Последний легион - Банч Кристофер. Страница 8

Она поспешно оделась.

«Всем! Всем! Приготовиться! Сейчас ваш корабль будет взят на абордаж. Предупреждаем: никаких попыток сопротивления. Повторяю: никаких попыток сопротивления».

— Как ты думаешь, что происходит? — спросил Иоситаро.

Гарвин помотал головой.

— Мы все еще в гиперпространстве?

— Да.

— Разве кто-нибудь может… какой-нибудь другой корабль… настолько к нам приблизиться? — спросил Иоситаро.

Янсма снова помотал головой.

— В принципе, это возможно, если в гиперпространстве нас ждал какой-то буксирный корабль, — угрюмо сказал Кипчак. — Если они знают наш маршрут.

— Ну и что все это значит? — спросил Ньянгу.

— Ничего хорошего, — ответил Кипчак. — Особенно учитывая приказ не сопротивляться.

«Мальверн» вздрогнул.

— Кто-то идет с нами на стыковку, — заметил Кипчак. — Неплохой трюк в гиперпространстве. Черт! Это почти невозможно, если на нашем корабле нет предателя.

— А кому, собственно, мы не должны оказывать сопротивления? — не понимал Янсма. — Пиратам?

— Чушь, — сказал Петр. — Пиратов не существует.

— Тогда почему они приказывают не оказывать сопротивления, ведь мы… то есть Конфедерация ни с кем не воюет?

— Насколько мне известно, не воюет.

— Тогда что…

— Заткнись. Если бы я что-нибудь знал, я бы тебе сказал, — потерял терпение Кипчак.

Ожидание продолжалось почти час. Ночники медленно погасли, включилось дневное освещение.

«Всему личному составу! — объявил громкоговоритель. — Приготовиться к построению. Иметь при себе все личные вещи, подчиняться приказам людей, которые войдут в ваш отсек. В случае полного повиновения вам нечего бояться. Любая попытка сопротивления будет пресечена самыми крайними мерами».

Казарменный отсек наполнился гвалтом. Все спрашивали друг друга, но никто не мог ответить.

Неожиданно повисла тишина. Распахнулись люки в дальнем конце отсека. В барак вошли двое. На них были скафандры без шлемов, они держали наизготовку крупнокалиберные бластеры. Встав по обе стороны двери, они застыли. Вошел третий — высокий, гладко выбритый блондин. На нем был такой же темный скафандр без опознавательных знаков. С плеча на ремне свисал бластер.

— Все в порядке. — Фраза прозвучала как гром среди ясного неба, и Гарвин подпрыгнул от неожиданности. В следующий момент он понял, что в скафандр вошедшего был вмонтирован небольшой громкоговоритель.

— Ваш корабль поступил в распоряжение законных властей. Все вы должны считать себя пленными. В надлежащее время вы получите возможность изменить свой статус. При попытке сопротивления вы будете пристрелены на месте. Вам не причинят вреда, если вы будете подчиняться приказам. Вы будете щедро вознаграждены в будущем, если согласитесь сотрудничать. Запомните: без промедления выполняйте приказы, и с вами ничего не случится. Неподчинение карается смертью. А теперь — ждите дальнейших распоряжений. — С этими словами блондин удалился.

— Ну и дерьмо, — пробормотал Кипчак. — Крепко же мы влипли.

— Ну и что же тут, черт возьми, происходит? — спросил Иоситаро.

— Помнишь, я говорил, что РР — тесный мирок? Я знаю этого ублюдка. Его зовут Селидон, и он просто кусок дерьма. Если будешь выпендриваться, он пристрелит тебя, не моргнув глазом.

— Что-то я не очень понял. — сказал Гарвин. — На кой черт Конфедерации нужно красть у себя свой собственный корабль?

— Он не работает на Конфедерацию, — ответил Петр. — Уже давно. Он — наемник. Стал наемником, когда его вышибли пинком под зад. Я слышал, что он вроде бы работает на одного регента в звездной системе… Ларникс… Нет, Ларикс. У нее было двойное название. А, вспомнил: Ларикс и Кура.

— Ну и что будет дальше?

— Мне кажется, — уже более уверенно ответил Кипчак, — что мы действительно стали жертвой пиратов. Похоже, этот регент положил глаз на наш корабль и на то, что в нем есть. Но никак не могу понять, как он узнал о перемещении войск Конфедерации. Это у меня в голове не укладывается. Однако неплохо они все организовали. Скафандры — без опознавательных знаков. Их корабль, скорее всего, — невидимка. Шансов улизнуть с добычей незамеченными у них на все сто.

— А что будет с нами? — спросил Гарвин.

— Так же будем служить в армии, — ответил Кипчак. — Но уже не в армии Конфедерации. И, наверно, уйдет немало времени, чтобы мы вернулись в место, хоть чуть-чуть похожее на дом. Если, конечно, это имеет для вас значение.

— Превосходно, — сказал Ньянгу. — Просто превосходно.

Но Петр его уже не слушал. Он часто пощелкивал языком в такт своим размышлениям.

— Не-а, — объявил он. — Это не для меня, братишки.

— Что «не для меня»? — не понял Гарвин.

— Я не собираюсь служить какому-то регенту, — твердо сказал Кипчак. — Особенно предателю. Когда Конфедерация обрушится на этого ублюдка, полетят головы у всех и каждого, кто носит его погоны. Нет, это не для меня, — повторил он.

— И что ты собираешься делать? — спросил Ньянгу.

— Обо мне не беспокойся. Вы, парни, просто не высовывайтесь и старайтесь не получать никаких повышений. У солдата в чине рядового меньше шансов отправиться на виселицу. Рано или поздно все утрясется. Или у вас хотя бы будет возможность бежать. Все будет в порядке. — Петр смотрел не на них, а на двух стражников у входного люка.

— Значит, ты сваливаешь?

— Прикуси язык.

— А нам с тобой нельзя? — спросил Гарвин. — Будь я проклят, если я стану пиратом.

— Да не будь ты олигофреном, — рявкнул Кипчак. — Просто… — Он оборвал фразу и критически осмотрел Гарвина и Ньянгу: — Вы что, серьезно?

— Да, — ответил Гарвин.

Ньянгу секунду подумал и тоже кивнул:

— Один раз я уже столкнулся с правосудием. Второго раза мне не надо. Если ты нас возьмешь, я пойду.

— Ну… Я же говорил, что я ваш должник. И у меня будут проблемы, если на спасательной шлюпке я окажусь один. Особенно — при дальнем путешествии, которое нам предстоит, если мы доберемся до шлюпки. О'кей. Ничего с собой не берите. Сначала мы будем потихоньку пятиться, очень медленно. Когда на вас посмотрит кто-то из охранников, застывайте на месте. Не оглядывайтесь. И, ради всего святого, не улыбайтесь. Скоро они вернутся, чтобы всех увести. Именно в этот момент, в суматохе, мы должны проскользнуть мимо санузла и открыть замки на люке в дальнем конце отсека. После этого идите за мной. Надеюсь, что в проходе за этим люком будет воздух. Наша цель — одна из С-шлюпок, спасательных кораблей. Они должны быть на средней палубе. Все эти чертовы военные звездолеты строятся по одной схеме. Если нам повезет, шлюпка будет заправлена топливом и снабжена всем необходимым. В другом случае… В общем, пошли.

«Шажок… шажок… — считал Ньянгу. — Статуя. Я — статуя. Один из этих гадов с бластерами только что посмотрел вдоль шеренги. Но не на меня. Не на меня… шажок…»

Через бесконечные полчаса Селидон вернулся.

— Все идет отлично, — пролаял он сквозь треск усилителя. — Берите ваши шмотки и подходите ко мне по одному. Мы вас обыщем, а потом переведем всех в отсек поменьше. А то вдруг вам придет в голову резвиться? Если у кого-то есть оружие, бросьте его на пол прямо сейчас. У кого найдем позже — расстреляем на месте. Начали! Первый!

Рекруты дружно и беспорядочно подались вперед.

Кипчак присел и скользнул в боковой проход между койками. К нему вплотную прижимался Гарвин. Последним полз Ньянгу. Со всей возможной на четвереньках поспешностью они уходили подальше от главного входа в отсек.

Когда они ползли мимо смятой койки, на которую Май привела Ньянгу, у него внутри что-то сжалось. Он подумал о том, что могло бы случиться в его жизни, но чего не будет никогда.

У небольшого люка, закрытого на двойные зашелки, Кипчак остановился. Он нажал на один из запоров, и с него с громким щелчком отскочил кусок краски.

— Чертовы скоты ремонтники! — прошипел Кипчак. — Если что-то не на колесиках, залей это краской.

Он налег на запор всей тяжестью своего тела, и тот открылся. Вторую защелку он открыл уже без труда, подвигал ее туда-сюда и удовлетворенно кивнул. Воздух с той стороны был.