг, и это, вне всякого сомнения, делает нас такими же молодцами, как он».

Ной отвернулся и уставился в свой стакан. Он предполагал, что такое может случиться, и собирался сказать Дилану «привет» и уйти. Но он сам себе нравился. Уходить ему не хотелось. Он слегка повернул голову и скосил глаза на Дилана.

Сейчас Дилан находился в центре зала. Он остановился, и свита обступила его защитным кольцом, двигаясь, словно живая аура. Дилан посмотрел на столики, на каждом из которых была табличка «Заказан», потом перевел взгляд на Ноя. Ной отвернулся и принялся пристально разглядывать деревянную стойку, ожидая, когда подойдет его ученик.

Внезапно Дилан оказался на соседнем табурете; он подозвал барменшу и, не поворачиваясь и не показывая, что знает Ноя, произнес:

– Привет.

– Как дела? – спросил Ной.

Дилан медленно повернул голову. Глаза у него были большие и темные.

– Ты пришел.

– Да, а ты думал, что я сдрейфлю?

Дилан улыбнулся, посмотрел на стойку, потом на барменшу.

– Вообще-то да.

– Ну уж нет, – сказал Ной, – такую тусовку грех пропускать.

Дилан посмотрел на него, но промолчал. Ной продолжал нести дружелюбную чепуху:

– Я хочу сказать, это не совсем то, к чему я привык, но, скажем прямо, мне здесь нравится. Да, кстати, я этого не видел – в смысле того, что ты, оказывается, пьешь.

Ной и вправду не особенно удивился, когда увидел, что Дилан пьет водку. Алкоголь, возможно, был наиболее слабым стимулятором из тех, к которым он привык. Дилан настолько отличался от обычных подростков, что Ной сомневался, можно ли применять к нему общепринятую систему оценки поведения.

Дилан закатил глаза:

– Да ладно, не видел, так не видел.

Он поднес стакан к губам.

– Ты всегда приходишь в это время? – спросил Ной.

Дилан подхватил три банки импортного пива и коктейль и бросил на стойку три двадцатки.

– Хочешь познакомиться со всей кодлой? – спросил он и оглянулся.

Ной тоже оглянулся. Рядом стояли трое молодых людей. Двое были длинноволосые красавцы с хитрыми и скучающими физиономиями; Ной опознал в них наихудших представителей двадцати-, тридцатилетней аристократии из Верхнего Ист-Сайда. Третьим был ровесник Дилана, паренек азиатской наружности, с колечками в бровях.

– Парни, это Ной, мой репетитор.

Парни кивнули и взяли по банке пива. Ной вынудил каждого пожать ему руку, каждый раз называя свое имя. В ответ все трое сказали «привет».

– Охренеть, – сказал азиатский паренек Дилану, – мой репетитор в клубняк никогда не ходил.

– Бог ты мой, – сказал один из аристократов, – а когда я сдавал СЭТ, репетиторы у нас были сорокапятилетние дядьки в жилетках, а не парнишки из «Пангеи».

– Точно, – подтвердил другой аристократ.

Они не назвали своих имен и говорили так, будто Ноя здесь не было. Он понял, что он для них – занятный экспонат, но никак не ровня… Возможность перехватить инициативу не заставила себя долго ждать: рядом сидел Федерико. Ной похлопал его по плечу.

– Да, кстати, ребята, – объявил он, – хочу вас познакомить со своим другом, Федерико.

Федерико оглянулся и оглядел четверку хозяев жизни.

– Привет, – сказал он, – эт-та кто такие?

Молодые люди с сомнением уставились на него.

Ной чувствовал, что они оценивают Федерико: его дешевый одеколон, отсутствие дизайнерских фишек на прикиде, растянутое «эт-та». Не для того, может быть даже, чтобы его унизить, а просто потому, что такая оценка и есть главная прелесть тусовки в «Пангее».

Федерико протянул парням руку. Ной понял, что это хитрость, уловка, чтобы заставить себя признать: не каждый, даже самый высокомерный человек решится проигнорировать сунутую ему под нос руку. Федерико был раза в полтора выше их, а рука, которую он им дружелюбно протянул, была очень мускулистая. Выбирать не приходилось, и они один за Другим сунули свои хилые ручонки в лапищу Федерико. Федерико победил. Протянув руку первым, он продемонстрировал уверенность в себе и – одновременно – физическое превосходство. Дилан и его приятели принялись подталкивать друг друга локтями, решая, как им завязать разговор с Федерико.

– Значит, ты знакомый Ноя? – спросил азиатский паренек.

– Да, – подхватил один из аристократов, – так откуда ты знаешь Ноя?

– Ноя? Да мы с ним соседи, в одном доме живем. Мы с ним как братья. – Федерико приобнял Ноя за плечи.