Пособие для начинающего мага - Шумская Елизавета. Страница 36

«Гоблинский Фей! – думала Ива. – Это ж надо было так настроение испортить! – Девушка сидела в таверне „Магическое зеркало“ и прислушивалась к разговорам. – Я так надеялась, что обещание Кошке не придется выполнять!» Она дала его во время путешествия с Т’ьелхом Главе одного из самых опасных кланов – Катерине, больше известной как Кошка. Тогда такое решение казалось правильным и разумным. Теперь травница уже сомневалась в своей мудрости. Друзья убежали выяснять, как можно наиболее безболезненно попасть в башню с часами. Грифона с феей на спине они видели только там. А Ива осталась их ждать в таверне, ее помощь не требовалась. Девушку одолевали тяжелые предчувствия, да и сердита она была на всех: «Почему затея чья-то, а расплачиваться именно мне приходится?!»

Ничего особо плохого не произошло, но осадок неприятный остался.

«Может, все-таки обойдется…» – с некоторой долей отчаяния подумала травница.

– А что слышно в центральных землях? – громогласно спросил кто-то за соседним столиком.

– Да вроде ничего…

Ива, неосознанно задержавшая дыхание, шумно выдохнула.

– Но ежели приглядеться… – говоривший выдержал мстительную паузу, – ежели приглядеться, то видно – странные дела творятся.

– А именно?

Девушка спиной чувствовала интерес полупьяных собеседников.

– А именно… хм… Кошки провиант скупают, послы их по всем королевствам-княжествам воронами разлетелись, усилили гарнизоны в крепостях, таможня зверствует… Вот и думайте…

Знахарка стиснула кулаки. «Гоблин подери»…

Пробрались в башню с часами легко. Наплели сторожу-часовщику – взлохмаченному, странноватому полугному – про любовь страстную к истории и архитектуре (впрочем, Златко даже притворяться не пришлось. У него восторг от оных на лице и без того был написан), сунули пару золотых и напросились на экскурсию. Признаться, никто не пожалел – ни времени, ни денег. Полугном оказался энтузиастом своего дела, рассказывал красиво, смачно, да и посмотреть было на что. Внутри башня оказалась похожей на мрачное подземелье или, скорее, замок сказочного злодея, где на каждом повороте героев ожидает какое-то чудище, где в густых тенях прячутся неведомые монстры, но надо идти вперед, ибо там где-то наверху томится в плену прекрасная дева. Неизвестно, что думали Дэй и Ива, но на лицах парней именно вышеуказанное и читалось. Правда, у тролля с продолжением, не при детях будет рассказано.

Все эти фантазии были вполне оправданны. В «чудовищном» стиле гномы украсили башню не только снаружи, но и изнутри. Поэтому в каждой нише, за каждым углом, иногда прямо из стены, а порой и с потолка свешивались, выпирали и стояли все представители старинного бестиария. Да и воображение у кого-то поработало, потому как, если такие монстрики существуют в действительности, – уй, мама!

«Все-таки умеют гномы делать! – восхищенно думала Ива, легонько касаясь стены. – Камень под пальцами будто живой. Вроде и грубый или необработанный, а так положен, что касаешься – и будто сердечко под ним бьется. И монстрики эти… вот-вот оживут. Повернут голову, клюв там или пасть раскроют. Когтями заскребут… И в воздухе будто магия какая-то летает. Словно тайны здесь давние сокрыты. Подбери нужный ключик – и раскроются они. Поведают-расскажут легенды старинные, сказки незнакомые, запоют-прозвенят о музыке времен али битв…»

– Ива! Что ты там застряла?! – сверху высунулась голова Дэй, в темноте от скульптур и не отличишь. Знахарка встрепенулась, сообразив, что уже невесть сколько времени стоит на месте, поглаживая голову металлической мантихоры, и невидяще глядит куда-то вверх и в сторону.

– Иду! – поспешила она за друзьями.

Вынырнув на верхней площадке, травница тут же наткнулась на тролля, тот поворчал, но пропустил ее вперед, где как раз распинался Златко:

– А не покажете ли грифона-часового? Уж насколько дивная зверушка. Сколько ни смотрю, а все никак понять не могу, как же это так бывает – он аки живой летает!

Знахарка аж рот раскрыла, заслушавшись, – нечасто Синекрылый выдавал такие перлы.

– Ха! – хмыкнул часовщик. И повел их куда-то вглубь, попутно рассказывая, как металлический грифон летает «аки самый что ни на есть всамделишный гаргул». Кажется, Дэй обиделась.

Фигуры зверей и монстров находились в специальных отделениях, очень похожих на домики – с крышами, декоративными трубами, окошками, а кое-где и с балкончиками. Выглядело это премило.

Полугном ввел их в один из таких «домов», причем высотой он был с полноценный двухэтажный особнячок. Внутри, разумеется, никаких перегородок не было, а стояла бронзовая статуя грифона.

По заранее согласованному плану Златко остался с часовщиком, отвлекая его внимание, – тот как раз рассказывал, как «зверю» удается «всамделишне» взлетать, а остальные друзья, изображая нешуточный интерес, начали обходить статую, выискивая тайные знаки.

– А потом вот видишь туточки шест, так вот он соединяется с тайною пружиною… – заливался соловьем экскурсовод.

– Ива! Ива! – громовым шепотом раздалось над ухом. Знахарка подскочила и возмущенно посмотрела на тролля.

– Чего?! – тихо прошипела в ответ.

– Полезай мне на закорки. Наш остроглазый что-то там углядел, но не видно половины надписи, угол уж больно неудобный. А лезть боится.

Травница с трудом могла представить боящегося куда-то лезть эльфа. Длинноухий тоже возмущенно глянул на Грыма.

– Бает, птичка свалится еще ему на голову али гном углядеть может. Ну давай уже лезь, пока согласен. Виданное ли дело – чтоб тролль человеку шею подставлял.

Пока Калли показывал, где надпись, а девушка взбиралась на Грыма, ее светлую головушку занимали две мысли. Первая: «Ни в жисть не поверю, что тролли людей в момент беды какой или еще чего на себе не таскали». А вторая – о том, почему Дэй попросту не взлетела. На второй вопрос ответ был более или менее понятен – гаргулья не хотела пугать сторожа. А по поводу первого решила как-нибудь подлезть к Грыму в моменты его наибольшего благодушия – то есть накормить его до отвала чем-нибудь вкусным – и все хорошенько выспросить.

Кое-как устроившись на тролльей шее, Ива для порядка поерзала. Услышав снизу раздраженные проклятия, она удовлетворенно улыбнулась и принялась срисовывать надпись. Оная располагалась на кромке седла, невесть зачем напяленного на грифона. «Странно все-таки все в этом деле, – хмыкнула знахарка. – Кобольтский язык был, гномий был, тайнопись посольская была. А вот теперь, похоже, эльфийский». То, что это был именно он, сомнений не возникало. Калли немало часов убил на обучение друзей пусть и не самому языку, но его основам. Потому как без оных совершенно невозможно было понять: эльфийская письменность это или просто кто-то травки-стебелечки рисует. Именно из-за обилия всяких тонких линий, завитушек и прочих радостей любимой длинноухими изящности провозилась Ива долго. Златко уже исчерпал все вопросы, кои могли удерживать часовщика на месте, а Грым – ругательства, которыми покрывал и Калли, и всех его родственников с их бесценным артефактом, и всю эту затею, и даже гномов за их сооружения, а заодно знахарку и вообще «людских баб» в целом за «тощие задницы». Травница совсем уж было решила обидеться, потому как свой зад тощим не считала, но в этот момент полугном двинулся в их сторону, так что срочно пришлось заканчивать и слезать с тролля.

Друзья еще какое-то время изображали интерес к башне и часам, потом долго и многословно благодарили и, наконец, откланялись. Всю дорогу вниз знахарка ругалась с Грымом по указанному поводу и ненароком пыталась обернуться и оглядеть оный. Его вид ее успокаивал – и вовсе не тощий, – и девушка заводилась снова: как это тролль посмел так нелестно отозваться о… Все остальные дико забавлялись, слушая этот разговор. Кончился он тем, что уже на выходе из башни Грыму все это надоело, и он легонько (по его меркам!) шлепнул травницу по «поводу» и высказался в том духе, что он ему очень даже нравится и если знахарка сомневается, то готов ей это продемонстрировать в любое удобное ей время. Златко и Дэй, не удержавшись, заржали в голос. Даже Калли позволил себе улыбку. Ива надулась и быстренько перевела разговор на добытую надпись.