Черный колдун - Шведов Сергей Владимирович. Страница 20

Брандомский трескуче рассмеялся. Хокан вздрогнул и с тревогой покосился на хозяина. Бьерн небрежным жестом отослал его прочь. Подобного рода проекты не следует обнародовать до времени, слишком уж много завистников вокруг. Мысль о том, что в едином союзе сольется кровь самого Бьерна и кровь ненавистных ему людей, позабавила владетеля. Простуда, это мелочь. Он здоров и силен. Бог даст, так протянет еще лет двадцать пять. Должен же кто-то навести порядок в этом раздираемом нечестивыми страстями краю.

«А стая?!» – ударило вдруг в голову Брандомскому. Вот о ком забывать не следовало ни на секунду. Ярл Эйнар обломал на этом зубы, и Бьерну будет не легче. Наемников теперь даже золотом не заманишь в Приграничье, хватили они здесь лиха по самые ноздри. Но выход-то должен быть. Лаудсвильский упоминал о торговцах, заинтересованных в безопасном пути по Приграничью. Самое время объединиться и поискать выход вместе. Наверняка у Рекина есть с ними связь, недаром же он все эти годы крутится в Приграничье, принюхиваясь к Ингуальдскому замку. Правда, сейчас, когда вернулась его хозяйка, Лаудсвильскому придется туговато, но почему бы не помочь хорошему человеку. Брандомский усмехнулся и потянулся к колокольчику. Хокан через минуту возник на пороге.

– Что слышно о владетеле Лаудсвильском?

– Благородный Рекин остановился в Гутормском замке и обещал прибыть сегодня вечером в Брандом.

Лаудсвильскому в нюхе не откажешь – не успела прилететь весть о гибели меченых, как он тут как тут. Впрочем, ему несладко приходится в Нордлэнде, где Хафтур Колбейн по наущению Бента Хаслумского вытеснил благородного Рекина из Высшего Совета ордена, обвинив в предательстве. Трудно было сказать, имел ли отношение Лаудсвильский к гибели Труффинна Унглинского, но ответственность серые интриганы очень ловко повесили именно на него. Что ж, тем легче будет договориться со строптивым владетелем.

Лаудсвильский прибыл, когда стемнело, разбудив задремавшего было Бьерна. О гибели меченых он, конечно, знал, его некрасивое лошадиное лицо сияло от счастья. Два старых друга обнялись и расцеловались. Владетель Рекин не много облинял за последние годы, но держался по-прежнему бодро и независимо. Кубок заморского вина еще больше улучшил его настроение.

– Подумать только, а ведь наши деды не знали вкуса этого напитка.

– Торговля – дело прибыльное, – с ходу уловил гость мысль хозяина. – Вестлэндцы здорово обогатились за наш счет, перепродавая заморское вино.

– Купцы, кажется, есть не только за морем? – Бьерн пристально посмотрел в глаза собеседнику.

Лаудсвильский заерзал в кресле и тяжело вздохнул:

– Дороги небезопасны.

– Меченые хорошо поработали в Южном лесу – о стае четвертый год ни слуху, ни духу.

– Надолго ли?

– Не крути, дорогой Рекин, у тебя ведь есть связи с чужаками.

– Конечно, владетели Приграничья могут обогатиться от подобной торговли, но что получат такие бедные нордлэндцы, как я?

Бьерн понимающе кивнул головой:

– А разве не Рекин Лаудсвильский наследует благородному Фрэю? Я полагал, что беседую с владетелем замка Ингуальд.

Лицо Рекина сначала покраснело, потом побледнело:

– Есть и другие наследники.

– Я знаю только одного и пью сейчас за его здоровье.

– А Кристин?

– Разве женщина может удержать приграничный замок в смутные времена? В крайнем случае ей можно дать отступные и помочь вернуться на родину. Связь с меченым сделала эту особу непопулярной в нашем суровом краю.

– У нее есть сын.

– Меченым нет больше места на нашей земле, – жестко сказал Брандомский. – Я сам собираюсь предъявить права на замок, как один из ближайших родственников ярла Гольдульфа Хаарского.

Лаудсвильский даже привстал от удивления: до сих пор родство Бьерна с Гольдульфом было для него тайной, как, впрочем, и собственное родство с Фрэем Ингуальдским. Но кто станет обращать внимание на подобные мелочи в нынешней щекотливой ситуации. Кто удал, тот и взял.

– Ты прав, дорогой Бьерн. Нельзя допустить, чтобы меченые снова сели нам на шею. Но что скажет владетель Манарский? А ярл Грольф Агмундский?

– Ярлу Грольфу всегда нравился замок Хаар, хотя при жизни Тора Нидрасского он стеснялся говорить об этом вслух, – хитрая улыбка заиграла на губах Бьерна. – Что же касается Эйрика, то пусть сам решает, стоит ли ему ссориться с самыми могущественными владетелями края из-за меченого щенка.

– Я согласен, – решительно тряхнул поредевшими кудрями Рекин.

Брандомский вздохнул с облегчением, хотя в Рекине он почти не сомневался. Терять нищему владетелю было нечего, а в случае успеха ему доставался изрядный куш.

– Я хочу познакомить тебя кое с кем, – Лаудсвильский кивнул стоящему у дверей Хокану: – Скажи Хафтуру, пусть ведет чужака.

Брандомский с интересом взглянул на человека, приведенного Хоканом. Довольно рослый, с сумрачным не приметным лицом и чуть раскосыми глазами. Его вполне можно было принять за буржского торговца средней руки.

– Кюрджи, – представил его Рекин Лаудсвильский, – посланец Храма при сером ордене.

Чужак молча снял шляпу и поклонился. Бритый его череп не поражал красотой формы, но Бьерну на это было наплевать. Главное, что в этой дыне скрыто.

– Я слышал, – сказал Бьерн небрежно, – что Храм за интересован в торговле с Лэндом?

– Мы рады будем установить контакты с Приграничными владетелями, – голос чужака звучал хрипло. – Благородный Труффинн обещал нам помочь.

– Увы, – покачал головой Бьерн, – генерал ордена умер.

– Поэтому мы решили договориться с владетелями замков напрямую.

– Не так глупо, – Брандомский поощрительно улыбнулся чужаку, – но это потребует немалых средств.

– Нас не пугают расходы.

– С владетелями договориться можно, – задумчиво протянул Бьерн, – но, боюсь, вохры будут менее покладистыми.

– Все можно превозмочь, опираясь на силу Великого.

– Ты имеешь в виду огненные арбалеты? – встревожился Брандомский.

Как бы ненароком ни впустить в собственный дом силу, от которой потом не избавиться. На чужой кусок у всякого рот до ушей растягивается. Начнут с торговли, вынюхают все ходы-выходы, а потом ударят врасплох так, что из благородных владетелей полетят пух и перья.

– Священное оружие Храма не может быть использовано за пределами наших земель.

– Однако мы уже имели возможность с ним познакомиться.

– Это была ошибка посвященного Чирса, но он ее исправил и прощен Великим.

Судя по всему, это именно Храм разделался с мечеными, и, наверное, им следует сказать за это спасибо, но кто даст гарантию, что чужаки не проделают нечто подобное и с владетелями. Опасные союзники, прямо нужно сказать. Но, с другой стороны, сидеть сложа руки, когда весь мир вокруг зашевелился, тоже довольно глупо. К. тому же, если эти люди способны покорить Лэнд силой, то зачем им вести переговоры?

– Что нужно от нас Храму?

– Безопасный проход по землям Приграничья наших торговых караванов. Безопасный, но не бесплатный.

– Вы могли бы обеспечить свои интересы силой.

– Купить гораздо дешевле.

В этом чужак был прав. Но в любом случае Храму нужен сильный человек в Приграничье, с которым можно договориться и на веское слово которого можно положиться. У Бьерна есть шансы стать именно таким человеком и заручиться поддержкой Храма, не впрямую конечно, а через того же Рекина, скажем. У Лаудсвильского репутация и без того подмоченная, так что грязной воды он уже не боится. Не прогадать бы только. А то ведь запросто можно вернуться из этого похода за шерстью стриженным наголо.

– Что еще?

– Мы собираемся построить крепость на землях духов для защиты караванных путей от стаи, и здесь без вашей помощи нам не обойтись.

– И какой гарнизон вы собираетесь там разместить?

– Пятьсот человек, я думаю, будет достаточно.

Брандомский покосился на Лаудсвильского, но тот сделал вид, что не заметил его вопрошающего взгляда. – Хорошо, – вздохнул Бьерн, – я согласен.