Пособие для начинающего мага - Шумская Елизавета. Страница 40

И он потащил девушку в свой кабинет. Юная волшебница с удивлением осмотрелась. Комната, и до этого не страдавшая подрядом, сейчас вообще находилась в полном разгроме.

– Не обращай внимания на бардак, – буркнул чародей. – Найди себе где-нибудь место и садись. Не стой над душой.

Ива, уже привыкшая к перепадам настроения учителя, пожала плечами и начала разгребать какие-то бумаги на своем любимом стуле.

– Давай это сюда, – приказал Владигор. – Ты тренируешь «Распознавание» и «Щупальца»?

Эти два заклинания магу, видимо, были особенно дороги, он каждый раз про них спрашивал. Знахарка заученно поклялась в усердии. Волшебник хмыкнул.

– А это что?

В воздухе начерталась рыжая пентаграмма. Огонь, то и дело вырывавшийся из пылающих линий, брызгал искрами, а в середине магического рисунка едва заметно проглядывали два красно-коричневых глаза. Ива чуть помедлила, потом сделала изящный жест пальчиками и отправила в пентаграмму магический посыл.

– Заклинание третьего уровня. Вызов глоида. Четвертая степень опасности.

– Твои действия?

– Надо постараться разрушить пентаграмму до того, как глоид вырвется в наш мир.

– Ну давай. – Владигор даже ради такого зрелища оторвался от перекладывания папок на столе. Девушка успела заметить, как какой-то листок бумаги совершил побег на пол. Потом ей пришлось сосредоточиться на разрушении магического рисунка. Сначала она запустила тонкий клубочек силы в одну из линий. Нарушить целостность – что проще? Зато все сразу полетит к гоблину. Поэтому, кстати, любые – особенно сложные – рисунки и не приветствовались учениками. Однако сила с легким насмешливым шипением впиталась в пентаграмму, насытив ее дополнительной энергией. В середине начала проглядываться морда глоида. «У гоблин!» Знахарка швырнула в нее ледяную стрелу, зная, как эти твари не любят холод. Глоид зашипел, но скрываться и не подумал, наоборот, стал еще яростнее вырываться в этот мир. Девушка торопливо вызвала «Меч верующего» – забавное заклинание, когда-то подло уворованное у имперцев. Действие его было таково: магический меч просто разрубал чары, как, например, такие видимые пентаграммы или иллюзии, в крайнем случае одним прикосновением убивал призванных тварей. Сияющий белым светом меч появился в воздухе и наотмашь рубанул по рисунку. Уже нанося удар, Ива поняла, что ее оружие по силе во много раз уступает заклинанию чародея. Клинок рассыпался яркими искрами, и именно в то мгновение травница сообразила, что следует сделать. В противоположные концы рисунка одновременно ударились огненный и ледяной шар. Их сила, как и предыдущих заклинаний, впиталась в линии и побежала по ним, стремясь распределить энергию равномерно. В следующий миг две противоположные стихии столкнулись, и пентаграмма взорвалась на мельчайшие осколки. Глоид разочарованно взревел.

– Хорошо, девочка моя. – Чародей действительно выглядел довольным. – Умница. Успела до критического момента.

Ива заулыбалась. Нельзя сказать, что Владигор был скуп на похвалу, но все равно каждый раз слышать это было очень приятно.

– Ива, ты умница, но все же… есть ошибки и все-таки медленно.

– Ты каждый раз так говоришь, – буркнула девушка. Когда никого постороннего рядом не было, маг не выносил обращения на «вы», только на «ты» и только по имени.

– И что? Хоть раз я был неправ? Не хмурься. Давай разберем, что не так. Вот ты же сама сказала, что это заклинание третьего уровня. А какое основное правило для чар, призванных перебивать другое колдовство?

– Заклинание, перебивающее другое, должно быть на уровень больше.

– Вот! Первое, что ты сделала, – это послала простой сгусток силы, чтобы разорвать линии, но он был меньшего уровня, чем пентаграмма. То же самое с мечом. И вообще, запомни, что любая магия имперцев должна более чем на два, а надежнее будет на три уровня превосходить классическую. Поэтому-то нам пока и удается сдерживать натиск Империи. Их магия слишком зависима от склонности человека к этому их Свету. Сама знаешь, что представителей этого направления не больше и не меньше, чем любого другого. Так что чародеев у них очень мало. К тому же их боевая магия легко перебиваема нашими заклинаниями, а им требуется намного больший уровень, чем у нас.

– Подожди, Владигор! Но ведь у имперцев нет магии!

– Ива, ты что, занятия прогуливаешь?!

Знахарка отчаянно замотала головой, зная, что за подобное учитель точно убьет. Да и не прогуливала она.

– Нет!!!

– Точно?! – Чародей подозрительно посмотрел на нее. – Смотри мне, узнаю – убью.

Травница сглотнула.

– Значит, или не поняла чего-то, или еще не проходили. Странно, ведь сама же «Меч верующего» использовала.

– Но ведь он основан на вере в то, что Свет всегда может победить магию.

Маг расхохотался:

– Ой, Ива, ты меня умиляешь. Не зря взял тебя в ученицы, пусть ты и не боевой маг, но хоть весело. – Владигор вновь рассмеялся. – Ой, не могу. Ну что ты будешь делать?!

Ива обиделась и надула губки.

– Я не понимаю, нет ничего смешного, если я что-то не знаю! – наконец сорвалась она. Причем на крик. Преподаватель тут же заткнулся. Знахарка сама испугалась, но делать было нечего, так что пришлось и дальше выдерживать гордую мину, только глаза подводили – слишком большие для гнева, а вот для страха…

– Ну прости, – усмехнулся маг, самым правильным образом растолковав ее взгляд. – Просто смешно. Сядь и успокойся. Объясняю. Так с чего же начать… Магия Света такая же, как и все остальные, но она в очень большой степени, как ты правильно заметила, зависит от веры. Священники Империи научились преобразовывать свою веру в энергию. Но это только избранные из них. Вот они-то и создали те молитвы, что используют сейчас их воины в бою. Это особый раздел магии – словесная. Имперцы нашли слова и их сочетания, что вызывают в людях те самые чувства, которые могут родить чары, и именно эти слова составили основу заклинания «Меча». Так что магия у имперцев есть, и это не молитвы, а просто заклинания. Мы используем такой подход – воздействуем сразу на энергию, облекая свои приемы для удобства в слова, и то не обязательно. В нас слова вторичны. А они наоборот: произносят слова, которые рождают магию. Кстати, в этом есть и плюсы и минусы. Наша магия проще и эффективнее. А их – в некоторых случаях – могут применять и не маги, то бишь не священники. Я тебя не запутал?

– Есть чуть-чуть, но думаю, я разберусь.

– Разберись-разберись, пригодится. Я тебе набросаю список книг, где об этом можно почитать… и которые написаны нормальным языком. А то у большинства магов-ученых такая манера изъясняться, что я сам с трудом разбираю.

– Это точно, – поддакнула Ива. – Особенно этим страдают составители учебников.

Владигор хмыкнул.

– Ладно, девочка моя. На чем мы остановились? А, вспомнил. Разбор полетов. – Маг улыбнулся чему-то своему. – Ты еще летать не научилась?

Девушка посмотрела на него расширенными глазами.

– А, ладно, – не стал он дожидаться ответа. – Кстати, в глоида можно было и не швыряться льдом. Все равно он бы раньше срока не выполз. Только время потеряла. Сама понимаешь, в бою у тебя такой роскоши, как свободное время, не будет. Так что посмотри в учебнике по демонологии раздел четвертый: «О времени и стабильности рисунков для вызова демонов». На пальцах объясню это так: есть система вызова демонов и иже с ними. Все очень просто, исключая то, что эту систему надо запомнить. Там есть весьма своеобразная зависимость времени, которое требуется демону, чтобы вылезти в наш мир, от уровня заклинания, степени опасности, особенностей его самого… – Во время всей этой тирады чародей складывал в сумку какие-то бумаги, папки, книжки. Всего было много, а торба при этом не увеличивалась. Глаза Ивы уже совсем были готовы выползти из орбит, когда маг заметил ее интерес. – Что, нравится? Чудесная вещь, это тебе не тот хлам, что продается в «волшебных» лавочках. Будешь умницей, подарю такую на Зимние праздники. – Тут девушка впервые задумалась, что ведь действительно – и ей придется что-то дарить учителю. Всего ничего занимаются – а уж как родной стал. – Короче, посмотри эту табличку. Почитай пояснения. Там в принципе можно систему вывести и не мучить память всеми этими уровнями. Не разберешься, не переживай, приеду – объясню. Но постарайся меня порадовать.