Истребитель драконов - Шведов Сергей Владимирович. Страница 36

– Мама дорогая, – услышал я голос Ираклия Моравы, – сейчас погудим.

И прежде чем мы с Марком успели сказать хотя бы слово, драматург опрокинул содержимое серебряного кубка в рот. Я оторвал глаза от жуткого черепа и перевел их на несчастного Мораву. Ираклий как ни в чем не бывало жевал мясо, взятое с ближайшего блюда. Жир стекал с его пальцев, но проголодавшийся драматург не обращал на это никакого внимания.

– По-моему, это гусятина, – сказал он, оборачиваясь к нам. – А вы почему не едите? Налетай, подешевело.

Призыв Моравы был услышан, и через раскрытую дверь в зал ворвалась группа товарищей, утомленных долгим путешествием и сильно оголодавших после длительного поста.

– Я бы не торопился, – попробовал уговорить их Марк, но, увы, его предостережение никто не стал слушать. Пример Ираклия, с необыкновенным аппетитом поглощавшего расставленные на столе яства, подействовал распаляюще как на ополоумевших вампиров, так и на трезвомыслящего Крафта.

– Э, – удивленно глянул на Шварца Морава. – Вампирам вроде пить вино не полагается.

– Это еще почему? – огрызнулся Генрих Иоганнович, успевший уже осушить один кубок и нацелившийся на другой.

– Народное поверье, – растерянно развел руками Ираклий.

– Плевать я хотела на твое поверье, – цыкнула на драматурга Верка. – Будешь под ногами путаться – укушу.

Я оглянулся на дверь, она была открыта. Выглянув в дверной проем, я увидел все тот же зал, в котором мы едва не изжарились, и пришел к выводу, что чудо все-таки произошло – Сезам открылся. И открылся он с помощью хрустального черепа, который я сейчас держал в руках. Впрочем, два других зеркала оставались на месте и пока еще хранили от нас свои тайны.

– Я бы перекусил сначала, – вздохнул Марк. – Кто знает, что ждет нас за этими зеркальными дверьми.

Предложение было дельным, и я охотно с ним согласился. Тем более что с нашими товарищами, уже успевшими приложиться к спиртному и хорошенько закусить, ничего неожиданного и наводящего на размышления не произошло. Ираклий Морава просто-напросто блаженствовал. Мне пришлось отобрать у него кувшин с вином, дабы он не упился до полного безобразия. Вино было очень хорошим, но я не мог так просто выкинуть из головы людей, которые не успели его допить. Они умерли в одно мгновение, на наших с Марком глазах, и причину их смерти я при всем желании не назвал бы естественной.

– Пир закончен, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Прошу всех занять исходные позиции и быть готовыми к неприятностям.

– Ведите нас, генерал, – икнул драматург, которому в данный момент море было по колено. – Взвейтесь, соколы, орлами…

Соколы, однако, отступили к самой стене и уже оттуда наблюдали за моими манипуляциями с хрустальным черепом. Вокруг нас с Марком крутился только Ираклий Морава, которому ударивший в голову хмель не давал покоя.

– Дайте же хоть краем глаза взглянуть, мужики, – умолял он нас. – Не лишайте поэтическую душу вдохновения.

– На, – сунул ему в руки дьявольскую игрушку Марк. – Потом не жалуйся.

Морава вцепился в череп и без раздумий заглянул в его сияющие загадочным светом глазницы. Если Марк рассчитывал, что Ираклий грохнется в обморок, то ошибся. Драматург, похоже, пребывал на верху блаженства.

– Богиня, – причмокнул он от удовольствия языком. – Венера. И родятся же такие крали.

– Ты о чем? – не понял Марк.

Но Ираклий, не отвечая Ключевскому, двинулся прямо к зеркалу. Мы с интересом наблюдали за драматургом, чтобы броситься за ним вслед, как только дверь откроется. Однако, увы, Морава, наткнувшись на невидимое препятствие, с воплем полетел назад, а выпавший из его рук хрустальный череп подкатился к моим ногам. К счастью, драматург не пострадал и уже через минуту вскочил на ноги с сияющим лицом и масляными глазками.

– Я ее видел, – доверительно сообщил он нам.

– Кого – ее, – не понял Марк.

– Медузу Горгону, – пояснил Ираклий. – Шикарная женщина выходила из бассейна. Но стоило мне только шагнуть на порог, как она – хрясь по мордасам.

– Кому по мордасам?

– Мне, естественно, я же за ней подглядывал.

– А змеи? – напомнил Крафт. – У нее же змеи в волосах?

– Не было пресмыкающихся, – возмутился Морава. – Была женщина потрясающих пропорций.

– Тебе не на пропорции надо было смотреть, а на лицо, – укорил драматурга Вацлав Карлович.

– Как же я мог видеть ее лицо, когда она стояла ко мне задом, в смысле спиной.

– Нашли кому доверить ответственное дело, – махнула рукой Верка. – Дайте мне посмотреть.

Я не успел слова сказать, как вампирша выхватила у меня из рук череп и приникла к глазницам. Правда, через секунду она его с воплем отбросила. Это был вопль ужаса, а отнюдь не восторга или негодования, как это можно было ожидать.

– Это дьявол! – крикнула Верка. – Боже, как он ужасен.

– Но была же женщина, прекрасная, как утренняя заря, – удивился Ираклий.

– Чтоб ты провалился, паразит, со своими шуточками. Говорю же вам, он ужасен – и лицом, и телом. И светится весь, словно сделан из фосфора.

– Возможно, Вера Григорьевна видела Люцифера, – мрачно изрек Вацлав Карлович.

– По-твоему, он здесь, за зеркалом? – испуганно спросил Шварц.

Чтобы разрешить все споры, я сам приник к хрустальному черепу, направив его затылок к тому самому зеркалу, в которое всматривались драматург и вампирша. К сожалению, а может и к счастью, я не увидел ни женщины потрясающих пропорций, ни дьявола. Зато я увидел огромный зал с тремя золотыми креслами посредине. В креслах сидели облаченные в белые одежды старцы, которые смотрели на меня строгими глазами. Дабы не стыть истуканом на пороге, я сделал шаг вперед.

– Мы ждали тебя, и ты пришел.

Голос прозвучал буднично, без всякого пафоса. А говоривший чем-то напомнил мне Сергея Васильевича, точнее, верховного жреца храма Йопитера Ширгайо, убитого негодяем Варлавом. Два других старца с длинными белыми бородами молчали. Впрочем, и в их глазах читался неподдельный интерес к моей скромной персоне. Я оглянулся, но в этот раз за моей спиной никого не было, – видимо, коварное зеркало пропустило в это блистающее роскошью помещение только меня.

– Почему погибли те люди? – задал я мучивший меня в данную минуту вопрос.

– Они увидели его воочию.

– Кого – его?

– Носителя Света. Люцифера. Это было давно, очень давно. Тысячи лет миновали с тех пор, но след их остался в нашей памяти.

Я, конечно, мог бы спросить почтенных старцев, почему за минувшие тысячи лет не прокисло вино на столе и не остыло мясо, но делать этого не стал. Вместо этого я задал совсем другой вопрос:

– Вы атланты?

– Мы Совершенные, – ответил все тот же старец, похожий на Ширгайо. – Он был одним из нас. Верховным жрецом храма Света. Нас всех съедал демон честолюбия. Мы возомнили себя всесильными, не думая о том, что рано или поздно наступит час расплаты.

– Он что, превратился в дьявола?

– Он стал его земным воплощением. Энергия Зла погасила каплю света, которая согревала его душу. Земное тепло ушло из души, и в ней воцарился космический холод. Так бывает, царевич.

Я, честно говоря, не совсем понимал, какое отношение имеет ко мне вся эта история, случившаяся неведомо где и неведомо когда. Эти люди играли в какие-то странные игры. Они обладали могуществом почти божественным, но распорядились им из рук вон плохо. Но неужели они думают, что человек, рожденный совсем в другую эпоху и не обладающий и тысячной долей их могущества, способен исправить ошибку, совершенную ими когда-то?

– Тебе придется ее исправить, царевич Вадимир, в противном случае жизнь на Земле прекратится. Он заключил договор. С кем-то в далеких глубинах Космоса. Не спрашивай нас, с кем именно. Мы этого не знаем. Энергия Зла, полученная оттуда, разрушила наш материк, от прежней цивилизации остались лишь обломки. Но на этих обломках возникла другая цивилизация, Земля вновь полна энергией созидания, и он проснулся.

– А вы? Вы тоже проснулись?