Пособие для начинающего мага - Шумская Елизавета. Страница 29

Сзади раздался слаженный вздох всей женской части курса.

– Слушай, я что-то не понял все эти разглагольствования наших учителей о судьбе, – валяясь на полу кверху пузом, проворчал Грым и отправил в рот последнюю охотничью колбаску. Порыскал лапищей по блюду, где ранее их лежала целая куча. Не найдя, приподнялся, убедился, что тарелка пуста, и тяжко – с мировой скорбью в голосе – вздохнул. – А кто-нибудь что-нибудь понял?

– Не парься, Грым. Тебе это не надо. – Златко на миг оторвался от книги, где с увлечением читал про мага Сибериуса.

– Эт почему не надо? – возмутился тролль.

Синекрылый с тоской посмотрел на книгу, потом на недовольную рожу Грыма и пояснил, тщательно подбирая слова:

– Да все просто. Вот скажи мне, Грым, чего ты хочешь?

Тролль почесал в затылке:

– Чтоб весело было. Чтоб и подраться там. И брюхо набить. И девок… Эй, больно же!

Ива помахала отбитой рукой. Уж что-что, а череп у Грыма был крепкий. Кстати говоря, подзатыльники он сносил только от знахарки, и то, наверное, только оттого, что она редко дотягивалась.

– А еще? – Златко ухмыльнулся, наблюдая за этой сценой.

Тролль пожал могучими плечами:

– Чтоб денежки были. И воином – не простым, а с магией – отличным быть.

– А еще?

– Да все, наверное.

– Вот и делай все для этого. И не задумывайся над чем-то другим. И все будет.

– Но я так и делаю!

– Вот поэтому-то я и говорю, чтобы ты не парился.

– А-а.

Калли поднял голову и посмотрел в окно. Они штудировали книги о похождениях мага Сибериуса уже с седмицу, перебрали множество самых невероятных версий, но ничего хоть отдаленно говорящего о таинственном артефакте не нашли.

– Мне кажется, мы как-то неправильно ищем, – произнес он.

Дэй потянулась:

– Зато сколько нового узнали. Ну и наворотил в свое время этот Сибериус!

– И все же мне нужен ответ, а не всякие истории!

– Во, у Калли тоже не будет проблем с судьбой! – засмеялась гаргулья.

– Кто хочет глинтвейн? – Ива посмотрела на друзей. – Уже готов.

Никто не отказался. Пока разливали и вновь усаживались, Златко что-то сосредоточенно обдумывал. Приняв тяжелую глиняную кружку, он отхлебнул и выдал:

– Что-то мы действительно не так делаем.

– Ну-ну, поведай нам, господин Бэррин, свою умную мысль, – усмехнулась Дэй.

– И поведаю. – Златко устроился поудобнее. – Мы, как неопытные кладоискатели, начали перекапывать чужое поле, не посмотрев, что у нас под окном. «Ищите в деяниях моих». Гоблину же ясно, что это не сам маг учудил. Он к этому времени уже пару столетий как помер. Поэтому надо искать не в его деяниях, а в том, что связано с ним, но было создано во второе столетие Эпохи Начал.

Какое-то время вся компания обдумывала его слова.

– Ну ты, гоблин, го-ло-ва! – протянул Грым.

– Это от того, что я историю люблю, а не «камнями» [3] кидаться.

– Златко, мы маги! А не историки! – возмутилась Ива.

– Лады, – махнул рукой тот. – Значит, наша задача узнать, что было создано в это время и как-то связано с магом.

Ива медленно шла по пустынным улочкам. Как раз было за полдень. Жара невыносимая. Даже маги-погодники из департамента ничего поделать не могли. Кажется, уже осень давно, а все равно дышать нечем. Тетушка всегда говорила, что любая странность в погоде не просто так. Вот и сейчас… отчего же так жарко? Знахарка покачала головой. Друзья сейчас прочесывают старый город – так называют центр Стонхэрма – и территорию Университета. Она, по идее, тоже. Только вот… совсем не о бесценной побрякушке Калли ее мысли. Снова тоска гонит ее к высокой скале. С нее так хорошо смотреть на море. А море такое синее. И ветер над ним такой хмельной. Соль оседает на губах, а солнце глядит прямо в душу. Ну и пусть жара!.. Зато людей мало. И все эти милые узкие, опрятные улочки принадлежат ей одной. Каблучки звонко цокают по булыжной мостовой. Бряцает сумка на боку. А в вышине – в синем-синем небе – зовут чайки. Как будто сказать что-то хотят. Только вот что? Как же это хорошо – вот так блуждать по пустынному городу. А вот дорожка вверх побежала. Значит, скоро ее любимая скала. Златко постоянно ругает за это пристрастие к ней. Ива чуть не поссорилась с ним по этому поводу. Видите ли, ему не нравится ее настроение. Ну и что? Знахарка вздохнула. Разве можно ему объяснить, как поет море, ударяясь о скалы? Как передать тоску, что летит по ветру и манит и манит за собой?

«Ах, Златко-Златко! Не бойся! Это море меня любит! И ничего плохого не сделает. Только вот как мне понять, о чем оно мне хочет поведать?».

В этот самый момент Златко стоял в Музее магии, что был построен между главным зданием Университета и Ратушей. Находились они на разных островах, и соединял их самый большой из всех, что Бэррин видел в своей жизни, мост. Именно на нем и находился Музей магии. Вход в него был разрешен всем, не только магам.

Признаться, Златко неспроста выбрал себе именно этот участок поисков. Ему казалось, что он понял логику неизвестных шутников. Эти ребята любили магию и сам город. Поэтому он знал, где искать очередную подсказку. И вот сейчас перед ним была огромная – во всю стену – картина. Изображен был на ней уже набивший всем оскомину маг Сибериус. Вернее, его самый значительный подвиг. Это было самое начало Эпохи. Тогда Стонхэрм только-только появился на карте. И ему приходилось биться, казалось, против всего мира. И великаны, и скальные тролли, и древовидные карлики, и гоблины, и горные орки – кто только не предпринимал попытки захватить эту жемчужину на воде! Но город активно сопротивлялся. И ведь выстоял! Одним из самых страшных нападений, что предпринимались на тогда еще молодой Каменный город, было нашествие нежити. Златко, правда, так и не понял, что его спровоцировало, но тогда поистине громадные орды неупокоенных двинулись на стены Стонхэрма. Убить их было невероятно сложно: даже расчлененные, они все равно продолжали упрямо лезть вперед, сметая все живое на своем пути. Когда нежить уже прорвалась в город, Сибериус, находившийся в изрядно поредевших рядах защитников, и создал свое самое великое заклинание – Истинный Свет. На картине он именно так и изображен: странная, громоздкая фигура в помятой и закопченной мантии среди обломков стены и трупов, а в поднятой руке горит ослепительно белый свет, и нежить вокруг корчится и гибнет, не в силах выдержать его. Теперь это заклинание изучают одним из первых, потому как ничего более сильного против оживших мертвецов еще не создано. И только от силы мага зависит, как оно подействует. В идеале свет должен освещать все вокруг на полмили и упокаивать всю нечисть навсегда. В жизни все совсем не так. Если чародей силы небольшой, то заклинание в лучшем случае отпугнет мертвых. К тому же без определенной склонности к этому виду магии Истинный Свет будет не только слабым, но и вычерпает все силы.

Златко усмехнулся. Лучше всего это заклинание получалось, разумеется, у Калли, – направление Жизнь как-никак. Потом у самого Синекрылого. Грым и Дэй вообще считали, что проще перебить нежить – сколько бы ее ни было – боевыми заклинаниями: «камушками», «снежками», огненными шарами, ледяными копьями и прочими прелестями, на которые они были мастера.

Ива стояла на скале и смотрела на море. И оно отвечало ей тем же. Куда-то за горизонт уплывал пузатый торговый корабль. И девушке казалось, что она слышит, как хлопают на ветру паруса, скрипят канаты, раздаются отрывистые команды боцмана. Где-то там – в далеких неведомых морях – плавал ЕЕ эльф. Может, это из-за него такая тревога в сердце? Знахарка с опасением прислушалась к ощущениям. Нет, что-то шептало ей. Это связано с ним, но не из-за него.

– Тогда что же это? – вслух произнесла Ива и рассмеялась. «Я как героиня дамского романа – на скале жду своего возлюбленного. Тьфу, аж противно!» – мелькнула мысль. На самом деле противно не было. Было… странно. «Может, это магическая сила просыпается во мне, вот и неспокойно?»