Король-Провидец - Банч Кристофер. Страница 20

Мы въехали в деревню и на центральной площади провели подобие военного трибунала. Ситуация была простой – по крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Командовал набегом предводитель родом из Урши, слывший чародеем в этих краях. Он называл себя Волком из Гази. Его отряд ворвался в деревню на рассвете, убил двух пастухов, тяжело ранил третьего и увел несколько волов. Но главная жалоба селян заключалась не в этом. Он также взломал лавку местного торговца, избил и ограбил его и похитил его единственную дочь.

Под плач и причитания семьи я спросил, с какой целью это было сделано. Послышался невнятный лепет – Волк либо возьмет ее в жены и сделает шлюхой для своих людей, либо (последнее мнение преобладало) принесет ее в жертву какого-нибудь ужасного обряда, так как, по словам торговца, она была «девственницей, благословенной богами, любимицей всей деревни». Я спросил, как этот бандит узнал, на какой дом следует нападать, и мне ответили, что он несомненно видел девушку – этот прекрасный цветок Юрея, несравненное чудо девственности и перл красоты – когда приезжал в деревню мирно обмениваться товарами.

Я уже было хотел спросить, почему они оказались столь глупы, позволив известному разбойнику беспрепятственно приезжать к ним, особенно учитывая тот факт, что торговля со Спорными Землями незаконна, за исключением определенных дней, четко установленных правительством. Но Биканер едва заметно покачал головой, и я промолчал. Позднее он сказал мне, что жители всех пограничных поселений занимаются торговлей со своими врагами и довольно часто заключают смешанные браки. Последнее, как он сказал, «превращает исполнение закона в интересную игру, в которой трудно разобраться, где чужие, а где свои».

Староста умолял нас немедленно спасти дочь торговца, которую звали Тигриньей, пока ее не принесли в жертву какому-нибудь темному демону. При этом мы не должны были забывать о выкупе не только за украденных волов (которых тоже следует по возможности вернуть), но и за погибших и искалеченных крестьян.

Вот так я пересек границу, отправившись в свою первую военную кампанию: двадцать семь человек в погоне за мелким разбойником и крестьянской девушкой, которую он похитил.

Юсэй знал, где находится логово Волка, – не более чем в трех лигах от границы, к северу от деревни, где он родился и которую теперь провозгласил своим родовым имением.

Мы шли по следу в холмах и дважды видели навоз не более чем двухдневной давности – верный признак недавнего перехода. Я не сомневался, что мы разделаемся с разбойником, и эта победа принесет нам славу и почет.

Передовой улан предупреждающе вскрикнул, и я увидел троих людей впереди, там, где тропа терялась в узкой теснине между холмами. Они разразились воинственными криками и выпустили в нас стрелы, не долетевшие до цели.

Мы наконец-то догнали их! Я уже собирался подать сигнал к атаке, но эскадронный проводник Биканер сказал: «Сэр!» В его тоне слышались повелительные нотки, и я удержался от команды, хотя во мне вспыхнул гнев: перед сражением не время совещаться.

– Прошу прощения, легат, но у горцев принято заманивать солдат, высылая нескольких бойцов для вызова, пока главные силы находятся в засаде.

Моя уверенность и бравада быстро улетучились, и я выругался, сознавая правоту Биканера. Кроме того, Волк мог сотворить заклятье, рассчитанное как раз на горячие головы, наполняющее их кровожадностью и безрассудством.

– Колонна... стой! – выкрикнул я. – Спешиться! Эскадронный проводник Биканер, расставьте четырех человек по флангам на вершины холмов над расщелиной. Пятерым лучникам занять позицию на полпути к проходу для поддержки патруля. Убедитесь, что они не поджидают нас с другой стороны.

Когда мои разведчики выдвинулись вперед, перебегая от укрытия к укрытию, словно проворные ящерицы, я услышал из-за холма приглушенный топот конских копыт.

– Мы спугнули засаду, – объяснил Биканер. – Теперь там никого нет.

Но я усвоил урок. Горцы могли подстроить двойную ловушку, поэтому мы продвигались вперед с большой осторожностью. За узкой расщелиной обнаружился небольшой карман, защищенный каменным карнизом, – отличное место для того, чтобы спрятать лошадей, пока их всадники ждут дураков, готовых сунуть шею в петлю. Но сейчас здесь дымился лишь свежий конский навоз: всадники Волка отступили.

– Так уж принято у этих ублюдков, – буркнул майор Уэйс. – Они нападают только со спины, боятся честной схватки лицом к лицу.

Полагаю, он считал бесчестным, что горсточка плохо обученных горцев не пожелала сойтись в ближнем бою почти с тремя десятками солдат регулярной армии. Мне же казалось, что с их стороны это было бы верхом глупости.

Мы продвигались все дальше в горы, но не встретили других засад или ловушек.

Обогнув излучину, где тропа взбиралась по склону низкого холма с мрачными скальными выступами с обеих сторон, мы увидели цитадель Волка из Гази.

Это была круглая башня высотой примерно пятьдесят футов и немногим больше в диаметре, сложенная из плоских камней, скрепленных глиной из речушки, протекавшей поблизости. В стенах имелись бойницы для стрельбы; я насчитал три этажа и платформу для лучников, защищенную каменными зубцами. Бойницы верхнего этажа были шире нижних и скорее напоминали окна.

Не такой уж неприступный замок... Но с другой стороны, Волку и не требовалось настоящей крепости для защиты от нас.

На вершине башни появились люди, и внезапно на нас дождем посыпались стрелы. Они упали, не долетев до цели, но я благоразумно приказал своему отряду отступить, стреножить лошадей и приготовиться к бою.

Прежде чем мой приказ был выполнен, на вершину башни поднялся высокий бородатый мужчина. Он был одет в высокие сапоги и ярко-красный плащ, скрепленный на талии тяжелым поясом, с которого свисало разнообразное оружие. Его голову обхватывала витая повязка из голубого шелка. Это мог быть только Волк из Гази.

– Вы все мертвецы! – завопил он, и его голос магически усилился, загремев над холмами. – Бегите, иначе вы узнаете, что такое мой гнев!

Я вызвал двух своих лучших лучников и выехал вперед. Возможно, мне следовало спешиться, поскольку лошадь под обстрелом может резко шарахнуться в сторону, но я обязан был держаться с достоинством. Оценив на глазок максимальную дальность полета стрелы, я остановился на этом расстоянии.

– Я легат Дамастес а'Симабу из 17-го Уланского полка, и говорю от лица юрейских крестьян! – прокричал я в ответ. – Ты нарушил законы нашей страны и должен понести наказание!

Волк разразился хохотом.

– Единственный закон, которому я подчиняюсь, – это я сам! Ты глупец!

– Верни женщину и заплати за свои злодеяния, – крикнул я. – Ты обязан также внести выкуп золотом семьям убитых тобой людей и семье того человека, которого ты искалечил!

– Покинь мои земли, или издохнешь как собака!

Мы явно не могли достигнуть взаимопонимания.

– У тебя есть четыре часа на размышление! – отозвался я, и боюсь, мои голос прозвучал довольно слабо. В ответ раздался очередной взрыв смеха.

Мы тронулись обратно. Внезапно один из моих лучников, очень проворный улан по имени Курти, выругался и со звонким щелчком спустил тетиву своего лука. C башни донесся крик, и из верхнего окна медленно вывалился горец; лук выпал из его мертвых пальцев, прежде чем он успел выстрелить в меня.

Я был рад, что не совершил еще большей глупости и не выехал под белым флагом перемирия: это лишь помогло бы стрелку получше прицелиться. Зато теперь я знал еще кое-что о том, как ведется война в Спорных Землях.

Я вернулся к солдатам, и мы устроили небольшой военный совет. Наши возможности выглядели крайне ограниченными, и ни одна тактика не обещала быстрого успеха. Да, мы обложили логово Волка, но как долго двадцать семь человек смогут осаждать его крепость? По моим предположениям, пройдет не больше суток, и бандиты ускользнут через потайные ходы, о которых мы не знаем, либо нас атакуют другие хиллмены. Я сомневался, что у Волка много союзников, но не без оснований полагал, что горцы на время забудут о кровной вражде ради возможности заполучить голову нумантийского офицера.