Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I - Штерн Борис Гедальевич. Страница 33

Нуразбеков был прав. Он листал все тот же «Южно-российский вестник». Середина сентября. Короткий репортаж:

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БАХЧИСАРАЙСКИЙ ФОНТАН

ГЛАВА 1. ГЕНЕРАЛ ОТ ПЕЧКИ

Хуже нет, чем ждать и догонять, а Гамилькар все ждал и ждал обещанной встречи с черным бароном Врангелем. Его интересовало: такой ли уж черный этот барон л не было ли у барона негров в роду?

Встреча наконец состоялась. Черный барон со своей невнятной европейско-еврейской фамилией, к разочарованию Гамилькара, оказался типичным белым русаком — бледным, высоким, тощим, будто доску проглотившим. В кабинете присутствовал переводчик, а в углу у натопленной печки с изразцами сидел спиной к Гамилькару какой-то босоногий генерал, сушил солдатские портянки и что-то недовольно бормотал. Спина генерала показалась Гамилькару знакомой.

— Это lе Negre du czar из страны Ofire… — переводил переводчик с франглийского. — Какой-то царский негр из какой-то страны Офир…

— Почему «царский»? — спросил Врангель, — Порода, что ли, такая?

— Говорит, что прадед Пушкина тоже был le Negre du czar.

— Говорит. Мало ли что говорит. Все мы негры, все мы черные, — философски заметил черный барон. — Даже те, кто белые, тоже негры, но только негры-альбиносы. Современники говорили, что наружность брата Пушкина — Льва Сергеевича — представляла негра, окрашенного белою краскою. Что он еще говорит?

— Говорит, что он бизнесмен и наш союзник… Он снабжает западные страны Антанты мясом кормовых coupidon'oв… Купидоны какие-то… Ага, у него есть рекомендательное письмо от сэра Уинстона Черчилля… Черчилль пишет на английском, английский я плохо знаю, но Черчилль очень рекомендует союзному командованию всячески помогать этому негру в поисках Атлантиды на русском Севере.

Врангель покосился па генерала у печки.

— Ишь, чего захотел — запустить негра па русский Север… — мрачно пробормотал генерал от печки, шевеля пальцами йог. — На Севере сейчас большевики. Спросите его, что за купидоны такие?

— Этот тин говорит, что купидон — такое, что ли, реликтовое животное… Какой-то Ливингстон называл диких купидонов летающими бульдогами… Их целое семейство. Есть сторожевые, беговые, декоративные. Есть и мясные купидоны. Он собирается выйти со своим товаром на российский рынок… Один Phoenixus coupidonus на одну консервную банку. Личный повар офирского негуса виртуозно готовит огромный омлет на двенадцать персон из одного-единственного яйца купидона — топором раскалывает яйцо над ведром, добавляет и перемешивает там черт те что… сейчас переведу… бананы; цветы, маслины, перец, корицу, а потом варит в бронзовом котле, помешивая древком от лопаты. Людоеды какие-то… Одной-единственной консервной банкой можно накормить до отвала целое отделение, если, конечно, с хлебом, а хлеб своим солдатам предоставит Россия, кто же еще…

— Купидоны были современниками динозавров и жили в Атлантиде, — объяснял Гамилькар переводчику, кося желтыми глазами на знакомую спину генерала у печки. — Из них можно готовить всевозможные вкусные и калорийные блюда, не уступающие вашей свинине.

— И купидона-табака можно? — спросил Врангель.

— Можно. Можно маринованного. Можно печеного купидона с чесноком, фаршированного маслинами и яблоками. Царский негр говорит, что купидоны на русском Севере отлично приживутся, на морозе они токуют, жиреют, валяются в снегу, охотятся на зайцев.

Гамилькар в это время расчистил стол от штабных карт, вытащил кривой нож, вонзил его в консервную банку и вскрыл ее на пробу Главнокомандующему. У Врангеля и переводчика потекли слюнки.

— Цыпленок пареный, цыпленок жареный, — ласково пропел Врангель, достал из портмоне походную серебряную вилочку и подцепил из банки кусочек мяса.

— А эти консервы не из человечинки ли, Петр Николаевич? — спросил генерал от печки.

Врангель не донес кусочек до рта, внимательно осмотрел его и нерешительно протянул вилочку с кусочком переводчику;

— Хотите попробовать?

Переводчик не посмел отказаться, осторожно пожевал, немедля подцепил большой кусок и тоже отправил в рот.

— М-кусно, — промычал он набитым ртом.

Врангель с аппетитом принялся завтракать. У генерала от печки потекли слюнки, а у Гамилькара создалось впечатление, что в гражданскую войну даже Врангель питается отвратительно; впрочем, возможно, Верховный Главнокомандующий прибеднялся перед иностранцем.

— Ладно, ясно, хватит, иди, — сказал генерал от печки. (Это относилось к переводчику.) — Хватит жрать, Ваше Превосходительство.

Черный барон уже съел полбанки. Он облизал пальцы, с некоторым сожалением отдал банку голодному переводчику и удалил его из кабинета. Началась конфиденциальная беседа на французском. Перешли к главному.

— Ты кто? — спросил Гамилькара генерал от печки и принялся ловко наматывать на ноги высушенные портянки.

Этот генерал оказался поглавнее самого Врангеля — это был естествоиспытатель, натуралист и начальник врангелевской контрразведки генерал Акимушкин.

ГЛАВА 2. Танковое сражение под Гуляй-Градом

А вот и глупая история, пожалуйста: не успел Гайдамака на своем «Кольнаго» с авоськой водки объехать и осмотреть художественную тумбу, как вдруг с трассы «Одесса — Киев», поднимая клубы пыли, выползает фашистский «Королевский Тигр» весь в рыцарских крестах и в маскировочных разводах и пятнах и с грохотом прет прямо на Гайдамаку. Гайдамака так и замер на «Кольнаго» в сюрплясе.

«Тю. Такое…»

Три оранжевые бабы с Семэном и Мыколой в панике бегут в поля (потом расскажут, что за штыковыми лопатами, чтобы заблукавшего фашиста бить, — на самом деле драпали). Даже Гайдамаке стало не по себе, — хотя он к этим «Королевским Тиграм» с малолетства привык, они рядом с его хатой в своем ангаре ночевали, а днем под окном туда-сюда ездили, но все равно жутко через столько лет опять увидеть это страхолюдие а ля натюрель.

Но вот Гайдамака начал что-то соображать, поставил «Кольнаго» поперек свежего асфальта и, преградив таким образом танкоопасное направление, бросился на «Королевский Тигр» с кулаками и криком:

— Куда прешь по асфальту, варвар?! «Королевский Тигр» вроде бы смутился, стал давать по тормозам и отворачивать рыло — но как-то так неуклюже, что опрокинул «Кольнаго» и, завершая разворот, проутюжил велосипед так, что аж реголит из-под гусениц веером брызнул, и у всех на зубах захрустело. И остановился на завоеванном плацдарме, как его тут вкопали. Хорошо, что Гайдамака успел отскочить и обошлось без человеческих жертв.