Меченые - Шведов Сергей Владимирович. Страница 27

Меченые насели на сержантов и отобрали у них мечи Туз тяжело дышал, налитое кровью лицо его перекосило от ярости.

– Уведите Туза от греха подальше, – крикнул Рябый Сурку.

Меченые подхватили сержанта и едва ли не волоком потащили прочь. Рябый осуждающе покачал головой ему вслед.

– Из-за чего свара?

– Из-за Рыжего.

Второй лейтенант помрачнел и бросил на Бульдога недобрый взгляд. Бульдог побагровел и сделал шаг вперед.

– Я Рыжему не нянька, – выкрикнул он. – Туз сам виноват: не научил крикуна в седло садиться.

– Тебя никто не винит, – угрюмо заметил Рябый, отводя глаза в сторону.

Бульдога передернуло, он хотел что-то сказать лейтенанту, но только безнадежно махнул рукой.

– Капитану о случившемся ни слова. – Рябый обвел меченых строгими глазами. – Не хватало нам еще двух лучших сержантов потерять из-за глупой ссоры.

Туз лежал на пожухшей траве, ощущая спиной нагретую солнцем за жаркий день степь, и бездумно глядел в синеющее над головой небо. Думать ни о чем не хотелось, а хотелось зацепиться за проплывающее над головой облако и уплыть с ним далеко-далеко. Туда, где ждала его Гильдис.

Голос Дрозда вернул его к действительности:

– Лось был не прав, когда доверил воспитание пискунов Тету. Башне придется дорого заплатить за его ошибку.

Туз вздохнул полной грудью степной воздух, пахнущий дымом, травами и волей. До горизонта была целая вечность, а до Башни – рукой подать. Меченый – не облако, и уплыть по синему небу от свалившихся на голову забот ему вряд ли удастся.

– Тет стал большой силой, – поддержал товарища Сурок.

– Туза они все-таки назначили третьим лейтенантом, – неуверенно запротестовал Комар, – хотя первый молчун был наверняка против.

– Туз был первым сержантом Башни, и обойти его они не могли, – высказал свое мнение Дрозд. – Лось не дурак, и не станет ссориться с сержантами, как бы ни бесновался Тет, – мы становой хребет Башни.

– Что не помешало Тету расправиться с Рамзаем и Бесом и подставить Рыжего и Ворона. – Красивое лицо Комара дрогнуло.

– Рыжий погиб из-за девчонки, – вздохнул Хвощ. – Не надо было Бесу дразнить старую сволочь.

Туз поднял голову и удивленно посмотрел на товарища:

– Почему ты так решил?

– Все это знают, и капитан тоже. Как только вы уехали, молчуны стали у ее дверей крутиться. Рыжий, недолго думая, отходил первого же подвернувшегося ходатая плетью. Я доложил капитану, Лось обещал разобраться. Ну и разобрался…

– А как Ворон погиб?

– Сутулый с Рыжим были в дозоре, а Ворон выехал им навстречу, Тут стая набежала, и стая-то была плевая. Сутулый прыгнул в седло и дал деру, а Рыжий… Сутулый клянется, что конь у Рыжего взбесился. Ворон-де успел в седло его закинуть, а уйти им времени уже не хватило.

– А Тет здесь при чем?

– А при том, что врет Сутулый. – Голос Хвоща дрогнул. – Двое моих ребят следом за Вороном туда подъехали. Рыжий уже в седле был, да только конь под ним вдруг на все четыре ноги захромал, ну а лейтенант не захотел его одного оставлять.

– Так говоришь – Тет? – Туз при этом смотрел почему-то не на Хвоща, а на Дрозда.

– Зажился он на этом свете, – не смутился под его взглядом Дрозд.

Сурок вскочил было на ноги, но потом махнул рукой и сел.

– Где девчонка? – спросил Туз.

– Здесь недалеко, в лесной деревушке. – Дрозд кивнул головой в сторону Ожского бора. – После гибели Рыжего мы с Комаром выкрали ее из-под носа у молчунов и туда переправили.

– А Тет?

– Брызгал слюной на капитана, но Лось только плечами пожал.

– Может, ее подальше переправить, пока молчуны не пронюхали? – предложил Сурок.

– Не надо. – Туз в раздумье покусывал сухой стебелек. – Пусть Тет узнает, где она находится. Вдруг ему захочется с ней повидаться?

– А как ко всему этому отнесется Лось? – засомневался Комар.

– Капитан сказал бы нам спасибо, но мы ему о своих подвигах докладывать не будем, – усмехнулся Туз.

Мягкий лунный свет слабо освещал лесную тропу. Протоптанная сотнями ног на протяжении многих десятилетий по столь глухим местам, что даже лихие люди не забредали сюда в поисках добычи, эта лесная тропа была единственной ниточкой, которая связывала забытую Богом и людьми деревню с остальным миром. Ехавшие по ней три всадника то и дело натыкались на выступающие вдруг из темноты сучья и тихо поругивались сквозь зубы.

– Когда же она кончится?! – Первый и самый нетерпеливый из всадников резко обернулся к своему спутнику: – Надо было хоть факелы прихватить.

– Огонь видно издалека, а Тет приказал, чтобы все было сделано скрытно.

Наконец тропа вывела их на большую поляну, со всех сторон окруженную стеной из векового бора. Два всадника спешились, третий остался сидеть в седле.

– Вон та. – Оставшийся в седле всадник указал спутникам на убогую хижину, притулившуюся на самом краю деревни.

Двое, укрываясь в тени деревьев, скользнули вперед, третий, в надвинутом на серые глаза капюшоне, остался на месте, держа в поводу коней. Скрипнули ворота, верховой насторожился, подался вперед, приподнимаясь на стременах. Где-то в отдалении подала голос собака, но тут же примолкла, устыдившись хриплого лая, нарушившего торжественную тишину. В той стороне, куда ушли двое, послышался тихий свист, верховой в ответ заухал ночной птицей. Треск веток неожиданно разорвал тишину, и его товарищи, тяжело переводя дух, вынырнули из кустов. Высокий нес на руках тюк, судя по всему, нелегкий.

– Порядок, – прохрипел он, перебрасывая ношу на холку коня.

– Проклятье, – выругался нетерпеливый. – Темнота, хоть глаз коли.

– Обошлось?

– Старик барахтаться начал, – отозвался раздраженно нетерпеливый, – пришлось пришить.

– Это ничего, – заметил всадник в капюшоне. – Девчонка-то цела?

– Цела. – Высокий, садясь в седло, небрежно похлопал рукой по тюку.

Нетерпеливый тронул коня и первым выскочил на тропу, его более осторожные спутники обернулись словно по команде и прислушались – в деревне все было тихо.

Туз приподнялся на локте, но остался лежать на земле. Дрозд вскочил на ноги. Подъехавший к костру Сурок бесшумно спрыгнул с коня.

– Сделано, – сказал он. – Бульдог, Сутулый и с ними молчун, лица не разглядел, но точно не Тет.

– Еще бы, – усмехнулся Дрозд, – старый пес утруждать себя не любит.

– Проследил, куда повезли девчонку?

– На дальнюю пасеку. Тета пока нет и там, я проверил.

– Нет – так будет.

– Втроем-то справимся? – Сурок вопросительно посмотрел на товарищей.

– Справимся, – сказал Туз, затаптывая и без того затухающий костер.

Сурок хорошо знал дорогу и, несмотря на темноту, уверенно вел товарищей. Туз то и дело оборачивался назад и прислушивался, но ничего подозрительного за их спинами не происходило. Тем не менее, третьего лейтенанта не покидало острое чувство надвигающейся опасности, и он то и дело морщился, пережидая холодок страха, пробегающий вдоль хребта.

– Здесь, – остановил товарищей Сурок. – Этого места Тету не миновать, если он действительно поедет на пасеку.

Место, которое выбрал Сурок, как нельзя лучше подходило для засады: дорога здесь сужалась, а по бокам от нее сплошной стеной рос колючий кустарник.

– Спрячь коней и мигом назад, – велел Туз Сурку. – Схоронишься на той стороне. Если поедут цепочкой – первый твой, если в ряд – бей того, кто к тебе ближе.

Сурок увел коней. Туз с Дроздом остались на тропе пристально всматриваясь в темноту и прислушиваясь.

– Страшновато, – признался Дрозд.

– Поздно бояться, – нервно усмехнулся Туз.

Далеко впереди послышался топот копыт, меченые бросились к кустарнику.

– Сурок бы только успел, – прошептал Дрозд.

Всадников было четверо. Кутаясь в длинные плащи, которые делали их похожими на хищных птиц, вылетевших за добычей, они неспешно приближались к засаде. Лиц в темноте разглядеть было нельзя, но Тузу показалось, что он узнал Тета по посадке. Впрочем, полной уверенности у него не было. Не доезжая до засады метров тридцать, всадники вдруг остановились. Дрозд тихо выругался: