Возвращение оракула - Шведов Сергей Владимирович. Страница 21

– Может, за водочкой сбегать? – подмигнул Сухареву деловитый Володя. – Запросто может человек на всю жизнь остаться заикой. Он в них, главное, из пистолета – бац, бац, а они хоть бы хны. Такой стресс!

– Давай, – кивнул Сухарев. – Одна нога здесь, другая там.

Черт знает что! Чего доброго, свихнешься от такой работы. Вот ведь времена настали, прости господи. То мафия, будь она неладна, а то уже и нечистая сила полезла в виде всяких там непонятных оракулов. Интересно, что он собирается пророчествовать, этот оракул, конец света, что ли? Или этот конец уже наступил?

– Мы там двух типов взяли, – сказал один из милиционеров. – Может, их для начала допросить?

– Что за типы? – насторожился Сухарев.

– Кравчинский и Стеблов, – протянул милиционер следователю два паспорта.

– Веди Стеблова, – распорядился следователь. Представленный пред очи работников правоохранительных органов гражданин явно пребывал в состоянии стресса. На вопросы Сухарева он отвечать не торопился, тупо глядя в стену перед собой. Чувствовалось, что толку от него в ближайшие сутки не добиться, а потому Василий Валентинович переключился на допрос второго свидетеля, уже знакомого ему гражданина Кравчинского. В отличие от всех прочих свидетелей происшествия, Аполлон Григорьевич хранил на лице невозмутимость и, войдя в кабинет, тут же потребовал адвоката.

– А зачем вам адвокат? – удивился Сухарев. – Вас же никто ни в чем пока не обвиняет. Просто мне захотелось перемолвиться словом с очевидцем невероятного происшествия.

– Убедили, – сказал со вздохом Кравчинский, присаживаясь на предложенный стул. – Так какие у вас будут ко мне вопросы, гражданин следователь?

– Ваша оценка случившеюся?

– Я ведь вас предупреждал, Василий Валентинович, что оракул будет защищать своих исследователей.

– Так и я вас предупредил, Аполлон Григорьевич, через своего бывшего коллегу Рябушкина о готовящемся покушении.

– Это правда, – кивнул Кравчинский. – Мы приняли кое-какие меры… На Ходулине была кольчуга – в нее и пришелся удар кинжала. Кроме того, мы с ним изрядно выпили вина.

– А вино здесь при чем?

– Это вино из подвала дома, который я недавно приобрел, и появилось оно там стараниями оракула.

– Вино обладает необычными свойствами?

– Оно облегчает контакт с оракулом. Вы, вероятно, в курсе, Василий Валентинович, что между графом Глинским и оракулом существует договор-душа в обмен на бессмертие. Заключил этот договор далекий предок Ходулина, но Коляну от этого не легче. Дело в том, что оракул не очень понимает, где предок, где потомок. Для него смерти не существует. Есть только люди, выбывающие из игры. Так вот Ходулин выбыть не может при любом раскладе – он же бессмертный. С другой стороны, договор накладывает на него определенные обязательства.

– Какие обязательства?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кравчинский. – Все зависит от того, какую задачу решает компьютер в этот раз.

– Вы опознали человека, напавшего на вас в недостроенном доме?

– По-моему, это был Валерий Аникеев. В нашем мире это человек с богатым криминальным прошлым и настоящим, а в представлении оракула он йород Будимир, убитый на божьем суде. А покойник, как известно, может вернуться в этот мир только в качестве призрака. Вот оракул и скорректировал ситуацию в нужном направлении.

– Он что же, верит в нечистую силу? – усмехнулся Сухарев.

– Слово «верит» здесь не совсем подходит, Василий Валентинович, я уже говорил вам, что оракул – это компьютер, но в его программе, безусловно, заложено несколько уровней мировосприятия. Его ведь готовили для работы в языческую эпоху, где вера в призраков, нечистую силу и прочую астральную дребедень была самым обычным делом. Думаю, с этим Аникеевым мы еще хватим горя.

– Почему?

– Видите ли, он потерпел поражение на божьем суде, что само по себе еще не катастрофа. Катастрофа в том, что он вернулся. А это может означать только одно – бог Йо не принял его под свое покровительство, и теперь хозяевами йорода Будимира стали темные силы. Короче говоря, этот тип превратился в демона зла.

– А этот ваш приятель Глинский? – спросил Сухарев, заинтересованный рассказом.

– С Ходулиным совсем другой расклад. Во-первых, его воскресил сам бог Йо, а во-вторых, он участник миссии. Видите ли, Василий Валентинович, воля бога Йо в данном случае это просто программа, и оракул при всех своих многочисленных талантах не может выйти за ее рамки. Миссионер может действовать на всех уровнях программы, как в мире условно реальном, так и в мире условно астральном. Иное дело простые смертные вроде меня. В представлении оракула я жрец Вадимир, представитель условно реального мира. Менять обличья и имена я, конечно, могу, но в случае смерти воскресить меня может только сам бог Йо. Если это сделает кто-то другой, то я становлюсь представителем темных сил. Таковы правила игры, и с этим ничего не поделаешь.

– А как же Иванов? – напомнил Сухарев. – Ведь он умирал и воскресал несколько раз?!

– Да, но он воскресал и умирал по воле компьютера, который проигрывал различные варианты развития уже имевших место быть событий. В итоге он пришел к определенному результату, нашел потерянных миссионеров и теперь готов к продолжению миссии.

– Но ведь миссия была завершена?

– Завершена миссия или не завершена – решает не компьютер, а исследователи. Я не знаю, каким образом, но Иванову удалось убедить оракула, что миссия должна быть продолжена, ибо задача, возложенная на нее, так и осталась нерешенной.

– И что это за задача?

– Переустройство мира.

– Но в каком направлении?

– Не знаю. Ситуация вообще может стать неуправляемой. Вряд ли Иванов сумел изучить все нюансы работы оракула, скорее всего, он будет действовать методом тыка, а это чревато большими неприятностями.

– Вас к Ходулину послал Иванов? – резко повернулся к Стеблову Сухарев.

Однако несчастный Веня никак не отреагировал на окрик следователя, продолжая все так же тупо разглядывать стену.

– Я бы на вашем месте допросил Гриню Клюева, – вежливо подсказал правоохранителям Кравчинский. – По-моему, он в курсе произошедшего.

Гриня, в отличие от своего впавшего в прострацию приятеля, был настроен на сотрудничество с органами, однако добавил, что вряд ли может быть полезен гражданину следователю по причине малой информированности и большой загруженности семейными проблемами.

– Ты в курсе, Григорий, что Аникеев стал призраком? – неожиданно вмешался в работу следователя Кравчинский. – И он знает, что это именно вы с Веней его подставили.

Клюев перетрусил не на шутку. Призраков он боялся до поросячьего визга. А тут в призраки, шутка сказать, подался Валерка Аникеев, который и в человеческом обличье внушал Грине немалый страх. Вид сидевшего у стеночки Вени Стеблова и вовсе переполнил душу ужасом. Грине пришло на ум, что чертовы призраки просто заколдовали его старого приятеля, а то и превратили в зомби. Будучи большим поклонником голливудских блокбастеров, Гриня хорошо разбирался в нечистой силе, а потому счел своим долгом дать показания против врага рода человеческого гайосара Йоана Второго, задумавшего вселенский переворот.

Показания свидетеля Клюева были выслушаны представителями органов с большим вниманием, однако благодарности он не заслужил.

– Бред. По-моему, они нам просто голову морочат, – сказал Углов, успевший уже принять лекарство, принесенное старшиной.

– Ты призраков видел? – спросил у него Сухарев.

– Это гипноз, наверное, – прокашлялся Константин и налил себе из бутылки еще грамм пятьдесят лекарства.

– Значит, Иванов решил править миром? – уточнил у Клюева Сухарев.

– А почему бы и нет, – пожал плечами Гриня. – С такими-то деньжищами.

– А куда делся Кузнецов?

– Понятия не имею, товарищ следователь. Стоял буквально в шаге от меня, а потом словно бы испарился в воздухе.

– Значит, Субботин готовил убийство Кузнецова?

– Я бы сказал мягче, – поправил следователя Гриня, – ликвидацию подозрительного и ненадежного элемента.