Лики огня - Банч Кристофер. Страница 40

Предполагалось, что первый этап кампании по уничтожению «Жуковых» будет состоять в том, что с них обдерут все ценное, начиная от сидений и заканчивая аппаратурой связи. После этого корабли следовало раздробить на мелкие части и расплавить.

Коуд Рао продолжал подробнейшим образом информировать свой штаб о ходе этого процесса. И снова кодом, уже известным мусфиям.

Даже если кто-то из мусфиев и заметил несколько «грирсонов», снующих между лагерем Махан и Сеем, то не придал этому никакого значения. И уж конечно, никто из них не мог знать, как сильно были забиты все помещения этих кораблей якобы уволившимися пилотами и работниками наземной службы.

— Явился по вашему приказанию, сэр, — доложил Иоситаро. — Что случилось?

— Расскажите ему, — приказал Хедли технику.

— В мои обязанности входит постоянный мониторинг стандартной армейской частоты, — начал молодой человек. — Это произошло примерно в девятнадцать ноль-ноль. Кто-то заговорил. Голос искаженный, не поймешь, мужской, женский или синтезированный. Сказал, что просит принять сообщение. Ну, это входит в мои обязанности, и я принял его. Голос сказал, цитирую дословно: «Сообщение для Ньянгу Иоситаро. Просьба выйти на связь на этой частоте по окончании приема сообщения. Передача будет повторяться каждую ночь». Голос произнес этот текст дважды и тут же отключился. К сожалению, за недостатком времени я не смог определить местонахождение передатчика и понятия не имею, что бы все это значило.

— Спасибо, техник. Вы свободны, — Хедли дождался, пока молодой человек покинул офис, и перевел взгляд на Иоситаро. — Ты что, уже раздуваешь свой костер? Что это за агенты, которые не могут связаться с тобой как положено?

— Сэр, я, конечно, предпринял кое-какие действия в связи с надвигающейся угрозой, — не стал отпираться Ньянгу, — но понятия не имею, кто бы это мог быть.

— Хм-м-м…

— Наверно, есть смысл мне покрутиться поблизости этой ночью?

— Не повредит, — ответил Хедли.

— Сообщение для Ньянгу Иоситаро. Просьба выйти на связь на этой частоте по окончании приема сообщения. Передача будет повторяться каждую ночь, — произнес невыразительный голос. — Сообщение для Ньянгу Иоситаро. Просьба выйти на связь на этой частоте по окончании приема сообщения. Передача будет повторяться каждую ночь. Конец сообщения. Ньянгу нажал клавишу:

— Я Иоситаро.

Послышался треск статических разрядов и потом:

— Необходимо встретиться. Место встречи: пятьдесят метров на юго-юго-запад от развалин старой штаб-квартиры Группы планирования. Вы знаете, где это. Завтра в полдень. Можете взять с собой одного сопровождающего.

— Понятно, — ответил Ньянгу. — Если я приду… как мне узнать вас?

— Узнаете, — как бы даже слегка шутливо произнес голос. — Конец связи.

Иоситаро положил микрофон и посмотрел на Хедли:

— У тебя есть хоть какая-то идея насчет того, кто это?

— Ни намека, — ответил Ньянгу.

— Тебе известно то место, о котором говорилось?

— Конечно. Он, она или, может, даже оно хочет, чтобы я сунул свою задницу в самую гущу того, что осталось от Экмюля.

— Пойдешь?

— Почему бы и нет? Вот уже целых четыре дня, как никто не пытался меня убить.

— Нужна какая-нибудь помощь?

— Пусть два «грирсона» покружат над побережьем, — ответил Ньянгу.

— Возьмешь кого-нибудь с собой?

— Ну, они сказали — можно взять одного. Вот я и возьму одного.

— Из чистого любопытства спрашиваю — кого?

— Моего обожаемого начальника тоже уже четыре дня никто не пытался убить.

На протяжении столетий Экмюль был — и, несмотря ни на что, оставался сейчас — гетто 'раум в Леггете. Когда их восстание в сельской местности захлебнулось, остатки разгромленных сил хлынули в города, и именно Экмюль стал центром сопротивления. После того как планы общего восстания оказались сорваны благодаря действиям Янсмы и Иоситаро, все у 'раум пошло наперекосяк. Сопротивление было разгромлено, а вместе с ним и большая часть Экмюля. После войны Планетарное правительство вложило много средств в строительство дешевых домов для 'раум, и теперь жилые кварталы раскинулись по холмам к северу и востоку от обнесенного стеной старого анклава. Многие 'раум, в особенности молодежь, были рады перебраться туда, покинув тесные многоквартирные дома с их грязью и убожеством.

Но в Экмюле все еще обитало не меньше ста тысяч человек. Некоторые жили в своих чудом уцелевших неказистых домах. Другие разбирали завалы и из обломков строили новое жилье. Третьи просто ютились в развалинах. Жизнь продолжалась — трепещущая, неистребимая, громко заявляющая о себе.

Гарвин Янсма чувствовал себя ужасно непривычно в гражданской одежде. Да еще бронежилет под ней…

— На случай, если ты этого не заметил, — проворчал он, обращаясь к своему помощнику, — я тут должен смотреться «белой вороной». Я не смуглый, не коротышка и не имею привычки кричать, чтобы довести до окружающих свою мысль. Другое дело — ты…

— Не будь расистом. Или я раззвоню всем, что ты… Как они нас обзывают?

— Цепные псы рантье, — мрачно ответил Гарвин. — Ха! Если бы нам такое содержание, как у этих псов! Увы… Ну, и кого мы ждем?

— Мне кажется, я знаю. Я даже дам тебе подсказку. Этот человек обладает редчайшим умением выживать.

— Это невозможно, — возразил Гарвин. — Я обладаю редчайшим умением выживать, но я не приглашал тебя встретиться среди этих развалин, — он вытер пот. — Почему здесь так душно? Стены, что ли, не пропускают ветер с моря?

Взгляд Иоситаро метался по сторонам, обшаривая развалины разрушенного здания. Друзья нашли повозку с водой и теперь стояли в тени ее зонтика, потягивая грязноватую, но охлажденную воду. Каждый держал в одной руке стакан, а другой непроизвольно водил неподалеку от рукоятки пистолета.

— Уже полчаса прошло после полудня, — заметил Гарвин. — Может, наш друг передумал?

— Ничего подобного, — ответил Ньянгу. — За нами следят. Ты что, не заметил? Пошли. Да не торопись, чтобы они не упустили нас из виду.

Гарвин поставил стакан на стойку, бросил купюру, не поглядев на нее. По счастливому бормотанию торговца понял, что переплатил, и вышел вслед за Ньянгу под слепящее солнце. Он тоже заметил соглядатаев. Их было трое. Они держались поодиночке и следили за друзьями давно — сначала на улицах, а теперь прячась среди обломков зданий.

— Будем считать, что это пятьдесят метров… А вот и она, — сказал Ньянгу.

Из узкого проулка показалась женщина и не спеша направилась к ним.

— Я должен был догадаться, — пробормотал Гарвин.

— Должен был, — согласился Ньянгу. — Добрый день, советник Пойнтон.

Джо Пойнтон кивнула в знак приветствия.

— Я, конечно, обязана вам обоим жизнью, но до сих пор не могу понять, нравитесь вы мне или нет.

Иоситаро пожал плечами:

— Что толку размышлять о прошлом? Что сделано, то сделано.

— Все правильно. Прошу прощения.

— Забудем об этом, — добродушно сказал Ньянгу.

— Теперь, когда эта маленькая любовная стычка почти достигла прежнего накала, — проворчал Гарвин, — можем мы убраться с этого солнца, пока у меня мозги не расплавились? И потом, может, вы скажете нам… Простите, скажете Ньянгу, ради чего мы сюда притащились?

— На соседней улице есть кафе, — ответила Пойнтон. — Оно принадлежит одному из моих прежних… товарищей. Там мы, я, во всяком случае, будем в полной безопасности.

— Пошли, — сказал Гарвин. — Но больше никакой этой мерзкой воды, идет? — Он состроил гримасу. — Еще глоток, и мне станет совсем плохо.

— Как насчет пива?

— Только если вы не планируете убить нас, — ответил Ньянгу.

— С какой стати? Вы мне нужны.

— Для чего?

— Оружие. Нам нужно оружие, чтобы сражаться с мусфиями.

— Я не обещал ей ничего, — доложил Иоситаро внимательно слушавшим его милу Ангаре и сенту Хедли.