Королевства Ночи - Банч Кристофер. Страница 9

– Сколько языков вы знаете? – как бы между прочим спросил я.

Она посмотрела на меня удивленно.

– Двадцать. Я говорю на них свободно. И достаточно хорошо еще на двадцати. А почему вы спросили, мой господин?

– Просто так, – сказал я, чувствуя легкое смущение. – Дело не в репутации Яноша, – продолжил я. – Но когда мы вместе находились в Ирайе, то, как иностранцы, держались подальше от дочерей высокородных господ. Янош, естественно, заглядывал в злачные места. И там он, конечно, участвовал в оргиях. Впрочем, вашу прабабушку я нисколько и ни в чем не осуждаю. Джанела пожала плечами.

– Сендора была молода, – сказала она. – Ей было не больше шестнадцати. Когда она увидела Яноша при дворе Домаса, то влюбилась без памяти – что вполне естественно в таком возрасте. Однако, как вы справедливо заметили, им бы не удалось довести это дело до нормальных брачных отношений. Но она была решительной девушкой. Она подкупила одну куртизанку, чтобы та отвела ее в то место, где совершались такие оргии, которые посещал Янош. И она выказала в отношениях с ним такую страсть, что их роман тянулся достаточно долго. А если бы он знал правду о ее происхождении, то они бы мгновенно расстались, но он, к сожалению, вскоре умер.

– Итак, Сендора забеременела, – сказал я. – И должен был бы разразиться грандиозный скандал.

– Когда семья наконец узнала о том, что она в положении, – сказала Джанела, – и о том, что всему причиной чужестранец, да еще и скоропостижно умерший, – они предприняли стремительные действия. Они нашли возможность и отправили прабабушку в храм Девственниц.

Я знал об этом храме. В нем несколько раз в году непорочные девицы из наиболее набожных семейств Ирайи предлагали свою девственность богам. И должны были отдаваться любому мужчине, оказавшемуся там в ту ночь. Считалось, что в тело этого мужчины вселялся бог и принимал от девы дар целомудрия.

– Другими словами, – сказал я, – ребенок был объявлен зачатым от бога.

Джанела фыркнула.

– Учитывая тщеславие моей прабабушки, – сказала она, – в этом заявлении звучала почти что истина. – Она отпила бренди, лукаво улыбаясь одними глазами. – Я слышала, что в ту ночь, когда Сендора отдавалась в храме, там оказался какой-то на редкость уродливый бродяга. Он был столь потрясен оказавшейся в его объятиях великолепной чистой плотью, что на следующий день покончил с собой, понимая, что больше в его жизни не произойдет ничего столь же чудесного.

– Но даже если ваша семья и пустилась на столь экстренные меры, чтобы избежать скандала, – сказал я, – скептики все равно должны были оставаться при своем. И неизбежно пошли бы пересуды.

– Именно поэтому ее выдали замуж за землевладельца, жившего в своей деревне, – сказала Джанела. – Там родилась моя бабушка и потом тоже вышла замуж за помещика и произвела на свет мою матушку. Ни одной из женщин, рождавшихся в этих браках, не позволялось покидать деревню, чтобы не раскрылся старый фамильный секрет.

– Но вы-то покинули, – сказал я. Лицо Джанелы потемнело от гнева.

– Я не та женщина, которую можно удержать в кандалах, – сказала она. – За это семья отреклась от меня, как и я от них. Я, по праву рождения, взяла фамилию моего прадедушки и вот уже десять лет занимаюсь тем, что пытаюсь претворить в жизнь его мечту.

– Но если семья отказалась от вас, – сказал я, – как же вы живете?

– У меня есть собственные деньги, – сказала она. – Моя прабабушка знала не только науку страсти. И она понимала, что если всю жизнь следовать правилам, которые диктуют родственники, то останешься беспомощным. И всю жизнь она откладывала сбережения в надежде, что ее дочери понадобится независимость. К этим сбережениям добавляли деньги и бабушка, и моя мать. Так что если я и не так богата, как вы, мой господин, то достаточно состоятельна.

– А ваша мать тоже отказалась от вас? – спросил я.

– Моя мать умерла, – сказала она так печально, что я счел за лучшее не вдаваться в подробности. Как человек, уже не раз испытавший горечь потерь, я ее понимал. – И я так считаю, – сказала она, – что оказалась единственной рожденной с настоящим духом Серого Плаща, поэтому-то мне и удалось вырваться из той тюрьмы, которая хоть и была шикарно обставлена, но все равно оставалась тюрьмой. Первое заклинание, которое удалось произвести мне в детстве, я применила для ремонта сломанной куклы. А было мне тогда не более трех лет. У куклы была глиняная голова, она разлетелась вдребезги, когда я уронила игрушку, и я была так безутешна. Но внезапно я поняла, что в состоянии снова сделать ее целой. И сделала.

– Вы только пожелали, чтобы голова оказалась целой? – поинтересовался я. – Или что-то сделали?

Она задумалась.

– Да, сделала, – сказала она. – Я представила себе эту куклу такой, какой она была до того, как упала. И тогда… я просто протянула руку в то место и поменяла сломанную на целую.

Я кивнул. Янош именно так некогда описывал такой же несложный фокус. Правда, тогда был скорпион, а не кукла. И мы тогда не были одиноки, потому что сидели за обеденным столом у Мортациуса, а уж он был очень непростой хозяин. Я содрогнулся от того воспоминания.

– Итак, вы убедились, что я именно та, за кого себя выдаю? – торопливо спросила она, спеша перейти к другой теме, которой я страшился.

Мне ничего не оставалось, как ответить:

– Да.

Она отодвинула документы в сторону и достала что-то еще.

Я невольно вытянул шею, чтобы рассмотреть это, но предмет скрывался у нее в ладони.

– Вы даже представить себе не можете, как давно я мечтала об этой встрече, – сказала она. – Серый Плащ и Антеро снова вместе. За прошедшие годы я несколько раз собиралась предпринять это путешествие. Но удерживали меня не только моя молодость и неопытность, но еще и отсутствие необходимых для вас доказательств. Чтобы собрать все эти свидетельства, мне пришлось разъезжать из страны в страну, от одного кудесника к другому. Я занималась у многих выдающихся магов в надежде, что в будущем хоть сколько-нибудь приближусь к уровню могущества прадедушки. И где бы я ни находилась, повсюду собирала сведения о Далеких Королевствах. Читала я и ваши книги. И книги вашей сестры. Вы, может, и не знаете этого, но Рали внесла значительный вклад в дело разгадки этой тайны. Откровенно говоря, я еще не до конца уверена в том, как сложатся собранные мною разрозненные фрагменты, но в том, что это фрагменты нужной картины, сомнения нет.

– Да ведь дело не в том, как много вы изучили и как далеко путешествовали, – сказал я. – А дело в том, что вы не туда расходуете себя. Если бы только удалось вам сбросить с себя очарование образа Яноша Серого Плаща, вы бы поняли, что просто мучаете себя, лишь бы походить на него. Забудьте об этом, дорогая. Употребите свой талант, свою энергию и ум на то, чтобы устроить собственную жизнь, а не на то, чтобы исполнить цель чужой жизни. Я уже побывал там, моя милая. Мы уже прошли по той дороге с Яношем плечом к плечу. Мы хоронили товарищей. Мы многое преодолели. И в конце концов добились успеха. Мы нашли Далекие Королевства. И теперь прикажете мне не верить собственным глазам?

– Значит, не верьте, – сказала она. И открыла предмет, который прятала.

Это была маленькая серебряная фигурка. Я сразу же узнал ее. У Яноша на цепочке висел ее двойник. Это была копия той танцующей девушки, с теми же вскинутыми над головой руками; одна рука держала перо, а другая – шарф, замерший в полете. Лицо девушки-танцовщицы светилось счастьем, словно после следующего прыжка она полетит, свободная, как птица.

Моя рука потянулась к фигурке, словно ведомая магической силой. Джанела опустила ее в мою открытую ладонь.

– Смотрите же! – сказала она. – Я отдаю вам… Королевства Ночи!

Едва танцовщица коснулась моей плоти, как ожила. Она закружилась, а ее легкое платье вихрем взметнулось вокруг обнаженной фигуры, дразняще мельком показывая ее изящные ножки и маленькую, но крепкую грудь. Но это был танец не похотливого соблазнения, что демонстрируют куртизанки. Танцовщица выглядела непорочной, словно не сознавая, что может быть объектом не только искусства, но и страсти.