Королевства Ночи - Банч Кристофер. Страница 26

Мы вошли в широкий канал, переходящий в лагуну, и я не смог сдержать вскрика, сорвавшегося с моих губ. Впереди вставал дворец, предназначенный для нашего жилья. И это был тот самый дворец, который я занимал, впервые оказавшись в Вакаане. Здесь я ухаживал за Омери. Все поплыло у меня перед глазами – шпили, сады, башенки. Отсюда начался путь предательства Яноша, отсюда подручный принца Равелина похитил меня, чтобы подвергнуть пыткам.

– Господин Антеро? – окликнула меня Келе, тронув сильной рукой.

Я встряхнул головой.

– Ничего. Это от солнца.

Но я отвернулся от дворца и ушел на гакаборт, глядя назад и стараясь взять себя в руки.

Меня за плечо тронула Джанела.

– То самое место? – Она спрашивала без задней мысли. Я кивнул.

– Тогда, – решительно сказала она, – это чья-то грубая шутка. Или кто-то неуклюже пытается оказать вам знак уважения, памятуя о вашем прошлом.

– Не знаю.

– Я тоже не знаю. Но если это знак из прошлого… Одну черту еще я унаследовала от моего прадедушки: хорошую и долгую память о тех, кто сделал мне зло, и о тех, кто любил меня… И его коварство в возвращении долгов.

Я посмотрел на нее. На мгновение рука ее тронула рукоять кинжала. Затем она улыбнулась.

– Но лучше думать, во всяком случае, пока, что тем самым нам оказывают честь. Вот только не последуют ли ужасные воспоминания?

– Нет, – сказал я. – Иногда эхо даже ужасного прошлого звучит успокаивающе.

Я не кривил душой.

И вновь Джанела странно посмотрела на меня.

– Случается, – сказала она тихо, чуть ли не для себя самой, – что и это изменяется.

Наступило неловкое молчание. Я первым вышел из ситуации.

– Капитан Келе, швартуемся у того длинного причала. Наверное, от нас ждут, чтобы мы это сделали побыстрее. Прошу передать сигнал на остальные корабли.

– Слушаюсь, мой господин, – сказала Келе и тут же заорала: – Вахтенная смена на палубу, внизу не зевать! Отдать линь на носу и шпринги по левому борту. Шевелись!

Как и предполагалось, с кораблей мы перенеслись в роскошь. Во дворце хватало места для размещения экипажей целого боевого флота, и при этом у каждого была отдельная комната. И я немало подивился, обнаружив, что большинство моих людей предпочитает находиться в комнатах по двое, а то и по трое. Я ожидал поступления жалоб на мое распоряжение остаться половине экипажа каждого судна на борту с оружием наготове и несением караульной службы, как диктовал мой богатый опыт пребывания на многих, и зачастую далеко не дружелюбных, берегах, но никто и слова не сказал.

Все мы, начиная с меня и кончая юнгой на «Искорке», ни в чем не нуждались. Если кому-то требовалось заменить потрепанную одежду, он ее тут же получал, а если просто надо было заштопать дырку, под рукой тут же оказывалась портниха. Кухни работали круглосуточно, и любой моряк мог заказать самое изощренное блюдо, которое только на ум приходило, и подавалось оно слугой. Напитки имелись в изобилии, так что мне пришлось даже отчитать дворецкого, веселого карлика по имени Лиенор, по внешнему виду которого трудно было распознать шпиона короля, хотя он и обязан был быть таковым, и распорядиться держать спиртное под замком, за исключением времени трапез и двух часов после обеда. Известно, моряк не оторвется от бочонка, пока тот не опустеет.

Что же касается других надобностей, от которых никак не отмахнуться, то и люди Вакаана также полагали, что счастье – это когда все желания выполнимы, и потому к каждой спальне была приписана горничная, а то и две, которые охотно соглашались исполнять все требуемое от них.

К моей спальне были приставлены четыре женщины, две юные красавицы и две среднего возраста, пышнотелые, с улыбками, безошибочно указывающими, что уж они-то знают, как доставить удовольствие. Я был вежлив со всеми четырьмя, поскольку мой возраст уже не позволял предаваться самообману, и потому мы с Квотерволзом спали в отдельной комнате. Однажды он на часок отлучился с одной из женщин постарше, но затем продолжал сохранять целомудрие, несмотря на все мои уговоры не стесняться.

Джанеле предоставили столь же шикарные апартаменты, что и мои, только в другом крыле дома. Даже если у нее и был там на все готовый слуга, я никого не видел.

Все внешне казалось безмятежным, но с течением времени беспокойство мое росло.

Где же Хебрус?

На шестой день нашего пребывания здесь Лиенор вызвал Джанелу и меня к главному входу. Нас ожидал стражник средних лет с тем же суровым выражением лица и столь же иссеченный шрамами, как и Рапили. Лиенор представил его как Чеза, начальника стражи. Мне не понравилось, что Лиенор угодничает перед ним, словно Чез был его господином, а не я.

Я спросил у Чеза его звание, чтобы я мог обращаться к нему соответственно. Чез сказал:

– У нас, стражников, титулов нет, а по званиям мы обращаемся только друг к другу. И все мы, призванные спасти Вакаан, равны между собой.

Я спросил, чем могу служить.

– Я прибыл сопроводить вас к королю, – важно сказал Чез. – Он назначил вам аудиенцию.

Опять новшества. Отец короля Гейята, Домас, наоборот, сразу же требовал к себе вновь прибывших, чтобы затем иметь время присмотреться к их действиям. Я полагал, что Гейят будет держаться той же практики.

– Приятная новость, – сказал я. – После столь долгого отсутствия я буду просто счастлив повидаться с королем Гейятом.

– Но есть и менее приятные новости, – сказал Чез. – Ваше доверенное лицо, Хебрус, скончался неделю назад.

Сказано это было примерно таким же тоном, которым объявляют о задержке обеда на несколько минут.

Это было ударом для меня. В моем возрасте к смерти относишься спокойно. К таким годам, как у меня, больше знакомых оказывается на кладбище, чем за дружеской пирушкой, и, казалось бы, можно привыкнуть к самому факту существования смерти. Иногда так и случается, а иногда и нет. Сейчас я ощутил слезы на глазах. Хебрус не только был хорошим человеком, но с его смертью умерла и часть моей юности. Чез уставился на меня без намека на сочувствие. Несомненно, он счел меня просто слезливым маразматиком.

Джанела мягко похлопала меня по плечу. Я три раза глубоко вздохнул и на время забыл об этой грустной теме. Позже, когда вернемся от двора, мы совершим церемонию в его память по ориссианскому обычаю.

– Как он умер?

Чез, похоже, ощутил неловкость.

– Может быть, – сказал он, – мы пройдем в какое-нибудь помещение, чтобы обсудить этот вопрос?

Я провел его в гостиную. При этом я разглядел усмешку на лице Лиенора, словно он уже знал, о чем пойдет разговор, но тем не менее находил эту тему любопытной.

Нисколько не смягчая тона голоса, Чез сказал:

– Ваш человек был убит.

– Кем?

– Мы пока не знаем.

– А при каких обстоятельствах? – продолжал расспрашивать я.

И вновь Чез посмотрел на меня в некотором смущении.

– У господина Хебруса была привычка посещать для собственного удовольствия некоторые районы и таверны. Там он подбирал себе компаньонов, уже замеченных в склонности к жестокости и насилию. Ну и, видимо, в конце концов нарвался. Его нашли в спальне, избитого до смерти. Убийцы успели обокрасть его, пока слуги не подняли шум. Король Гейят посылает свои соболезнования и сообщает, что была произведена соответствующая церемония в поддержку духа господина Хебруса, который зачислен в списки почетных граждан Вакаана, что является высшей почестью для иностранца. Его именем будет названо общественное место, а лично от себя хочу заверить, что убийцы непременно будут найдены и предстанут перед судом, дабы ответить по всей строгости королевского закона, как было бы в случае, если бы Хебрус являлся придворным. – Но почему мне не сообщили о смерти моего доверенного лица сразу же по прибытии? Он играл важную роль для меня, и его смерть может серьезно повлиять на те дела, которые я приехал обсудить в Вакаане.

Чез ответил не сразу.

– Именно потому, что господин Хебрус был важным человеком, требовалось официальное оформление такого сообщения для вас, чем, собственно, я и должен был заниматься. К несчастью, я был занят делами короля совсем в другом округе и так и не смог выкроить свободную минуту в первые же дни вашего пребывания в Ирайе.